Вернее, уже предъявил и жду ответа…»
Лежавший на приборной панели мобильник словно в ответ на его мысли мелодично запиликал. Абзац взял трубку и поднес ее к уху.
– Абзац, – сказал знакомый голос, – ты хорошо подумал, прежде чем сделать то, что ты сделал?
– Даже лучше, чем ты можешь себе представить, – ответил Шкабров. – Тебе передали мои условия?
– Да. – Хромой помедлил. – Ты отдаешь себе отчет в том, что это… Я даже толком не знаю, как это назвать. Это не условия, Абзац, это бред умалишенного. Ты что, опять надрался?
– Ты можешь говорить и думать что угодно, но это не бред, а именно условия. Мои условия, ясно? Либо ты их примешь, либо откажешься от моих услуг. Выбирать тебе, но имей в виду: я тебя не боюсь – это раз, и я не испытываю к тебе ни уважения, ни симпатии – это два. Так что, если ты попытаешься меня достать или откажешься платить, я открою сезон охоты на тебя. Это моя работа, и я умею с ней справляться. А если я снова увижу на горизонте кого-нибудь из твоих людей – убью без предупреждения.
– Да, – медленно проговорил Хромой, – все-таки врачи не врут: алкоголь – страшный яд.
– Еще какой! – согласился Абзац. – Я понял это только сегодня.
– У тебя была отличная возможность подохнуть от цирроза печени, сынок, – сказал Хромой. – Она и сейчас у тебя есть. Не стоит ее упускать. До цирроза ведь можно и не дожить.
– Что же мне может, помешать? – с насмешкой спросил Шкабров.
– Пуля, – коротко ответил Хромой.
– Пуля – дура, – сообщил ему Абзац и выключил телефон.
Глава 13
НЕСПОРТИВНЫЙ РОК-Н-РОЛЛ
Он не ошибся: звонил действительно Кондрашов. Услышав голос господина депутата, Чиж скорчил постную физиономию, снял телефон с полки и, волоча по полу длинный шнур, неохотно поплелся в гостиную. Здесь он включил торшер и тяжело опустился в кресло. Сигареты и зажигалка лежали в кармане халата. Чиж закурил и досадливо крякнул: пепельница так и осталась на кухне.
– Подождите секундочку, – сказал он в трубку.
– Нет, это вы подождите, – сказал Кондрашов.
Голос у него был взвинченный, в нем чувствовалась подступающая истерика пополам с невысказанными угрозами. Слушать его было противно, и Чиж не стал дожидаться, а просто поставил телефон на пол, положил трубку рядом с аппаратом и отправился на кухню за пепельницей.
Когда он вернулся, в трубке было тихо.
– Алло, – невнятно сказал Чиж, раскуривая сигарету. – Вы еще там?
– Черт подери, майор, где вас носит?! – немедленно откликнулся Кондрашов. – Что за хамские манеры? Я звоню вам по делу, а вы…
– Сожалею, Владимир Кириллович, – вежливо сказал Чиж, – но никаких дел у нас с вами нет. Поверьте, не по моей вине. Я сделал все, что мог…
– Да! – выкрикнул Кондратов. – Разумеется, вы сделали все, что могли! Надрались как сапожники, послали своего шофера за пивом, спугнули Абзаца…
– Что ж, – подавляя раздражение, спокойно сказал Чиж, – какая-то доля правды во всем этом присутствует. Но я также рисковал жизнью, пытаясь задержать этого вашего Абзаца.
– Рисковать жизнью может любой дурак! – прорычал Кондратов. – Мы с вами не на стадионе, майор! Мне нужно от вас не участие, а победа. Победа, понимаете?
– Боюсь, это вы не понимаете. Ни о каком участии не может быть и речи. Меня в принудительном порядке отправили в отпуск, так что я выведен из игры на целый месяц.
Теперь вашим делом займется кто-то другой.., если это дело существует в действительности, а не является плодом вашего воображения.
– Что вы несете, майор, – раздраженно проворчал Кондратов. – Какое там, к дьяволу, воображение? Зачем, по-вашему, мне нужно разыгрывать из себя идиота?
– Для придания себе дополнительного авторитета, например, – сказал Чиж. – Вы ведь не стали посвящать средства массовой информации в подробности своих взаимоотношений с Хромым, не так ли? Газеты криком кричат о том, что на вас охотятся противники реформ и, в частности, организованная преступность, которой вы крепко наступили на хвост. Приемчик старый, но весьма действенный. Кое-кому даже удалось таким путем пролезть в президенты.
Впрочем, Бог вам судья. Сожалею, что ничем не смог вам помочь. Не смог и, увы, уже не смогу…
– Странно, – сказал Кондратов. – Мне казалось, что мы достигли определенного соглашения… Вы ведете себя некорректно, майор. Боюсь, что при таких условиях я не смогу выполнить свою часть договора.
– Это вы про центр Маршака, что ли? – спросил Чиж. – Да аллах с ним, с этим вашим центром. Как-нибудь перебьюсь.
– Насколько я помню, речь шла не только о лечении, – напомнил Кондратов.
– Ага, – сказал Чиж. – Так… Пряник вы у меня уже отобрали, теперь самое время доставать кнут. Вы имеете в виду Сапсана и его.., э.., сувенир? Это довольно неприятно, но не так уж и страшно, если разобраться. И потом, теперь я при всем своем желании ничего не смогу для вас сделать. Просто физически не смогу. Даже если бы вы располагали неопровержимыми доказательствами, скажем, моей причастности к торговле наркотиками или печатанию фальшивых денег, я и тогда ничего не смог бы для вас сделать. Я выведен из игры, понимаете? Я в отпуске, меня просто нет… Поймите, здесь нет ничего личного, и я не хотел бы, чтобы вы подумали, будто мне что-то от вас нужно.., будто я набиваю цену.
– Это все пустые слова, дорогой мой Николай Гаврилович, – неожиданно спокойно сказал Кондратов. – Истина же заключается в том, что вы обманули мое доверие. Я вас уничтожу, майор Чиж. Я ударю со всех сторон, и ударю так, что от вас только брызги полетят. То, о чем говорил с вами Сапсан.., то есть Валера.., так вот, покажется вам детским лепетом. Через неделю вы станете безработным, через две – бомжем, а через месяц вас упекут пожизненно.
– А вы не боитесь, что наша беседа записывается? – так же спокойно поинтересовался Чиж. – Вы уверены, что вас слышу только я? Вот я, например, в этом не уверен. Откуда мне знать, какими методами пользуется наш отдел кадров, чтобы удостовериться в благонадежности офицеров? Так что вы все-таки поаккуратнее, Владимир Кириллович. И потом, вот это как раз и есть пустые слова: уничтожу, растопчу, посажу… Мало того что вряд ли у вас хватит влияния на то, чтобы привести в исполнение свои необдуманные угрозы. У вас запросто может не хватить времени! Поверьте, я не злорадствую, но поймите же, в конце концов: я от-стра-нен! И потом, что я могу – один, без спецназа, без опергрупп, без техники, даже без оружия? Наймите себе ребят из какого-нибудь частного агентства, и вперед! В конце концов, из меня бодигард, как из бутылки молоток. Мне сегодня какие-то ребята в сквере все ребра пересчитали…
Кондрашов вдруг весело хмыкнул, как будто до этого они не орали друг на друга, а мило беседовали.
– Я в курсе, – сказал он, – мне уже доложили… И кой черт, скажите мне на милость, дернул вас лезть в эту драку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Лежавший на приборной панели мобильник словно в ответ на его мысли мелодично запиликал. Абзац взял трубку и поднес ее к уху.
– Абзац, – сказал знакомый голос, – ты хорошо подумал, прежде чем сделать то, что ты сделал?
– Даже лучше, чем ты можешь себе представить, – ответил Шкабров. – Тебе передали мои условия?
– Да. – Хромой помедлил. – Ты отдаешь себе отчет в том, что это… Я даже толком не знаю, как это назвать. Это не условия, Абзац, это бред умалишенного. Ты что, опять надрался?
– Ты можешь говорить и думать что угодно, но это не бред, а именно условия. Мои условия, ясно? Либо ты их примешь, либо откажешься от моих услуг. Выбирать тебе, но имей в виду: я тебя не боюсь – это раз, и я не испытываю к тебе ни уважения, ни симпатии – это два. Так что, если ты попытаешься меня достать или откажешься платить, я открою сезон охоты на тебя. Это моя работа, и я умею с ней справляться. А если я снова увижу на горизонте кого-нибудь из твоих людей – убью без предупреждения.
– Да, – медленно проговорил Хромой, – все-таки врачи не врут: алкоголь – страшный яд.
– Еще какой! – согласился Абзац. – Я понял это только сегодня.
– У тебя была отличная возможность подохнуть от цирроза печени, сынок, – сказал Хромой. – Она и сейчас у тебя есть. Не стоит ее упускать. До цирроза ведь можно и не дожить.
– Что же мне может, помешать? – с насмешкой спросил Шкабров.
– Пуля, – коротко ответил Хромой.
– Пуля – дура, – сообщил ему Абзац и выключил телефон.
Глава 13
НЕСПОРТИВНЫЙ РОК-Н-РОЛЛ
Он не ошибся: звонил действительно Кондрашов. Услышав голос господина депутата, Чиж скорчил постную физиономию, снял телефон с полки и, волоча по полу длинный шнур, неохотно поплелся в гостиную. Здесь он включил торшер и тяжело опустился в кресло. Сигареты и зажигалка лежали в кармане халата. Чиж закурил и досадливо крякнул: пепельница так и осталась на кухне.
– Подождите секундочку, – сказал он в трубку.
– Нет, это вы подождите, – сказал Кондрашов.
Голос у него был взвинченный, в нем чувствовалась подступающая истерика пополам с невысказанными угрозами. Слушать его было противно, и Чиж не стал дожидаться, а просто поставил телефон на пол, положил трубку рядом с аппаратом и отправился на кухню за пепельницей.
Когда он вернулся, в трубке было тихо.
– Алло, – невнятно сказал Чиж, раскуривая сигарету. – Вы еще там?
– Черт подери, майор, где вас носит?! – немедленно откликнулся Кондрашов. – Что за хамские манеры? Я звоню вам по делу, а вы…
– Сожалею, Владимир Кириллович, – вежливо сказал Чиж, – но никаких дел у нас с вами нет. Поверьте, не по моей вине. Я сделал все, что мог…
– Да! – выкрикнул Кондратов. – Разумеется, вы сделали все, что могли! Надрались как сапожники, послали своего шофера за пивом, спугнули Абзаца…
– Что ж, – подавляя раздражение, спокойно сказал Чиж, – какая-то доля правды во всем этом присутствует. Но я также рисковал жизнью, пытаясь задержать этого вашего Абзаца.
– Рисковать жизнью может любой дурак! – прорычал Кондратов. – Мы с вами не на стадионе, майор! Мне нужно от вас не участие, а победа. Победа, понимаете?
– Боюсь, это вы не понимаете. Ни о каком участии не может быть и речи. Меня в принудительном порядке отправили в отпуск, так что я выведен из игры на целый месяц.
Теперь вашим делом займется кто-то другой.., если это дело существует в действительности, а не является плодом вашего воображения.
– Что вы несете, майор, – раздраженно проворчал Кондратов. – Какое там, к дьяволу, воображение? Зачем, по-вашему, мне нужно разыгрывать из себя идиота?
– Для придания себе дополнительного авторитета, например, – сказал Чиж. – Вы ведь не стали посвящать средства массовой информации в подробности своих взаимоотношений с Хромым, не так ли? Газеты криком кричат о том, что на вас охотятся противники реформ и, в частности, организованная преступность, которой вы крепко наступили на хвост. Приемчик старый, но весьма действенный. Кое-кому даже удалось таким путем пролезть в президенты.
Впрочем, Бог вам судья. Сожалею, что ничем не смог вам помочь. Не смог и, увы, уже не смогу…
– Странно, – сказал Кондратов. – Мне казалось, что мы достигли определенного соглашения… Вы ведете себя некорректно, майор. Боюсь, что при таких условиях я не смогу выполнить свою часть договора.
– Это вы про центр Маршака, что ли? – спросил Чиж. – Да аллах с ним, с этим вашим центром. Как-нибудь перебьюсь.
– Насколько я помню, речь шла не только о лечении, – напомнил Кондратов.
– Ага, – сказал Чиж. – Так… Пряник вы у меня уже отобрали, теперь самое время доставать кнут. Вы имеете в виду Сапсана и его.., э.., сувенир? Это довольно неприятно, но не так уж и страшно, если разобраться. И потом, теперь я при всем своем желании ничего не смогу для вас сделать. Просто физически не смогу. Даже если бы вы располагали неопровержимыми доказательствами, скажем, моей причастности к торговле наркотиками или печатанию фальшивых денег, я и тогда ничего не смог бы для вас сделать. Я выведен из игры, понимаете? Я в отпуске, меня просто нет… Поймите, здесь нет ничего личного, и я не хотел бы, чтобы вы подумали, будто мне что-то от вас нужно.., будто я набиваю цену.
– Это все пустые слова, дорогой мой Николай Гаврилович, – неожиданно спокойно сказал Кондратов. – Истина же заключается в том, что вы обманули мое доверие. Я вас уничтожу, майор Чиж. Я ударю со всех сторон, и ударю так, что от вас только брызги полетят. То, о чем говорил с вами Сапсан.., то есть Валера.., так вот, покажется вам детским лепетом. Через неделю вы станете безработным, через две – бомжем, а через месяц вас упекут пожизненно.
– А вы не боитесь, что наша беседа записывается? – так же спокойно поинтересовался Чиж. – Вы уверены, что вас слышу только я? Вот я, например, в этом не уверен. Откуда мне знать, какими методами пользуется наш отдел кадров, чтобы удостовериться в благонадежности офицеров? Так что вы все-таки поаккуратнее, Владимир Кириллович. И потом, вот это как раз и есть пустые слова: уничтожу, растопчу, посажу… Мало того что вряд ли у вас хватит влияния на то, чтобы привести в исполнение свои необдуманные угрозы. У вас запросто может не хватить времени! Поверьте, я не злорадствую, но поймите же, в конце концов: я от-стра-нен! И потом, что я могу – один, без спецназа, без опергрупп, без техники, даже без оружия? Наймите себе ребят из какого-нибудь частного агентства, и вперед! В конце концов, из меня бодигард, как из бутылки молоток. Мне сегодня какие-то ребята в сквере все ребра пересчитали…
Кондрашов вдруг весело хмыкнул, как будто до этого они не орали друг на друга, а мило беседовали.
– Я в курсе, – сказал он, – мне уже доложили… И кой черт, скажите мне на милость, дернул вас лезть в эту драку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89