В долине живут курды-бервари и несторианские христиане, селения которых большей частью покинуты.
Мы потеряли из виду своих преследователей. Теперь, проезжая мимо деревень, мы объезжали их достаточно далеко, потому что не знали, как нас встретят. Некоторые мужчины, занятые в поле, нас заметили. Мы быстро проскакали дальше.
К сожалению, мы не очень хорошо представляли себе дорогу, которую выбрали. Я знал лишь, что Гумри лежит где-то на севере. К тому же нас задерживало то обстоятельство, что на пути встречалось много рек, которые мы вынуждены были объезжать или искать брод.
Наконец мы доехали до деревни, состоящей всего из нескольких домов. С одной стороны этой деревни протекал глубокий ручей, по другую его сторону начиналась густая роща, потому объезжать это селение было неудобно. Деревня казалась опустевшей, и мы въехали в нее, не подумав о последствиях. Как только мы поравнялись с первым домом, из его окон раздались выстрелы.
– Проклятье! – крикнул англичанин и схватился за левое предплечье.
Одна из пуль задела его. Сам я оказался на земле, а мой вороной галопом уходил от меня. Я подскочил и буквально помчался за ним вслед.
Через некоторое время мне удалось без особых проблем выбраться из деревни, хотя в меня стреляли еще несколько раз из других домов. По следу крови на траве я понял, что моего вороного ранили. Я бежал за конем не оглядываясь и нашел его на опушке рощи. Пуля задела ему голову и оставила хоть и не опасную, но болезненную рану. Я еще обрабатывал ее, когда ко мне подъехали мои спутники. Они без толку расстреляли патроны и последовали за мной целыми и невредимыми. Лишь у англичанина кровоточила рана.
– Опасная рана, сэр? – спросил я его.
– Нет. Кость не задета. Знаете, кто это был? – И добавил после некоторой паузы: – Староста!
– Не может этого быть!
– Он стрелял с крыши. Я отчетливо его видел.
– Тогда, выходит, они отрезали нам дорогу. В этой покинутой жителями деревне курды устроили нам засаду. Нам еще здорово повезло, что они не все улеглись на крыше, откуда можно было вести прицельный огонь, тогда бы мы пропали точно. Из окон же трудно выстрелить точно в скачущего всадника.
– Красиво вы слетели с лошади, мистер, – поддразнил он меня. – Было очень интересно, когда вы рысью бежали за конем! Yes!
– Радуйтесь на здоровье, сэр! Ну а теперь – вперед!
– Вперед? Я думаю, нам нужно сперва отплатить им благодарностью за благодарность.
– Мы не должны подвергать себя новым опасностям. Кроме того, вам надо перевязать рану. Этого нельзя делать, находясь рядом с врагами.
– Well! Тогда идем.
Малыш хаджи Халеф Омар был не согласен с таким решением.
– Сиди, – сказал он, – разве не нужно дать этим курдам урок и помешать им преследовать нас впредь?
– И что ты хочешь сделать?
– Как ты думаешь, где у них лошади?
– Некоторые, может быть, в домах, а другие где-то рядом, но не в деревне.
– Тогда давай найдем это место и уведем их лошадей. Это нетрудно. Они наверняка не осмелятся подъехать к нам в открытом поле. А у лошадей не должно быть многочисленной охраны.
– Хочешь стать конокрадом, Халеф?
– Нет, сиди. Это не воровство, разве я не прав?
– В этом случае, при вынужденной защите, пожалуй, не воровство. Но все же это по меньшей мере будет неосторожно. Нам нужно время, чтобы отыскать лошадей: не исключено, что мы будем вынуждены сразиться с охраной. Но это нам совершенно не нужно. Мы скоро доберемся до Гумри и будем в полной безопасности.
Мы поехали дальше, однако через некоторое время заметили, что курды по-прежнему следуют за нами. Правда, они уже держались от нас на таком расстоянии, что были не опасны. Позже, у поворота, мы потеряли их из виду и неожиданно обнаружили, но уже перед собой. Они незаметно обогнали нас, чтобы либо снова закрыть нам дорогу, либо быстрее нас попасть в Гумри. Очень скоро мы поняли, что они намереваются сделать последнее – опередить нас на пути в Гумри. Вскоре перед нами, хоть и на очень далеком расстоянии, уже показались очертания одинокой скалы, на которой и раскинулась Гумри-Кала. Собственно, Гумри – слабый, построенный из глины форт, который можно взять, имея лишь несколько орудий. Курды, однако, считают его сильной крепостью.
Мы было приблизились к форту на расстояние примерно одной английской мили, как неожиданно вокруг нас раздались дикие вопли. Из ближних кустов выскочили несколько сотен курдских воинов и бросились на нас. Линдсей вскинул ружье.
– Ради бога, сэр, не стреляйте! – крикнул я ему и ударом руки опустил ружье вниз.
– Почему? – спросил он. – Вы боитесь, мистер?
У меня не осталось времени для ответа. Курды были уже совсем рядом. Один из молодых людей наступил на мою ногу в стремени, вскочил на моего вороного и замахнулся кинжалом для удара.
Я вырвал у него оружие и швырнул его на землю. Затем схватил за плечо другого.
– Ты мой защитник! – крикнул я ему.
Он затряс головою.
– Ты вооружен, – сказал он.
– Я доверяю тебе все оружие. Вот, возьми его.
Он взял мое оружие и только тогда положил руку мне на плечо.
– Он мой на целый день! – заявил курд громко.
– Другие тоже, – добавил я.
– Они не просили защиты, – ответил курд.
– Я делаю это за них. Они не говорят на вашем языке.
– Пусть они тоже сложат свое оружие, тогда я буду их защитником.
Мы быстро сложили оружие, хотя никто из моих спутников не был доволен таким решением. За исключением одного курда, угрожавшего мне кинжалом, остальные, казалось, теперь не столько жаждали наших жизней, сколько желали обрести над нами власть. Этот же, с кинжалом, сверлил меня таким свирепым взглядом, каким может обладать только кровный мститель; вскоре мое предположение подтвердилось. Как только мы двинулись, он увидел еще одну жертву для мести: вытащил кинжал и бросился на моего пса. Но тот действовал быстрее его. Доян отпрянул, чтобы избежать удара, потом схватил врага за запястье прямо над ручкой кинжала. Курд завопил и выронил нож. В мгновение ока пес опрокинул его на землю и схватил теперь уже за горло. На мужественное животное тут же нацелилось несколько ружей.
– Уберите ружья, ради бога, иначе пес его убьет! – крикнул я.
Пуля, которая вряд ли сразила бы пса, мгновенно стала бы причиной смерти курда. Воины это поняли, к тому же они не были уверены в меткости своих выстрелов и потому опустили ружья.
– Отзови собаку! – приказал мне один.
– Именно эта бестия убила моего соседа! – крикнул другой; то был староста, появившийся из-за куста. С его стороны было мудрой предосторожностью держаться от нас на должном расстоянии.
– Староста, ты прав, – отвечал я, – собака сейчас перекусит этому человеку шею, если я ей прикажу.
– Отзови собаку, – повторил курд.
– Скажи мне сначала, не этот ли человек – мститель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Мы потеряли из виду своих преследователей. Теперь, проезжая мимо деревень, мы объезжали их достаточно далеко, потому что не знали, как нас встретят. Некоторые мужчины, занятые в поле, нас заметили. Мы быстро проскакали дальше.
К сожалению, мы не очень хорошо представляли себе дорогу, которую выбрали. Я знал лишь, что Гумри лежит где-то на севере. К тому же нас задерживало то обстоятельство, что на пути встречалось много рек, которые мы вынуждены были объезжать или искать брод.
Наконец мы доехали до деревни, состоящей всего из нескольких домов. С одной стороны этой деревни протекал глубокий ручей, по другую его сторону начиналась густая роща, потому объезжать это селение было неудобно. Деревня казалась опустевшей, и мы въехали в нее, не подумав о последствиях. Как только мы поравнялись с первым домом, из его окон раздались выстрелы.
– Проклятье! – крикнул англичанин и схватился за левое предплечье.
Одна из пуль задела его. Сам я оказался на земле, а мой вороной галопом уходил от меня. Я подскочил и буквально помчался за ним вслед.
Через некоторое время мне удалось без особых проблем выбраться из деревни, хотя в меня стреляли еще несколько раз из других домов. По следу крови на траве я понял, что моего вороного ранили. Я бежал за конем не оглядываясь и нашел его на опушке рощи. Пуля задела ему голову и оставила хоть и не опасную, но болезненную рану. Я еще обрабатывал ее, когда ко мне подъехали мои спутники. Они без толку расстреляли патроны и последовали за мной целыми и невредимыми. Лишь у англичанина кровоточила рана.
– Опасная рана, сэр? – спросил я его.
– Нет. Кость не задета. Знаете, кто это был? – И добавил после некоторой паузы: – Староста!
– Не может этого быть!
– Он стрелял с крыши. Я отчетливо его видел.
– Тогда, выходит, они отрезали нам дорогу. В этой покинутой жителями деревне курды устроили нам засаду. Нам еще здорово повезло, что они не все улеглись на крыше, откуда можно было вести прицельный огонь, тогда бы мы пропали точно. Из окон же трудно выстрелить точно в скачущего всадника.
– Красиво вы слетели с лошади, мистер, – поддразнил он меня. – Было очень интересно, когда вы рысью бежали за конем! Yes!
– Радуйтесь на здоровье, сэр! Ну а теперь – вперед!
– Вперед? Я думаю, нам нужно сперва отплатить им благодарностью за благодарность.
– Мы не должны подвергать себя новым опасностям. Кроме того, вам надо перевязать рану. Этого нельзя делать, находясь рядом с врагами.
– Well! Тогда идем.
Малыш хаджи Халеф Омар был не согласен с таким решением.
– Сиди, – сказал он, – разве не нужно дать этим курдам урок и помешать им преследовать нас впредь?
– И что ты хочешь сделать?
– Как ты думаешь, где у них лошади?
– Некоторые, может быть, в домах, а другие где-то рядом, но не в деревне.
– Тогда давай найдем это место и уведем их лошадей. Это нетрудно. Они наверняка не осмелятся подъехать к нам в открытом поле. А у лошадей не должно быть многочисленной охраны.
– Хочешь стать конокрадом, Халеф?
– Нет, сиди. Это не воровство, разве я не прав?
– В этом случае, при вынужденной защите, пожалуй, не воровство. Но все же это по меньшей мере будет неосторожно. Нам нужно время, чтобы отыскать лошадей: не исключено, что мы будем вынуждены сразиться с охраной. Но это нам совершенно не нужно. Мы скоро доберемся до Гумри и будем в полной безопасности.
Мы поехали дальше, однако через некоторое время заметили, что курды по-прежнему следуют за нами. Правда, они уже держались от нас на таком расстоянии, что были не опасны. Позже, у поворота, мы потеряли их из виду и неожиданно обнаружили, но уже перед собой. Они незаметно обогнали нас, чтобы либо снова закрыть нам дорогу, либо быстрее нас попасть в Гумри. Очень скоро мы поняли, что они намереваются сделать последнее – опередить нас на пути в Гумри. Вскоре перед нами, хоть и на очень далеком расстоянии, уже показались очертания одинокой скалы, на которой и раскинулась Гумри-Кала. Собственно, Гумри – слабый, построенный из глины форт, который можно взять, имея лишь несколько орудий. Курды, однако, считают его сильной крепостью.
Мы было приблизились к форту на расстояние примерно одной английской мили, как неожиданно вокруг нас раздались дикие вопли. Из ближних кустов выскочили несколько сотен курдских воинов и бросились на нас. Линдсей вскинул ружье.
– Ради бога, сэр, не стреляйте! – крикнул я ему и ударом руки опустил ружье вниз.
– Почему? – спросил он. – Вы боитесь, мистер?
У меня не осталось времени для ответа. Курды были уже совсем рядом. Один из молодых людей наступил на мою ногу в стремени, вскочил на моего вороного и замахнулся кинжалом для удара.
Я вырвал у него оружие и швырнул его на землю. Затем схватил за плечо другого.
– Ты мой защитник! – крикнул я ему.
Он затряс головою.
– Ты вооружен, – сказал он.
– Я доверяю тебе все оружие. Вот, возьми его.
Он взял мое оружие и только тогда положил руку мне на плечо.
– Он мой на целый день! – заявил курд громко.
– Другие тоже, – добавил я.
– Они не просили защиты, – ответил курд.
– Я делаю это за них. Они не говорят на вашем языке.
– Пусть они тоже сложат свое оружие, тогда я буду их защитником.
Мы быстро сложили оружие, хотя никто из моих спутников не был доволен таким решением. За исключением одного курда, угрожавшего мне кинжалом, остальные, казалось, теперь не столько жаждали наших жизней, сколько желали обрести над нами власть. Этот же, с кинжалом, сверлил меня таким свирепым взглядом, каким может обладать только кровный мститель; вскоре мое предположение подтвердилось. Как только мы двинулись, он увидел еще одну жертву для мести: вытащил кинжал и бросился на моего пса. Но тот действовал быстрее его. Доян отпрянул, чтобы избежать удара, потом схватил врага за запястье прямо над ручкой кинжала. Курд завопил и выронил нож. В мгновение ока пес опрокинул его на землю и схватил теперь уже за горло. На мужественное животное тут же нацелилось несколько ружей.
– Уберите ружья, ради бога, иначе пес его убьет! – крикнул я.
Пуля, которая вряд ли сразила бы пса, мгновенно стала бы причиной смерти курда. Воины это поняли, к тому же они не были уверены в меткости своих выстрелов и потому опустили ружья.
– Отзови собаку! – приказал мне один.
– Именно эта бестия убила моего соседа! – крикнул другой; то был староста, появившийся из-за куста. С его стороны было мудрой предосторожностью держаться от нас на должном расстоянии.
– Староста, ты прав, – отвечал я, – собака сейчас перекусит этому человеку шею, если я ей прикажу.
– Отзови собаку, – повторил курд.
– Скажи мне сначала, не этот ли человек – мститель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102