– Что ты ответил?
– Я сказал правду. Я не слышал от эфенди ни слова.
– Тогда пошли к мутеселлиму. Идем!
– Господин, я должен довести тебя до коменданта, это так, но я тебя очень люблю. Может, тебе лучше убежать?
Этот милый арнаут и в самом деле был моим другом!
– Нет, я не буду убегать, ага, у меня нет никаких оснований бояться макреджа или мутеселлима. Но я попрошу тебя помимо меня захватить еще одного человека.
– Кого?
– Гонца, который прибыл ко мне.
– Я позову его в дом, он сейчас во дворе.
Он вышел. Пользуясь паузой, я зашел на кухню. Там сидела Мерсина, скрючившись на полу с таким горестным лицом, что это меня действительно тронуло.
– О, вот и ты, эфенди! – воскликнула она. – Спеши, спеши! Я приказала аге, чтобы он тебя отпустил.
– Прими за это мою благодарность, Мерсина! Но я все-таки останусь.
– Они ведь тебя посадят в тюрьму, господин!
– Хотел бы я на это посмотреть!
– Если они это сделают, я выплачу себе все глаза, я буду тебе варить лучшие на свете супы. Ты не должен голодать!
– Тебе не придется ничего для меня варить, потому что меня не посадят, я тебя в этом уверяю!
– Эмир, ты возвращаешь меня к жизни! Но они все же могут это сделать, и тогда они отберут у тебя все. Может, ты мне оставишь свои деньги и также те вещи, которые тебе дороги? Я все сохраню и не промолвлю об этом ни слова.
– Верю тебе, о покровительница и ангел этого дома! Все же эта предосторожность излишня.
– Тогда делай, что тебе только угодно! Теперь иди, и да пребудет с тобою Аллах со своим Пророком, который тебя защитит!
Мы пошли. Пересекая площадь, я заметил за дверями иных домов тех самых арнаутов, о которых говорил Селим. Значит, к моему делу отнеслись весьма серьезно. Перед дворцом, в коридоре и на лестнице, и даже в приемной также находились солдаты. Это меня обеспокоило.
Комендант был в селамлыке не один: у входа сидели два лейтенанта. Селим-ага тоже не остался в приемной, а опустился тут же на пол.
– Салам алейкум! – поздоровался я непринужденно, как только было возможно, хотя и понимал, что нахожусь в западне.
– Алейкум! – сдержанно ответил комендант, указывая на ковер, который лежал сбоку от него.
Я сделал вид, что не заметил или не понял этот знак, и устроился около него там же, где я уже раньше сидел.
– Я посылал за тобой, но ты долго не приходил. Где ты был, эфенди?
– Я решил проехаться верхом.
– Куда?
– За город.
– Зачем?
– Чтобы выгулять свою лошадь. Ты же ведь знаешь – за благородным конем должно ухаживать.
– Кто был при этом?
– Хаджи Линдсей-бей.
– Тот, кто давал обет не говорить?
– Да.
– Я слышал, что он не особо строго придерживается этого обета.
– Так!
– Он все же говорит.
– Так!
– С тобой тоже?
– Так!
– Я это знаю вполне определенно.
– Так!
Это «так!» смутило добряка коменданта.
– Ты тоже это должен непременно знать! – сказал он.
– Кто тебе сказал, что он говорит?
– Человек, который его слышал.
– Кто это?
– Один арнаут, он пришел сегодня, чтобы выдвинуть против вас обвинение.
– И что сделал ты?
– Я послал за тобой.
– Зачем?
– Чтобы тебя допросить.
– Аллах-иль-Аллах! Значит, на основании обвинения какого-то подлого арнаута ты посылаешь за мной, чтобы обращаться со мною, эфенди и эмиром, как с каким-то негодяем! Мутеселлим, Аллах да благословит твою мудрость, чтобы она у тебя не пропадала!
– Эфенди, это ты проси у Бога мудрости, потому что она тебе пригодится.
– Это звучит почти как угроза!
– А твои слова звучали как оскорбление!
– После того как ты меня оскорбил. Послушай-ка одно: вот в этом револьвере шесть пуль, в этом столько же. Можешь говорить все, что считаешь нужным, но учти, что я никакой не арнаут, и нечего меня с ним равнять! Если мой спутник не выдерживает обета, что за дело до этого какому-то арнауту? Кто этот человек?
– Он у меня на службе.
– Давно?
– Давно.
– Мутеселлим, ты говоришь неправду! Еще вчера этого арнаута не было у тебя на службе. Об этом человеке я тебе смогу побольше твоего рассказать. Если хаджи Линдсей-бей говорит, то это лишь дело его совести, никого другого это не касается!
– Ты был бы прав, если бы мне рассказали это лишь про него.
– А что еще?
– Он друг человека, который мне кажется очень подозрительным.
– Кто же этот человек?
– Ты!
Я изумился.
– Я?! Бог милостив, он смилуется и над тобою!
– Ты говорил со мною о мутасаррыфе и сообщил, что он является твоим другом.
– Я говорил правду.
– Ложь!
– Что? Ты смеешь обвинять меня во лжи? Тогда мне больше нечего здесь оставаться.
Я поднялся и притворился, что хочу покинуть селамлык.
– Стой! – крикнул комендант. – Ты не уйдешь!
Я повернулся к нему.
– Ты мне это приказываешь?
– Да.
– А кто ты такой, чтобы мне приказывать?
– Сейчас я выше тебя по положению, и, если я тебе велю остаться, ты подчинишься!
– А если я не останусь?
– Тогда я тебя заставлю это сделать! Ты мой пленник!
Оба лейтенанта поднялись. Селим-ага тоже встал, хоть и очень медленно.
– Твой пленник? Ты сошел с ума? Салам!
Я снова повернулся к двери.
– Взять его! – велел он.
Оба лейтенанта схватили меня с обеих сторон. Я остановился и захохотал сначала в лицо одному, затем, повернувшись, второму, после этого они, один за другим, отлетели от меня и, пролетев сквозь помещение, свалились под ноги мутеселлиму.
– Вот тебе твои лейтенанты! Подними их! Я говорю тебе, что я пойду, когда это мне будет угодно, и ни один из твоих арнаутов меня не удержит! Но я останусь, потому что я должен еще с тобою поговорить. Правда, учти, это я сделаю лишь для того, чтобы доказать, что я не боюсь турок. Итак, спрашивай дальше, какие у тебя там еще есть вопросы?
Этот турок, похоже, еще никогда не видел подобного сопротивления, он привык, что перед ним каждый низко гнул спину, и, мне казалось, он был в полной растерянности, ибо совсем не знал, что ему делать.
– Я сказал, что ты мутасаррыфу не друг, – возобновил он разговор.
– Ты же прочел его письмо!
– Но ведь ты против него боролся! Где?
– В Шейх-Ади!
– Докажи это!
– У меня есть свидетель!
– Пусть он придет!
– Я исполню это твое пожелание.
На кивок мутеселлима ага вышел из комнаты. Через несколько секунд он возвратился вместе с мосульским макреджем, который, даже не удостоив меня взглядом, прошагал мимо меня к коменданту и опустился на том же месте, где я перед этим сидел. Судья тут же схватился за наргиле, стоявший рядом.
– Это об этом человеке ты рассказывал, эфенди? – спросил его комендант.
Он кинул на меня короткий презрительный взгляд и ответил:
– Это он.
– Видишь? – обернулся ко мне комендант. – Макредж Мосула, которого ты должен знать, – свидетель твоей борьбы против мутасаррыфа.
– Он лжец!
Тут макредж повернул ко мне полностью свое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102