Лишь минут через пятнадцать, улучив подходящий момент, Гонта мягко вклинился в образовавшуюся паузу, дабы перевести разговор в нужное русло.
Ну, конечно, в музее имеется старая карта, на которой отмечены все существовавшие прежде окрестные села, деревни и церковные приходы. Увы, к настоящему времени сохранилась едва ли треть тех старых храмов. Остальные заброшены, а иные разрушены вплоть до фундаментов, отыскивать которые скорее всего предстоит археологам будущих поколений, а восстанавливать, наверное, уже не придется в связи с полным исчезновением прихожан… Можно ли ее посмотреть? Ну, разумеется. Кстати, ее увеличенная фотокопия находится на стене в первом зале…
Она ненадолго вышла и, вернувшись с большим листом бумаги, запаянным в пластик, разложила его на столе. Гонта тут же извлек из кармана кусок синтетического материала с нанесенными на него тонкими линиями, точками и крестиками, разгладил и положил рядом с картой. Несмотря на то, что масштабы карты и схемы Гонты не совпадали, все тут же увидели очевидное сходство изображений. Извилистая линия на схеме полностью соответствовала очертаниям берега озера от пристани до городского парка. Другим ориентиром, не оставляющим уже никаких сомнений в тождестве документов, был тщательно вычерченный на схеме островок к северо-западу от города.
– Вот здесь! – ноготь Гонты уперся в точку на берегу озера, которая на его схеме была обозначена трилистником.
– Здесь есть какая-нибудь церковь? – спросил он хозяйку музея.
Та низко нагнулась к карте, близоруко сощурила глаза и с минуту внимательно разглядывала.
– Сейчас уже нет, – сказала она. – Там одни развалины. Монастырь был заброшен сразу после революции. Новая власть зачем-то расстреляла монахов, колокола сняли и увезли, но здание никогда не использовали: место там уединенное, до ближайшей деревни четыре версты.
– Как туда можно добраться?
– Пристани там нет. Значит, вам нужно плыть на катере до пристани Аннинское, а потом возвращаться берегом через лес. Это не близко, километров шесть будет. И дороги нет.
– Благодарю вас, – сказал Гонта. – Доберемся как-нибудь.
– Вы что-то там ищете? – поинтересовалась она.
– Ищем, вы совершенно правы, – согласился он. – И если найдем, то, будьте уверены, вы узнаете об этом одной из первых. Я это твердо вам обещаю.
Она посмотрела на него задумчиво, со странным выражением на лице.
– С этим местом были связаны всякие легенды, – нерешительно сказала она.
– Легенды? – заинтересовался Нестеров. – Что за легенды?
– В общем, вполне обычные. Явления святых, свечение по ночам в канун христианских праздников.
– Что, и до сих пор светится? – спрашивал Нестеров.
– Не знаю, – она улыбнулась и покачала головой. – Не думаю. Легенды все же остаются только легендами. К тому же теперь вы сами сможете это проверить…
– Свечение – это знак, – оживленно объяснял Гонта, когда они шли к пристани. – Христианские праздники тут, конечно, ни при чем, переход в ДП сопровождается выделением интенсивного светового потока. Гусставсон несомненно побывал здесь не один раз. Вот тебе и замеченный местными жителями свет, и явления святых.
Рейсовые катера отплывали от пристани каждый час, и до отправления следующего оставалось минут двадцать. Это время они прогуливались по площади и в ближних окрестностях, разглядывая внушительное строение городской пожарной части с высокой каланчой, старые каменные дома, постепенно все больше уходящие с позапрошлого века в землю. Рыжкин спросил, не желает ли кто мороженого. Получив отрицательный ответ, купил два и необыкновенно быстро съел. «Люблю очень, – буркнул он с легким смущением, отвечая на заинтересованный взгляд Нестерова. – Видно, в детстве недоел».
Их троица несомненно выделялась из общего людского фона. Они не были похожи на местных жителей и выглядели отнюдь не как туристы. Скорее как специалисты, командированные для выполнения важной и сложной работы, к которой им не терпелось приступить как можно скорее. Вероятно, этим они обратили на себя внимание пары – мужчины и женщины лет тридцати, в джинсах и ковбойках, с маленькими походными рюкзачками, сидевших на скамейке в тени маленького палисадника. Они наблюдали за Нестеровым, Гонтой и Рыжкиным, изредка обмениваясь короткими фразами. Когда те купили билеты на катер, мужчина позвонил по мобильному телефону и недолго поговорил, после чего спрятал аппарат и откинулся на спинку в расслабленной позе, а женщина не спеша отправилась к кассе за билетами.
Пассажиров на катере набралось довольно много. Впрочем, большую часть из них составляли экскурсанты, следующие вместе со своими гидами на часовую прогулку по озеру и не собиравшиеся по этой причине покидать борт судна ни на одной из остановок. Нестеров со своими спутниками заняли места на верхней палубе, невольно присоединившись к одной из экскурсионных групп, и с удовольствием слушали рассказ гида об исключительной чистоте здешних вод и атмосферы, об истории первых славянских поселений на Валдае и прочих достопримечательностях, равным которых не сыскать на территории всей остальной Руси.
– Не жалко будет все это бросить? – с усмешкой спросил Рыжкин, толкнув Гонту локтем в бок.
– Конечно, жалко, – ответил Гонта очень серьезно, не принимая шутливого тона товарища. – Еще как жалко! Но я надеюсь, что мы сюда обязательно вернемся.
Мужчина и женщина с рюкзачками сидели у другого борта, полностью увлеченные созерцанием красоты открывающихся пейзажей. Между тем катер пересек обширное водное пространство и вошел в пролив между островом и основным берегом. Корабельная машина уменьшила обороты, а потом взревела с новой силой, отрабатывая задний ход. Погасив скорость, катер осторожно приближался к пристани – помосту, сбитому из бревен и тяжелых некрашеных досок, высунувшемуся из береговой зелени в озерную гладь, словно голова спящего дракона.
– Пристань Анненское! – объявил по громкоговорителю шкипер.
Палубный матрос выпрыгнул на пристань и ловко накинул на кнехт толстый канат, выбирая слабину по мере приближения борта катера вплотную к причалу. Потом также быстро закрепил второй и выкатил сходни.
Вместе с Нестеровым, Гонтой и Рыжкиным катер покинули еще человек пятнадцать – местные жители и Приезжие, собравшиеся провести отпуск на здешней турбазе. Последними на берег сошли мужчина и женщина с маленькими рюкзачками на плечах, немедленно скрывшиеся за поворотом дорожки на базу.
Почему-то именно сейчас Нестерова посетила мысль поделиться с Гонтой размышлениями, занимавшими его последние сутки.
– Слушай, Гонта, – сказал он, – если существуют ДП, захваченные анималами вроде этих шайденов из ДП сто тридцать семь дробь два, теоретически должны существовать и такие, где они полностью проиграли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Ну, конечно, в музее имеется старая карта, на которой отмечены все существовавшие прежде окрестные села, деревни и церковные приходы. Увы, к настоящему времени сохранилась едва ли треть тех старых храмов. Остальные заброшены, а иные разрушены вплоть до фундаментов, отыскивать которые скорее всего предстоит археологам будущих поколений, а восстанавливать, наверное, уже не придется в связи с полным исчезновением прихожан… Можно ли ее посмотреть? Ну, разумеется. Кстати, ее увеличенная фотокопия находится на стене в первом зале…
Она ненадолго вышла и, вернувшись с большим листом бумаги, запаянным в пластик, разложила его на столе. Гонта тут же извлек из кармана кусок синтетического материала с нанесенными на него тонкими линиями, точками и крестиками, разгладил и положил рядом с картой. Несмотря на то, что масштабы карты и схемы Гонты не совпадали, все тут же увидели очевидное сходство изображений. Извилистая линия на схеме полностью соответствовала очертаниям берега озера от пристани до городского парка. Другим ориентиром, не оставляющим уже никаких сомнений в тождестве документов, был тщательно вычерченный на схеме островок к северо-западу от города.
– Вот здесь! – ноготь Гонты уперся в точку на берегу озера, которая на его схеме была обозначена трилистником.
– Здесь есть какая-нибудь церковь? – спросил он хозяйку музея.
Та низко нагнулась к карте, близоруко сощурила глаза и с минуту внимательно разглядывала.
– Сейчас уже нет, – сказала она. – Там одни развалины. Монастырь был заброшен сразу после революции. Новая власть зачем-то расстреляла монахов, колокола сняли и увезли, но здание никогда не использовали: место там уединенное, до ближайшей деревни четыре версты.
– Как туда можно добраться?
– Пристани там нет. Значит, вам нужно плыть на катере до пристани Аннинское, а потом возвращаться берегом через лес. Это не близко, километров шесть будет. И дороги нет.
– Благодарю вас, – сказал Гонта. – Доберемся как-нибудь.
– Вы что-то там ищете? – поинтересовалась она.
– Ищем, вы совершенно правы, – согласился он. – И если найдем, то, будьте уверены, вы узнаете об этом одной из первых. Я это твердо вам обещаю.
Она посмотрела на него задумчиво, со странным выражением на лице.
– С этим местом были связаны всякие легенды, – нерешительно сказала она.
– Легенды? – заинтересовался Нестеров. – Что за легенды?
– В общем, вполне обычные. Явления святых, свечение по ночам в канун христианских праздников.
– Что, и до сих пор светится? – спрашивал Нестеров.
– Не знаю, – она улыбнулась и покачала головой. – Не думаю. Легенды все же остаются только легендами. К тому же теперь вы сами сможете это проверить…
– Свечение – это знак, – оживленно объяснял Гонта, когда они шли к пристани. – Христианские праздники тут, конечно, ни при чем, переход в ДП сопровождается выделением интенсивного светового потока. Гусставсон несомненно побывал здесь не один раз. Вот тебе и замеченный местными жителями свет, и явления святых.
Рейсовые катера отплывали от пристани каждый час, и до отправления следующего оставалось минут двадцать. Это время они прогуливались по площади и в ближних окрестностях, разглядывая внушительное строение городской пожарной части с высокой каланчой, старые каменные дома, постепенно все больше уходящие с позапрошлого века в землю. Рыжкин спросил, не желает ли кто мороженого. Получив отрицательный ответ, купил два и необыкновенно быстро съел. «Люблю очень, – буркнул он с легким смущением, отвечая на заинтересованный взгляд Нестерова. – Видно, в детстве недоел».
Их троица несомненно выделялась из общего людского фона. Они не были похожи на местных жителей и выглядели отнюдь не как туристы. Скорее как специалисты, командированные для выполнения важной и сложной работы, к которой им не терпелось приступить как можно скорее. Вероятно, этим они обратили на себя внимание пары – мужчины и женщины лет тридцати, в джинсах и ковбойках, с маленькими походными рюкзачками, сидевших на скамейке в тени маленького палисадника. Они наблюдали за Нестеровым, Гонтой и Рыжкиным, изредка обмениваясь короткими фразами. Когда те купили билеты на катер, мужчина позвонил по мобильному телефону и недолго поговорил, после чего спрятал аппарат и откинулся на спинку в расслабленной позе, а женщина не спеша отправилась к кассе за билетами.
Пассажиров на катере набралось довольно много. Впрочем, большую часть из них составляли экскурсанты, следующие вместе со своими гидами на часовую прогулку по озеру и не собиравшиеся по этой причине покидать борт судна ни на одной из остановок. Нестеров со своими спутниками заняли места на верхней палубе, невольно присоединившись к одной из экскурсионных групп, и с удовольствием слушали рассказ гида об исключительной чистоте здешних вод и атмосферы, об истории первых славянских поселений на Валдае и прочих достопримечательностях, равным которых не сыскать на территории всей остальной Руси.
– Не жалко будет все это бросить? – с усмешкой спросил Рыжкин, толкнув Гонту локтем в бок.
– Конечно, жалко, – ответил Гонта очень серьезно, не принимая шутливого тона товарища. – Еще как жалко! Но я надеюсь, что мы сюда обязательно вернемся.
Мужчина и женщина с рюкзачками сидели у другого борта, полностью увлеченные созерцанием красоты открывающихся пейзажей. Между тем катер пересек обширное водное пространство и вошел в пролив между островом и основным берегом. Корабельная машина уменьшила обороты, а потом взревела с новой силой, отрабатывая задний ход. Погасив скорость, катер осторожно приближался к пристани – помосту, сбитому из бревен и тяжелых некрашеных досок, высунувшемуся из береговой зелени в озерную гладь, словно голова спящего дракона.
– Пристань Анненское! – объявил по громкоговорителю шкипер.
Палубный матрос выпрыгнул на пристань и ловко накинул на кнехт толстый канат, выбирая слабину по мере приближения борта катера вплотную к причалу. Потом также быстро закрепил второй и выкатил сходни.
Вместе с Нестеровым, Гонтой и Рыжкиным катер покинули еще человек пятнадцать – местные жители и Приезжие, собравшиеся провести отпуск на здешней турбазе. Последними на берег сошли мужчина и женщина с маленькими рюкзачками на плечах, немедленно скрывшиеся за поворотом дорожки на базу.
Почему-то именно сейчас Нестерова посетила мысль поделиться с Гонтой размышлениями, занимавшими его последние сутки.
– Слушай, Гонта, – сказал он, – если существуют ДП, захваченные анималами вроде этих шайденов из ДП сто тридцать семь дробь два, теоретически должны существовать и такие, где они полностью проиграли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102