Но с гастролерами-то там справляются довольно быстро.
– А хищники?
– Что хищники?
– Разве они не пытаются вернуть там власть?
– Конечно, пытаются, – терпеливо разъяснял Гонта. – Ну как же такое можно терпеть: работают люди, целый город, целый район – и никто ни бандитам, ни взяточникам не платит! Никому не подчиняется, кроме закона, естественно. И подкупить чиновников пробуют, и запугать, и своих людей во власть пропихнуть. Тут для нас постоянная головная боль. Человек – увы! – слаб. Вот мы и должны постоянно помогать ему устоять, сохранить совесть, достоинство. Уж извини за красивые слова, но Периметр – не что иное, как зона высокой морали. Удерживать его, Олег, это вам не сациви лопать.
– При чем тут сациви? – невпопад спросил Нестеров.
– Да так, просто глупая поговорка. Привязалась откуда-то… Пока люди сохраняют трезвый рассудок, попытки эти успеха не имеют. Помните, как жулика Мавроди избирали в Госдуму? Одних он купил, других заморочил – и спокойно прошел. Пособник очень высокого класса до настоящего хищника не дотягивал совсем чуть-чуть. А в пределах любого Периметра на него бы как на клоуна смотрели.
Нестеров задумался.
– Скажите, а люди знают, что живут именно в Периметре?
– Конечно! Естественно, поначалу все происходит без особой огласки – к чему лишний раз гусей дразнить! – но рано ли поздно каждый житель Периметра осознает разницу между «здесь» и «там» и начинает задумываться. Нам же остается только немного подсказать правильный ответ.
– Но почему же вы?.. – начал было Нестеров очередной вопрос, но Гонта потянул его за рукав.
– Пойдемте-пойдемте, сначала завершим наши дела. На прочие вопросы отвечу немного позже.
Помещение, откуда Нестерову предстояло звонить Ирине, выглядело как обычный компьютерный центр. Белые халаты, свечение экранов мониторов, мягкое стрекотание клавиш. За журнальным столиком двое сотрудников склонились над шахматной доской.
– Георгий, помоги нам, пожалуйста, – сказал Гонта, и один из игравших, парень лет двадцати пяти с густой и мало ухоженной шевелюрой, поднял голову. – Организуй звоночек.
– Как ты не вовремя, – посетовал Георгий с весьма довольной ухмылкой, – еще пару ходов – и он бы сдался.
– Я сдался? – возмутился его партнер. – Да у тебя мат на носу!
– Все-все, – Георгий быстро смешал фигуры, – ладно, в этот раз согласен на ничью.
Не дожидаясь нового взрыва возмущения, Георгий повел Гонту и Нестерова в угол, уютно отгороженный от остального помещения стеллажами.
– Откуда будем звонить? – деловито осведомился он.
– Может, из Антарктиды? – предложил Гонта.
– Понял, – Георгий принялся набирать что-то на клавиатуре компьютера. – Готово, – объявил он через несколько минут. – Называйте номер! Звонок пойдет из Австралии через Сингапур. Подходит?
Ирина оказалась дома, именно в это время она чаще всего возвращалась из института. Нестеров услышал ее спокойное «да-а?», и сердце его учащенно забилось.
– Ирина, – хрипловато произнес он. – Здравствуй!
– Алло! Кто это?
– Это я, Ирина.
– Олег, – беспомощно сказала она. – Ты где, Олег? Что с тобой случилось?
Увидев, что Гонта выразительно постучал пальцем по циферблату наручных часов, Нестеров заторопился:
– Ирина, я потом тебе все объясню. Слушай меня внимательно! У тебя остался мой компьютер, за ним зайдет один человек, мой товарищ («Евгений», – шепотом подсказал Гонта)… Его зовут Евгений. Передай, пожалуйста, компьютер ему. Это очень важно, Ирина. И никому ничего не говори. Я позвоню тебе, мы встретимся, и я все тебе объясню… если ты захочешь.
– Компьютер? – услышал он в ответ.
– Передай его Евгению, – успел прокричать он, прежде чем Георгий разорвал связь.
– Злоупотреблять не стоит, – объяснил он Нестерову. – До минуты разговора абонент неопределим стопроцентно. Дальше могут возникать мелкие сложности. Так что лучше не рисковать.
– Ну что, реванш взять не желаешь? – окликнули Георгия из-за стеллажа. – До окончания обеденного перерыва еще пятнадцать минут, успеешь продуть мне еще раз.
– Какой реванш! – ужасно возмутился тот. – Это говоришь ты, которого лишь счастливый случай спас от позорного поражения? Ну, ладно, сам напросился!
И побежал расставлять шахматы. А Нестеров вслед за Гонтой вышел из компьютерного зала с ощущением сильнейшей зависти ко всем этим людям. Все время, пока он сидел в тюрьме и колонии, они продолжали жить нормальной, замечательной жизнью: занимались любимым делом, общались с такими же нормальными людьми, о чем сам он успел основательно позабыть.
– Они тоже селекты? – спросил он Гонту.
– Они – ученики. Должен вам сказать, что сведения, изложенные в манускрипте и, соответственно, в вашей статье, не совсем точны. Внутривидовые границы между людьми (я имею в виду именно людей) не так уж категоричны. Можно не быть селектом, но влиянию хищников все же не подчиняться. Интеллект, дружище, – могучая сила, развитый интеллект никакому внушению не подвержен. А кроме того, вполне возможно научиться защищаться от них, а также приобрести еще кое-какие полезные качества. Существует на то определенная методика, техника… Конечно, для этого нужно немало потрудиться. Таких людей, а также тех, кому в силу каких-то причин становится известно о существовании нашей организации, мы называем учениками. Собственно, вы, Олег, таким образом оказались автоматически зачисленным в ранг учеников. Если, конечно, не возражаете.
– Я не возражаю, – торопливо кивнул Нестеров. – Но скажите, что будет, если ученик вроде меня попадет в руки хищников и не сможет сохранить молчание? Если он по слабости или по иной причине выдаст все, что знает о вас? Конечно, о правилах конспирации я имею довольно приблизительное представление, но мне кажется, вы ею пренебрегаете полностью.
Гонта внимательно посмотрел на Нестерова, и в его взгляде тот заметил странный налет грусти.
– Не беспокойтесь об этом, – сказал Гонта. – Во-первых, они и так о нас давно знают. А во-вторых, вам просто нечего будет им рассказать…
* * *
Идея создания Периметров родилась на рубеже тридцатых годов. Это было самое благоприятное после страшных весен революции время для рождения и вынашивания идей, поскольку в то время за одни лишь мысли еще не сажали и не расстреливали. Как ни странно, главным теоретиком построения системы Периметров стал Николай Иванович Сперанский, прежде столь же последовательный и неукротимый ее критик – единственный из членов Совета побывавший в легендарной Шамбхале с заранее обозначенной целью доказать нерациональность ее существования.
Надо сказать, после возвращения уничижение сторонников гималайской модели удалось ему с блеском. Сугубая замкнутость мира Шамбхалы (или, как ее называли сами основатели, – Аугонседай) со всей наглядностью опровергала саму идею влиять таким образом на положение вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– А хищники?
– Что хищники?
– Разве они не пытаются вернуть там власть?
– Конечно, пытаются, – терпеливо разъяснял Гонта. – Ну как же такое можно терпеть: работают люди, целый город, целый район – и никто ни бандитам, ни взяточникам не платит! Никому не подчиняется, кроме закона, естественно. И подкупить чиновников пробуют, и запугать, и своих людей во власть пропихнуть. Тут для нас постоянная головная боль. Человек – увы! – слаб. Вот мы и должны постоянно помогать ему устоять, сохранить совесть, достоинство. Уж извини за красивые слова, но Периметр – не что иное, как зона высокой морали. Удерживать его, Олег, это вам не сациви лопать.
– При чем тут сациви? – невпопад спросил Нестеров.
– Да так, просто глупая поговорка. Привязалась откуда-то… Пока люди сохраняют трезвый рассудок, попытки эти успеха не имеют. Помните, как жулика Мавроди избирали в Госдуму? Одних он купил, других заморочил – и спокойно прошел. Пособник очень высокого класса до настоящего хищника не дотягивал совсем чуть-чуть. А в пределах любого Периметра на него бы как на клоуна смотрели.
Нестеров задумался.
– Скажите, а люди знают, что живут именно в Периметре?
– Конечно! Естественно, поначалу все происходит без особой огласки – к чему лишний раз гусей дразнить! – но рано ли поздно каждый житель Периметра осознает разницу между «здесь» и «там» и начинает задумываться. Нам же остается только немного подсказать правильный ответ.
– Но почему же вы?.. – начал было Нестеров очередной вопрос, но Гонта потянул его за рукав.
– Пойдемте-пойдемте, сначала завершим наши дела. На прочие вопросы отвечу немного позже.
Помещение, откуда Нестерову предстояло звонить Ирине, выглядело как обычный компьютерный центр. Белые халаты, свечение экранов мониторов, мягкое стрекотание клавиш. За журнальным столиком двое сотрудников склонились над шахматной доской.
– Георгий, помоги нам, пожалуйста, – сказал Гонта, и один из игравших, парень лет двадцати пяти с густой и мало ухоженной шевелюрой, поднял голову. – Организуй звоночек.
– Как ты не вовремя, – посетовал Георгий с весьма довольной ухмылкой, – еще пару ходов – и он бы сдался.
– Я сдался? – возмутился его партнер. – Да у тебя мат на носу!
– Все-все, – Георгий быстро смешал фигуры, – ладно, в этот раз согласен на ничью.
Не дожидаясь нового взрыва возмущения, Георгий повел Гонту и Нестерова в угол, уютно отгороженный от остального помещения стеллажами.
– Откуда будем звонить? – деловито осведомился он.
– Может, из Антарктиды? – предложил Гонта.
– Понял, – Георгий принялся набирать что-то на клавиатуре компьютера. – Готово, – объявил он через несколько минут. – Называйте номер! Звонок пойдет из Австралии через Сингапур. Подходит?
Ирина оказалась дома, именно в это время она чаще всего возвращалась из института. Нестеров услышал ее спокойное «да-а?», и сердце его учащенно забилось.
– Ирина, – хрипловато произнес он. – Здравствуй!
– Алло! Кто это?
– Это я, Ирина.
– Олег, – беспомощно сказала она. – Ты где, Олег? Что с тобой случилось?
Увидев, что Гонта выразительно постучал пальцем по циферблату наручных часов, Нестеров заторопился:
– Ирина, я потом тебе все объясню. Слушай меня внимательно! У тебя остался мой компьютер, за ним зайдет один человек, мой товарищ («Евгений», – шепотом подсказал Гонта)… Его зовут Евгений. Передай, пожалуйста, компьютер ему. Это очень важно, Ирина. И никому ничего не говори. Я позвоню тебе, мы встретимся, и я все тебе объясню… если ты захочешь.
– Компьютер? – услышал он в ответ.
– Передай его Евгению, – успел прокричать он, прежде чем Георгий разорвал связь.
– Злоупотреблять не стоит, – объяснил он Нестерову. – До минуты разговора абонент неопределим стопроцентно. Дальше могут возникать мелкие сложности. Так что лучше не рисковать.
– Ну что, реванш взять не желаешь? – окликнули Георгия из-за стеллажа. – До окончания обеденного перерыва еще пятнадцать минут, успеешь продуть мне еще раз.
– Какой реванш! – ужасно возмутился тот. – Это говоришь ты, которого лишь счастливый случай спас от позорного поражения? Ну, ладно, сам напросился!
И побежал расставлять шахматы. А Нестеров вслед за Гонтой вышел из компьютерного зала с ощущением сильнейшей зависти ко всем этим людям. Все время, пока он сидел в тюрьме и колонии, они продолжали жить нормальной, замечательной жизнью: занимались любимым делом, общались с такими же нормальными людьми, о чем сам он успел основательно позабыть.
– Они тоже селекты? – спросил он Гонту.
– Они – ученики. Должен вам сказать, что сведения, изложенные в манускрипте и, соответственно, в вашей статье, не совсем точны. Внутривидовые границы между людьми (я имею в виду именно людей) не так уж категоричны. Можно не быть селектом, но влиянию хищников все же не подчиняться. Интеллект, дружище, – могучая сила, развитый интеллект никакому внушению не подвержен. А кроме того, вполне возможно научиться защищаться от них, а также приобрести еще кое-какие полезные качества. Существует на то определенная методика, техника… Конечно, для этого нужно немало потрудиться. Таких людей, а также тех, кому в силу каких-то причин становится известно о существовании нашей организации, мы называем учениками. Собственно, вы, Олег, таким образом оказались автоматически зачисленным в ранг учеников. Если, конечно, не возражаете.
– Я не возражаю, – торопливо кивнул Нестеров. – Но скажите, что будет, если ученик вроде меня попадет в руки хищников и не сможет сохранить молчание? Если он по слабости или по иной причине выдаст все, что знает о вас? Конечно, о правилах конспирации я имею довольно приблизительное представление, но мне кажется, вы ею пренебрегаете полностью.
Гонта внимательно посмотрел на Нестерова, и в его взгляде тот заметил странный налет грусти.
– Не беспокойтесь об этом, – сказал Гонта. – Во-первых, они и так о нас давно знают. А во-вторых, вам просто нечего будет им рассказать…
* * *
Идея создания Периметров родилась на рубеже тридцатых годов. Это было самое благоприятное после страшных весен революции время для рождения и вынашивания идей, поскольку в то время за одни лишь мысли еще не сажали и не расстреливали. Как ни странно, главным теоретиком построения системы Периметров стал Николай Иванович Сперанский, прежде столь же последовательный и неукротимый ее критик – единственный из членов Совета побывавший в легендарной Шамбхале с заранее обозначенной целью доказать нерациональность ее существования.
Надо сказать, после возвращения уничижение сторонников гималайской модели удалось ему с блеском. Сугубая замкнутость мира Шамбхалы (или, как ее называли сами основатели, – Аугонседай) со всей наглядностью опровергала саму идею влиять таким образом на положение вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102