– Нет, конечно, что вы… Просто одна моя подруга попросила у меня его на время. Я же не знала, что он может вдруг понадобиться, вы понимаете?
– Понимаю, – кивнул Гонта. – Ну что ж! Ничего страшного. Сейчас вы позвоните вашей подруге и скажете, что я к ней заеду.
– Я уже звонила, – Ирина отвела взгляд в сторону. – Она… видите ли, она взяла компьютер не для себя, а для одного своего друга…
– Не вижу особой разницы.
– Ее друг… как бы вам сказать… он немного странный… Он сказал, что уже привык работать с этим компьютером, а мне, если нужно, купит новый.
– Как это? – удивился Гонта. – Что значит – новый?
– Он так сказал… Понимаете, он из этих… «новых русских» и очень вспыльчивый.
– Понимаю, – Гонта снова наклонил голову. – Друг вашей подруги – бандит. Он не отдает компьютер просто потому, что не хочет. Без всяких объяснений.
– Но он готов заплатить или купить новый, – поспешно добавила Ирина. – Он так обещал.
– Весьма деликатный и добрый человек, – сказал Гонта. – Будьте любезны, подскажите, как я могу его найти?
– Ноя не могу… ему может не понравиться… Гонта начал терять терпение.
– Послушайте, девушка, – размеренно произнес он. – Вы отдали кому-то вещь, принадлежащую близкому вам человеку (по крайней мере Олег так считает). Этот кто-то не желает ее возвращать – потому что просто так ему захотелось. Но эта вещь все-таки действительно принадлежит Олегу Нестерову, она ему сейчас понадобилась, и он намерен ее вернуть. А вы мне тут толкуете, что это может кому-то не понравиться. Как вас, вообще, понимать?
– Хорошо, как хотите, – нервно сказала Ирина. – Он живет за городом, у него дом… Пожалуйста, вот адрес!
Она на секунду вошла в комнату и вернулась с клочком бумажки.
– Учтите, у него есть охрана и он очень непростой… вспыльчивый.
– Вы хотели сказать «крутой», – уточнил Гонта. – Их ведь теперь так называют? Вы там были?
– Я не знаю, как их называют, – отвернулась Ирина. – Мне это совершенно все равно. Я была там один раз недолго… мы были с подругой, она меня просто попросила.
Она вдруг поняла, что начала оправдываться перед незнакомым человеком, и рассердилась и на себя, и на Гонту.
– Больше я ничего не могу сделать, – сказала она сердито и в то же время извиняюще.
– В таком случае спасибо и разрешите откланяться, – Гонта вновь расплылся в любезной улыбке.
– Подождите! Вы не могли бы передать Олегу… Нет, я должна сама, мне просто необходимо его увидеть! Я прошу вас!
– Думаю, очень скоро вы сможете это сделать, – сказал Гонта. – Но не сейчас. Немного позже. И еще одно: пока что не стоит никому говорить о моем визите. Ни милиции, ни кому другому. Этим вы можете повредить Олегу. Повторяю, все очень скоро образуется.
– Я понимаю, – кивнула Ирина. – Конечно, я никому не скажу. Я обещаю.
– Очень хорошо! – Гонта сдержанно поклонился и вышел.
Во дворе прочитал записку: «Андрей Калитовский. 23-й км Боровского шоссе, поселок „Лесное“, коттедж 22».
– Ладно, – пробормотал он себе под нос, – погода, по крайней мере, за городом сейчас хорошая… А в жены-декабристки ты, милая, явно не годишься.
* * *
Когда Нестеров узнал об итогах визита Гонты, он принялся с таким жаром и даже агрессией доказывать настоятельную необходимость ехать в «Лесное» вместе с Гонтой, что тот слегка опешил.
– Во-первых, все-таки это мой компьютер! – доказывал Нестеров. – Одно дело, когда его возвращения требует некий незнакомый человек, и совсем другое – сам хозяин. Во-вторых, без моей помощи вам все равно с текстом не разобраться.
– Вот и разбирайся на здоровье, когда я его привезу, – возражал Гонта.
– Я должен, обязан ехать! – горячился Нестеров.
– Но почему? Зачем?
– Потому что… я не могу оставаться в стороне. Я и так потерял больше полугода.
Этот аргумент Гонте был непонятен, он вообще решил не считать его таковым и завершить спор, но на сторону Нестерова неожиданно встал Магистр.
– А почему, собственно, нет? – задумчиво произнес он. – Молодой человек и так уже находится в самой гуще происходящих событий. К тому же известие о его появлении здесь вполне может существенно подтолкнуть их дальнейшее развитие. Рядом с вами, Гонта, я полагаю, ничего страшного с ним не произойдет. Или я ошибаюсь?
– Ну, разумеется, Магистр! – обиженно воскликнул Гонта и тут же засмеялся, осознав, что попался на эту маленькую провокацию. – Ладно, поедем вместе, я не возражаю.
– Я вам советую, Гонта, выбрать автомобиль покрасивее и подороже, – сказал Магистр. – Насколько я понимаю, это «Лесное» из тех мест, где встречают сугубо по одежке. Ваша замечательная пожилая иномарка не подойдет. Тем более что действие особых полномочий у вас продолжается вплоть до завершения нашей операции…
Когда спускались вниз по мраморным ступенькам, Нестеров поинтересовался нейтральным тоном:
– Как она… вообще поживает?
Слово «вообще» несло контекст, обращенный к Гонте. До сих пор они все вместе разговаривали лишь в присутствии Магистра, и о чем-то личном Нестеров спрашивать считал невозможным. Несмотря ни на что, Гонта решил отвечать с максимальной искренностью:
– Не могу сказать наверное, – сказал он. – Серьезных проблем у Ирины нет, тут я уверен. Вас она помнит и выразила желание повидаться – собственно, я вам уже об этом говорил, – но об искренности судить не могу… Извини, Олег, ты спросил – я отвечаю… Ну что еще?.. Мужика в шкафу или под кроватью там не было, это точно… Н-да… извини еще раз за пошлость, хотя ты ее сам и спровоцировал.
Нестеров вдруг схватил Гонту за предплечье с силой, которой тот от него не ожидал.
– Ты все знаешь, когда захочешь, – голос его был наполнен печалью. – Это только мне знать не положено. Хорошо! Ладно!
Он отпустил руку Гонты и сделал шаг вперед, но остановился, потому что теперь уже Гонта удерживал его за рукав.
– Я не могу читать чужие мысли, – сказал Гонта. – Я этого не умею.
Прежде чем остановить машину, Гонта и Нестеров отошли от института на несколько кварталов.
– Что такое особые полномочия? – спросил Нестеров.
– Разрешение на прямое внушение, – нехотя ответил Гонта. – Конечно же, в ограниченных рамках. Когда ситуация становится критической и угрожает наступлением тяжких последствий.
– Для вас?
– Для людей, – сухо ответил Гонта. – Для нас! Для общества!
– А что означают «ограниченные рамки»?
– Это означает, что внушение имеет крайне локальный характер и его действие ограничено во времени. К тому же в любом случае недопустимо побуждать кого бы то ни было к совершению поступков, противоречащих общественной морали и личным убеждениям.
Нестеров неопределенно хмыкнул и несколько минут шагал молча, переваривая услышанное.
– Разве ситуация только теперь стала критической?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102