– Зачем? Это хорошее судно.
– Оно нам не нужно, – ответил маг, – и уже горит.
– Но вы не можете так со мной поступить!..
Карабкающегося матроса подхватили товарищи и сразу начали поднимать паруса. Прошло несколько не очень долгих мгновений, и величественный парусник ушел вдаль.
Временами у меня мутнело перед глазами. Не знаю, что сделал со мной маг, ощущение было таким, что он вытащил все мои мысли, прочитал и засунул обратно, но при этом забыл сделать что-то, и это заставило меня потерять чувство реальности и времени. Так бы, наверно, я и валялся в прострации, если бы не оберег, который довольно болезненно корябал мне кожу. Похоже, что вращалось не только маленькое кольцо, но и все остальные. Это и принудило меня очнуться.
Я встал на нетвердые ноги и огляделся: пустая палуба, волна метровой высоты за бортом, свернутые паруса и темный дымок, поднимающийся из трюма. Что это значит? Соображалось не очень хорошо, приходилось заставлять себя, хотелось одного – лечь и заснуть. Я вытащил из-под рубашки оберег с вращающимися кольцами и сжал его в ладони. Зачем так сделал, не знаю, но это мне помогло собраться, понемногу туман из моего сознания улетучилась.
Итак, корабль тонет…
Прежде всего нужно найти свои вещи. Я тут же спустился в трюм, в глубине его полыхало яростное пламя, которое уже ничем не унять. Свой мешок и оружие я не нашел, наверно, кто-то решил, что утопленнику оно ни к чему. Тогда сунулся в угол, кашляя и плача от едкого дыма, – хорошо хоть золото оказалось на месте.
Выскочил обратно, чтобы вдохнуть немного воздуха и прокашляться. Быстро размотал канат, пояс с золотом надел на себя и тут же понял абсурдность своего поступка. Плавать я умел, и довольно неплохо, все детство провел на дождевых прудах, но с золотом нырять глупо, оно утопит меня раньше, чем сделаю пару гребков, оно же хуже камня на шее. Значит, нужно за что-то зацепиться.
Я посмотрел на корму, где стояла небольшая шлюпка, посмотрел просто так, понимая, что одному ее не спустить на воду, и горько усмехнулся: дно оказалось прорублено в нескольких местах.
Что еще? Дым стал гуще и тяжелее, времени у меня оставалось все меньше. Я запнулся о канат, и сразу появился план. Тут же бросился вниз, вытащил на палубу один за другим четыре бочонка, они были хорошо проконопачены, днища забиты и промазаны смолой – такие хорошо будут держаться на воде. Возможно, я и ошибался, да только времени не было искать что-то другое. Подкатил к корме и сбросил за борт.
Солнце блеснуло в мелкой волне. Мир казался тихим, добрым, приятным. Зеленое море, белые барашки облаков на горизонте, ветер теплый… В такую погоду смерть кажется чем-то нереальным, далеким и невозможным.
Я какое-то время стоял, любуясь морем, пока едкий дым не ударил мне в нос.
Бочки погрузились наполовину, но остались на плаву. Шхуну нес ветер, хотя на ней и не было парусов. Еще немного, и я потеряю последний шанс на спасение. Я выругался, вспомнив мага, который что-то во мне изменил, схватил канат и прыгнул в воду.
Когда доплыл до бочек – а это оказалось нелегко: одежда намокла, в сапоги набралась вода, да и золото тянуло вниз, – начал привязывать их друг к другу. Занятие это оказалось непростым, бочки все норовили вырваться и уплыть.
Я не знаю, сколько времени провозился с этим, должно быть, очень долго, потому что когда наконец-то залез на бочки, то шхуны уже не было видно – то ли она затонула, то ли ее утащило ветром.
На меня навалилась усталость, я вытянул ноги и закрыл глаза, обмотав кусок каната вокруг пояса. Я провалился в тяжелый сон, который скоро наполнился ветром, холодом и дождем.
Когда открыл глаза, моросил мелкий дождь, закрывший плотной пеленой все вокруг, словно тяжелым занавесом. Волны толкали бочки, и они бились друг о друга. Несмотря на то что я старался вязать канат крепко, все равно даже при средней волне бочки разбросает в разные стороны, и я утону.
В общем, жить мне оставалось совсем немного. В голову лез один и тот же вопрос: а стоит ли бороться, трепыхаться, если конец все равно неизбежен? Однако надежда еще оставалась, хотя и была настолько мизерной, что о ней не стоило думать.
Мне захотелось есть. Я пошарил по карманам, вытащил размокший сухарь и, закрыв глаза, попытался его съесть. Потом мучительно захотелось пить. Во фляжке еще оставалось разбавленное вино. Я сделал пару глотков – жажды это не утолило, только чуть приглушило ее…
Время тянулось долго и уныло.
Я умирал и знал об этом, но когда все происходит не сразу, а бесконечно долго, то к этому привыкаешь. Однажды, придя в себя и увидев все тот же серый моросящий сумрак, я решил, что уже умер и нахожусь в нижнем мире.
Но, очнувшись в очередной раз, я вдруг понял, что что-то изменилось вокруг: вроде все то же самое – дождь и волны, а все равно что-то не так.
Мое неуклюжее сооружение понемногу погружалось, теряя плавучесть! Наверное, бочки были плохо проконопачены, и в них просачивалась вода.
Вроде ничего не изменилось, и в то же время что-то чувствовалось чужое, враждебное, где-то совсем рядом. Я вяло пошевелился, с трудом переходя от смерти к бодрствованию, и попытался понять, что же меня разбудило. И тут услышал чьи-то голоса, вдалеке, едва слышные.
Я хотел что-то прокричать в ответ, но из моего горла вырывалось только хриплое шипение. Холодная вода сделала свое дело – я простыл, у меня начался жар, отсюда вялость и нежелание шевелиться.
Голоса приближались. Я подумал, что рядом проплывает какой-то корабль и скоро должен пройти мимо. Не думаю, что меня кто-то заметит с палубы: слишком низко сидит мой плот в воде, да и серо все, ничего не видно, мелкий дождь почище любого тумана…
Плевать. Умирать лучше. Спокойнее. Зачем куда-то снова бежать, идти, к чему-то стремиться, если в конце пути начнется новый путь, который будет таким же гадким? Насколько легче вот так медленно погружаться в бред, ощущая вялость пылающего тела и его слабость.
Голоса приближались. Я сделал попытку что-то выкрикнуть, но с губ слетел вялый шепот, а я при этом так устал, что тут же впал в беспамятство.
В следующий раз очнулся от боли – мой оберег с силой царапал мне грудь, предупреждая о присутствии сильной магии, но боль шла не от оберега, а оттого, что в мою грудь словно вонзали раскаленный клинок, и он прорезал меня, дымясь и шипя. Рядом были люди, я это точно чувствовал. Да и находился я не на своем плоту, а на чем-то более приспособленном к плаванию, скорее всего в лодке. И еще слышались тихие голоса и чье-то дыхание.
Открывать глаза было трудно, веки налились такой тяжестью, что поднять их мог только настоящий силач, а я к таковым никогда не был. Мое достоинство было только в несокрушимом духе, но сейчас он у меня отсутствовал, поскольку я уже смирился со смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Оно нам не нужно, – ответил маг, – и уже горит.
– Но вы не можете так со мной поступить!..
Карабкающегося матроса подхватили товарищи и сразу начали поднимать паруса. Прошло несколько не очень долгих мгновений, и величественный парусник ушел вдаль.
Временами у меня мутнело перед глазами. Не знаю, что сделал со мной маг, ощущение было таким, что он вытащил все мои мысли, прочитал и засунул обратно, но при этом забыл сделать что-то, и это заставило меня потерять чувство реальности и времени. Так бы, наверно, я и валялся в прострации, если бы не оберег, который довольно болезненно корябал мне кожу. Похоже, что вращалось не только маленькое кольцо, но и все остальные. Это и принудило меня очнуться.
Я встал на нетвердые ноги и огляделся: пустая палуба, волна метровой высоты за бортом, свернутые паруса и темный дымок, поднимающийся из трюма. Что это значит? Соображалось не очень хорошо, приходилось заставлять себя, хотелось одного – лечь и заснуть. Я вытащил из-под рубашки оберег с вращающимися кольцами и сжал его в ладони. Зачем так сделал, не знаю, но это мне помогло собраться, понемногу туман из моего сознания улетучилась.
Итак, корабль тонет…
Прежде всего нужно найти свои вещи. Я тут же спустился в трюм, в глубине его полыхало яростное пламя, которое уже ничем не унять. Свой мешок и оружие я не нашел, наверно, кто-то решил, что утопленнику оно ни к чему. Тогда сунулся в угол, кашляя и плача от едкого дыма, – хорошо хоть золото оказалось на месте.
Выскочил обратно, чтобы вдохнуть немного воздуха и прокашляться. Быстро размотал канат, пояс с золотом надел на себя и тут же понял абсурдность своего поступка. Плавать я умел, и довольно неплохо, все детство провел на дождевых прудах, но с золотом нырять глупо, оно утопит меня раньше, чем сделаю пару гребков, оно же хуже камня на шее. Значит, нужно за что-то зацепиться.
Я посмотрел на корму, где стояла небольшая шлюпка, посмотрел просто так, понимая, что одному ее не спустить на воду, и горько усмехнулся: дно оказалось прорублено в нескольких местах.
Что еще? Дым стал гуще и тяжелее, времени у меня оставалось все меньше. Я запнулся о канат, и сразу появился план. Тут же бросился вниз, вытащил на палубу один за другим четыре бочонка, они были хорошо проконопачены, днища забиты и промазаны смолой – такие хорошо будут держаться на воде. Возможно, я и ошибался, да только времени не было искать что-то другое. Подкатил к корме и сбросил за борт.
Солнце блеснуло в мелкой волне. Мир казался тихим, добрым, приятным. Зеленое море, белые барашки облаков на горизонте, ветер теплый… В такую погоду смерть кажется чем-то нереальным, далеким и невозможным.
Я какое-то время стоял, любуясь морем, пока едкий дым не ударил мне в нос.
Бочки погрузились наполовину, но остались на плаву. Шхуну нес ветер, хотя на ней и не было парусов. Еще немного, и я потеряю последний шанс на спасение. Я выругался, вспомнив мага, который что-то во мне изменил, схватил канат и прыгнул в воду.
Когда доплыл до бочек – а это оказалось нелегко: одежда намокла, в сапоги набралась вода, да и золото тянуло вниз, – начал привязывать их друг к другу. Занятие это оказалось непростым, бочки все норовили вырваться и уплыть.
Я не знаю, сколько времени провозился с этим, должно быть, очень долго, потому что когда наконец-то залез на бочки, то шхуны уже не было видно – то ли она затонула, то ли ее утащило ветром.
На меня навалилась усталость, я вытянул ноги и закрыл глаза, обмотав кусок каната вокруг пояса. Я провалился в тяжелый сон, который скоро наполнился ветром, холодом и дождем.
Когда открыл глаза, моросил мелкий дождь, закрывший плотной пеленой все вокруг, словно тяжелым занавесом. Волны толкали бочки, и они бились друг о друга. Несмотря на то что я старался вязать канат крепко, все равно даже при средней волне бочки разбросает в разные стороны, и я утону.
В общем, жить мне оставалось совсем немного. В голову лез один и тот же вопрос: а стоит ли бороться, трепыхаться, если конец все равно неизбежен? Однако надежда еще оставалась, хотя и была настолько мизерной, что о ней не стоило думать.
Мне захотелось есть. Я пошарил по карманам, вытащил размокший сухарь и, закрыв глаза, попытался его съесть. Потом мучительно захотелось пить. Во фляжке еще оставалось разбавленное вино. Я сделал пару глотков – жажды это не утолило, только чуть приглушило ее…
Время тянулось долго и уныло.
Я умирал и знал об этом, но когда все происходит не сразу, а бесконечно долго, то к этому привыкаешь. Однажды, придя в себя и увидев все тот же серый моросящий сумрак, я решил, что уже умер и нахожусь в нижнем мире.
Но, очнувшись в очередной раз, я вдруг понял, что что-то изменилось вокруг: вроде все то же самое – дождь и волны, а все равно что-то не так.
Мое неуклюжее сооружение понемногу погружалось, теряя плавучесть! Наверное, бочки были плохо проконопачены, и в них просачивалась вода.
Вроде ничего не изменилось, и в то же время что-то чувствовалось чужое, враждебное, где-то совсем рядом. Я вяло пошевелился, с трудом переходя от смерти к бодрствованию, и попытался понять, что же меня разбудило. И тут услышал чьи-то голоса, вдалеке, едва слышные.
Я хотел что-то прокричать в ответ, но из моего горла вырывалось только хриплое шипение. Холодная вода сделала свое дело – я простыл, у меня начался жар, отсюда вялость и нежелание шевелиться.
Голоса приближались. Я подумал, что рядом проплывает какой-то корабль и скоро должен пройти мимо. Не думаю, что меня кто-то заметит с палубы: слишком низко сидит мой плот в воде, да и серо все, ничего не видно, мелкий дождь почище любого тумана…
Плевать. Умирать лучше. Спокойнее. Зачем куда-то снова бежать, идти, к чему-то стремиться, если в конце пути начнется новый путь, который будет таким же гадким? Насколько легче вот так медленно погружаться в бред, ощущая вялость пылающего тела и его слабость.
Голоса приближались. Я сделал попытку что-то выкрикнуть, но с губ слетел вялый шепот, а я при этом так устал, что тут же впал в беспамятство.
В следующий раз очнулся от боли – мой оберег с силой царапал мне грудь, предупреждая о присутствии сильной магии, но боль шла не от оберега, а оттого, что в мою грудь словно вонзали раскаленный клинок, и он прорезал меня, дымясь и шипя. Рядом были люди, я это точно чувствовал. Да и находился я не на своем плоту, а на чем-то более приспособленном к плаванию, скорее всего в лодке. И еще слышались тихие голоса и чье-то дыхание.
Открывать глаза было трудно, веки налились такой тяжестью, что поднять их мог только настоящий силач, а я к таковым никогда не был. Мое достоинство было только в несокрушимом духе, но сейчас он у меня отсутствовал, поскольку я уже смирился со смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103