Не являясь сторонником ни одного из политических движений, Фредди не был готов к сырости. Его прическа растрепалась. Черные слезы туши текли по щекам, сливаясь в однотонную серость у воротничка. Крахмал рубашки, освободившись от хватки льна, приклеил к Фредди костюм, заставляя тело извиваться, приспосабливаясь к мокрым складкам. А то, что не впитал костюм, стекало в тонкие кожаные туфли, тяжелые, будто бассейны, вспучивая шерстяные носки вокруг сморщенных ног – словно две утонувшие матроны в слитных купальниках всплыли, вдохнув смерти. Дождь усилился, и рукопись в руках у Фредди набухла и размокла, будто предвосхищая принятие без читки, на которое была обречена. Он выбросил ее в водосток.
Дождь утих. Как грибы вылезли продавцы под зонтиками. без телевидения не скажешь, продолжалась ли акция протеста, хотя стоило упомянуть, что многие, до ливня таскавшие свирепые плакаты, в какой-то момент сменили их на удивительные товары – включая телевизионщиков, которые все равно ничего не сообщали о беспорядках, вынужденно прервав выпуски в прямом эфире. Никто никуда особо не спешил. Показывали обычные обмены любезностями. Затем передвижная телестанция затормозила, и под опытным руководством исполнительного продюсера все завертелось.
На месте присутствовали съемочные группы телестанций всех диапазонов вещания, а также представители кабельных сетей, и понадобилась масса эфирного времени, чтобы показать все двадцать шесть групп, взявших на себя ответственность, а заодно найти – или вдохновить на создание – еще несколько. Именно так «По утрам в десять» и наткнулись на Фредди. Издалека он, видимо, представлял собой ужасное зрелище – живое воплощение жертвы катастрофы. Но когда продюсер приблизился к своей добыче, дело приняло другой оборот. Рубец обернулся пятном румян, опухоли – мокрыми складками дешевого готового костюма. Костюма Фредди. Фредди Вонга.
– Я знаю, я опоздал, – сказал он режиссеру, за последний час утратив даже тень удивления любому повороту событий. – Я… застрял в пробке.
– Рад, что вы живы, – ответил продюсер, не пытаясь скрыть, что был бы не меньше рад – пускай лишь с позиции хорошего телевизионщика – обнаружить Фредди затоптанным насмерть.
– Уже почти одиннадцать, – сказал Фредди.
– Ерунда. Снимем интервью здесь. – Он огляделся в поисках подходящих руин. Попросил водителя поднять спутниковую антенну – стандартный сигнал для активистов, террористов и подстрекателей всех мастей бросить свою добычу и перенести все'действо порой аж на другой конец города, – чтобы наладить перед камерой импровизированный павильон. Потом вызвал из гримерки корреспондента.
– Сэм, – сказал мужчина, пожимая руку Фредди.
– Фредди.
– Фред?
– Фредди.
– Готово, – сказал продюсер, когда из-за угла показалась горстка оставшихся демонстрантов с плакатами, необязательно их собственными – как узнаешь, когда слова размыты? Транспаранты были идеально пусты: средство стало посланием.
– Подождите, – сказал Фредди. – А мне не нужно… – Он смотрел на корреспондента, весь в черных разводах, как плакаты демонстрантов. – А мне не нужно… припудриться?
– Не здесь, – ответил продюсер, загибавший пальцы, отсчитывая секунды до эфира. – Это настоящее.
– Репортаж в прямом эфире ведет Сэм Смолл. Третий час здесь, в центре Нью-Йорка, продолжаются беспорядки, нарушая деловую жизнь и срывая утренний график движения транспорта. Хаос не щадит никого, даже человека, открывшего Анастасию Лоуренс и напечатавшего «Как пали сильные». «По утрам в десять» обнаружило Фредди Вонга буквально под перекрестным огнем. Фредди согласился дать съемочной группе новостей «Даблью-НЕТ» эксклюзивное интервью с места событий. Фредди, каково это – оказаться в центре беспорядков, вызванных вашим собственным автором?
– Я считаю, Анастасия Лоуренс не должна отвечать за…
– Но все двадцать шесть группировок… уже двадцать семь… признали, что к сегодняшнему выступлению их привели «Как пали сильные». Эти волнения, как удалось выяснить «По утрам в десять», являются отражением всего того, что отстаивает ваш автор.
– Всего, что она отстаивает? Анастасия Лоуренс писательница, необычайно одаренная. Она отстаивает свою работу. Было бы предвзято и, по-моему, несправедливо приписывать ей что-то, кроме ее собственных слов.
И тем не менее здесь, по национальному телевидению, два вечера назад специальный гость «Подпольного шоу» доктор Сильвия Шварцбарт заявила, что «Как пали сильные» – «призыв к оружию всех феминистов любого пола, призыв вырваться из политических оков активизма шестидесятых и делать только то, что хочется – печь пироги или увольнять библиотекарей с традиционной ориентацией, – и тогда, когда этого хочется». Это мнение высказывали тысячу раз, не меньше. А теперь у нас беспорядки и насилие на улицах, с которыми вы лично и столкнулись. Фредди, расскажите, что здесь произошло с вами сегодня утром.
– Со всем должным уважением к Сильвии Шварцбарт и ее крестовым походам…
– Мы говорим о вас, Фредди. Похоже, вашему лицу сегодня досталось. Неужели кто-то догадался, какую значимую закулисную роль вы сыграли?
– Мне кажется, мы забыли о книге.
– Из-за этого мародерства?
– Из-за этой ситуации. Я сомневаюсь, что это… насилие и невежество… и есть то, к чему стремился автор.
– Тем не менее она покинула страну.
– Она отправилась в свадебное путешествие.
– Вам не кажется, что это предательство американского народа – ее народа?
– Она дала нам «Как пали сильные». По-моему, женщина вряд ли способна дать больше.
– Выходит, вы не феминист? Не поэтому ли сегодня вас так жестоко избили?
Фредди вытер щеку, один из самых жутких синяков остался у него на ладони.
– Только поглядите! – воскликнул корреспондент, когда картинка сместилась с Фредди на последнюю кучку людей, оставшуюся в пределах досягаемости камеры. – Человек мочится в водосток. Да, люди на улицах сегодня определенно разгневаны, и можно лишь догадываться, что произойдет, если Анастасия Лоуренс когда-нибудь нарушит свое затворничество. С вами был Сэм Смолл и «По утрам в десять». А теперь снова к вам, Дон.
– Фредди? – Мишель лежала в постели, на животе большой пакет попкорна из микроволновки: так ей нравилось смотреть ежевечерние мелодрамы, которые показывали в одиннадцать под видом национальных новостей. – Снова показывают твоего редактора, милый. Он выглядит… побитым.
Я вошел в спальню. Помедлил на пороге, опасаясь, что дальнейшее продвижение может вынудить нас заняться сексом. Мишель освободила мне место на кровати. Я сел на стул и покосился на яркое пятно двадцатидюймового экрана.
– Она дала нам «Как пали сильные», – говорил Фредди, на заднем плане двигалось какое-то деловитое пятно, в котором, внимательно вглядевшись, я признал машину для уборки улиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86