В том, что вы не выполняете свои обязанности.
Бекман слышал свой голос и на мгновение задумался, насколько он властен над Брауном. «Не очень», – пришел он к выводу, и у него появилось ощущение тошноты, какое бывает, когда взберешься на высокую скалу и увидишь, что спуститься уже не удастся. Бекман прижимался к этой скале и смотрел на оставшийся внизу мир. «Можно бы попугать Турком, – напомнил он себе, – но что может сделать одно только простое имя, особенно на корабле, посредине не известно чего? Можно пригрозить Брауну увольнением, но где взять замену?»
– Вы же проверили винтовки, – спокойно проговорил Браун. – Все на месте.
Это не было вопросом. Браун утверждал это как само собой разумеющееся.
У Бекмана от гнева перехватило горло.
– Так почему же вы сами не проверили? – прорычал он.
Браун поднес фонарь поближе к открытому ящику, и пламя недовольно мигнуло, выбросив облачко жирной сажи, сразу осевшей повсюду, обжигая язык и разъедая глаза. Это напомнило Брауну, как воняло на кораблях работорговцев в южных морях. Формально это не было работорговлей. «Желающих рабочих» для «рынка труда» в Новом Южном Уэльсе получали следующим образом: отлавливали туземцев, называли им цену, а потом отправляли работать на фермах новых колонистов, делая упор на то, что эти люди «желают» там работать. Мало-помалу Браун все больше чувствовал, как уходит в свое прошлое. Он вспомнил ту невысокую стену в Кайруане, где они стояли с Юджинией, но это казалось таким давним и таким далеким и ненастоящим, как сон.
– Вы же сами открыли ящик, – устало заметил Браун, – на щепки он даже не захотел смотреть.
– Конечно, я сам его открыл, – ответил Бекман, тявкнув, как огрызающийся барсук. – У кого, по-вашему, есть еще доступ в это помещение?
Браун столкнул крышку и посмотрел на винтовки. Фонарь продолжал убаюкивать их, покачиваясь вперед-назад, туда-сюда под скрип дерева и плеск воды. Браун взял один из «спрингфилдов», развернул клеенку и подержал его в руках. «Прекрасная винтовка», – подумал он и сразу позабыл про темный трюм и испарения от кораблей, которые ему недавно вспомнились. То, что он держал в руках, было само совершенство.
Оба помолчали. Бекману хотелось спросить: «Ну как, отличная работа?» Но он не спросил. Ему хотелось поговорить о будущем и унять свои тревоги, но такого панибратства он допустить не мог. Брауну нужно преподать урок.
– Ну, что вы думаете? – спросил в конце концов Бекман.
– Я думаю, мы будем ими гордиться, – ответил Браун. – Кто еще?..
– Ни одна душа. – Бекман снова настроился на деловой лад.
– Даже не видели их? – продолжал Браун, как будто не слышал слов Бекмана. – А Джордж?
– Никто, даже наш великолепный хозяин, мистер Джордж Экстельм, – проговорил Бекман, сделав ударение на семейном имени.
– Но он знает, что они…
– Конечно знает. Это же его корабль, лейтенант. Или вы и это забыли? Как и все остальное. В том числе и то, где я вас раскопал. И как вы получили это тепленькое местечко…
Браун не слушал, что там было в бекмановской нотации. «Юджиния», – сказал он себе, поняв вдруг, как ему хочется обнять ее. Он чувствовал, как она стояла рядом с ним в Кайруане, чувствовал ее руку на своей руке и тепло ее тела, когда она обернулась и посмотрела ему в лицо. «Юджиния, – осознал он. – Юджиния не знает».
– …Больше никто… – экспансивно продолжал Бекман, – ни капитан… ни помощник. Для команды и ящиках оборудование для предприятия по добыче сурьмы на Борнео. И это все. Это все, что им сказали, и, очевидно, больше и не нужно было. – Бекман усмехнулся, подумав о том, какой недалекий человек капитан Косби.
– Вот что я вам скажу: я бы не стал доверять капитану, который не удосужился проверить свой груз. Ведь только в одном этом ящике столько пороха, что можно поднять на воздух весь этот корабль. Если, конечно, знать, как его правильно запалить, – снова рассмеялся Бекман, затем непринужденно продолжил: – А, что там говорить! Когда им хорошо платишь, они не задают вопросов. Об этом заботится Турок.
«Не должен задавать вопросов и я, – истолковал его слова Браун. – Я должен равняться на всех и не выскакивать. Великий Турок Экстельм, мы все у него под колпаком. Даже его собственный сын». Внезапно ему стало нестерпимо жарко в трюме, воздух показался удушливо сладким, словно какое-то существо заползло на бимс, пропитанный креозотом, и там умерло. Пахло вздувшейся гниющей плотью.
– Я снова запакую эти винтовки, – большего Браун сказать не мог.
– Да, запакуйте.
Бекмана удивила перемена в поведении молодого человека. «Возможно, мне все-таки удалось взять верх, – подумал он, – а почему бы и нет, все козыри у меня в руках». Бекман решил развить успех.
– И вот что, Браун, – твердо произнес он, – как я говорил уже раньше, никто не должен переступить порога этой комнаты. Никто и ни под каким видом. Вам ясно?
– Да, сэр.
Браун произнес эти слова механически, его мысли были заняты совсем другим.
Но если Бекман думал, что может произвести впечатление на Брауна, упомянув имя Турка, то он глубоко ошибался. Возможно, в свое время он мог быть куплен, пойти в это плавание только за обещание богатой платы за него, но сейчас внутри него что-то переменилось. Он стал несколько по-иному видеть мир. Он начинал видеть в Бекмане не больше, чем верзилу из соседнего квартала, а в Турке только мешок, надутый воздухом. «Юджиния, – повторял про себя Браун. – Юджиния не знает».
Отец Юджинии, достопочтенный Николас Пейн, сидел прямой, как палка, за своим рабочим столом в Маниле. Как члену особой группы при губернаторе Вильяме Говарде Тафте на Филиппинских островах, ему предоставили прекрасное помещение для работы. Окна кабинета выходили на реку Пасиг. Приемная соединялась с кабинетом Риджуэя, но самая большая угловая комната с двойными окнами и прекрасным видом стала кабинетом Пейна. Зачем ему такое грандиозное помещение, старик понять не мог. Никто не наносил ему визитов, и он обнаружил, что его роль в губернаторской команде несколько неопределенная. Но, обозревая свой новый дом, он говорил себе, что комнаты прекрасные, отделаны чудесной резьбой по красному дереву, отлично обставлены…
– Да, этот стол, наверное, стоит кучу денег, – размышлял вслух Пейн, неуверенно потрогав его пальцами. – Похоже, эпохи Георгов… с кожаной крышкой… Старый Турок никогда ничего не делает наполовину… Нет, не делает.
Пейн окинул взором комнату, чтобы найти на чем остановиться. Он не сомневался, что пройдет немного времени и ему все объяснят.
– Наверняка губернатор Тафт не вызвал бы меня, если бы в этом не было особой нужды… – заверял он себя, не замечая, что разговаривает вслух. Мысли Пейна имели тенденцию превращаться в звучащую речь, когда он меньше всего этого ожидал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Бекман слышал свой голос и на мгновение задумался, насколько он властен над Брауном. «Не очень», – пришел он к выводу, и у него появилось ощущение тошноты, какое бывает, когда взберешься на высокую скалу и увидишь, что спуститься уже не удастся. Бекман прижимался к этой скале и смотрел на оставшийся внизу мир. «Можно бы попугать Турком, – напомнил он себе, – но что может сделать одно только простое имя, особенно на корабле, посредине не известно чего? Можно пригрозить Брауну увольнением, но где взять замену?»
– Вы же проверили винтовки, – спокойно проговорил Браун. – Все на месте.
Это не было вопросом. Браун утверждал это как само собой разумеющееся.
У Бекмана от гнева перехватило горло.
– Так почему же вы сами не проверили? – прорычал он.
Браун поднес фонарь поближе к открытому ящику, и пламя недовольно мигнуло, выбросив облачко жирной сажи, сразу осевшей повсюду, обжигая язык и разъедая глаза. Это напомнило Брауну, как воняло на кораблях работорговцев в южных морях. Формально это не было работорговлей. «Желающих рабочих» для «рынка труда» в Новом Южном Уэльсе получали следующим образом: отлавливали туземцев, называли им цену, а потом отправляли работать на фермах новых колонистов, делая упор на то, что эти люди «желают» там работать. Мало-помалу Браун все больше чувствовал, как уходит в свое прошлое. Он вспомнил ту невысокую стену в Кайруане, где они стояли с Юджинией, но это казалось таким давним и таким далеким и ненастоящим, как сон.
– Вы же сами открыли ящик, – устало заметил Браун, – на щепки он даже не захотел смотреть.
– Конечно, я сам его открыл, – ответил Бекман, тявкнув, как огрызающийся барсук. – У кого, по-вашему, есть еще доступ в это помещение?
Браун столкнул крышку и посмотрел на винтовки. Фонарь продолжал убаюкивать их, покачиваясь вперед-назад, туда-сюда под скрип дерева и плеск воды. Браун взял один из «спрингфилдов», развернул клеенку и подержал его в руках. «Прекрасная винтовка», – подумал он и сразу позабыл про темный трюм и испарения от кораблей, которые ему недавно вспомнились. То, что он держал в руках, было само совершенство.
Оба помолчали. Бекману хотелось спросить: «Ну как, отличная работа?» Но он не спросил. Ему хотелось поговорить о будущем и унять свои тревоги, но такого панибратства он допустить не мог. Брауну нужно преподать урок.
– Ну, что вы думаете? – спросил в конце концов Бекман.
– Я думаю, мы будем ими гордиться, – ответил Браун. – Кто еще?..
– Ни одна душа. – Бекман снова настроился на деловой лад.
– Даже не видели их? – продолжал Браун, как будто не слышал слов Бекмана. – А Джордж?
– Никто, даже наш великолепный хозяин, мистер Джордж Экстельм, – проговорил Бекман, сделав ударение на семейном имени.
– Но он знает, что они…
– Конечно знает. Это же его корабль, лейтенант. Или вы и это забыли? Как и все остальное. В том числе и то, где я вас раскопал. И как вы получили это тепленькое местечко…
Браун не слушал, что там было в бекмановской нотации. «Юджиния», – сказал он себе, поняв вдруг, как ему хочется обнять ее. Он чувствовал, как она стояла рядом с ним в Кайруане, чувствовал ее руку на своей руке и тепло ее тела, когда она обернулась и посмотрела ему в лицо. «Юджиния, – осознал он. – Юджиния не знает».
– …Больше никто… – экспансивно продолжал Бекман, – ни капитан… ни помощник. Для команды и ящиках оборудование для предприятия по добыче сурьмы на Борнео. И это все. Это все, что им сказали, и, очевидно, больше и не нужно было. – Бекман усмехнулся, подумав о том, какой недалекий человек капитан Косби.
– Вот что я вам скажу: я бы не стал доверять капитану, который не удосужился проверить свой груз. Ведь только в одном этом ящике столько пороха, что можно поднять на воздух весь этот корабль. Если, конечно, знать, как его правильно запалить, – снова рассмеялся Бекман, затем непринужденно продолжил: – А, что там говорить! Когда им хорошо платишь, они не задают вопросов. Об этом заботится Турок.
«Не должен задавать вопросов и я, – истолковал его слова Браун. – Я должен равняться на всех и не выскакивать. Великий Турок Экстельм, мы все у него под колпаком. Даже его собственный сын». Внезапно ему стало нестерпимо жарко в трюме, воздух показался удушливо сладким, словно какое-то существо заползло на бимс, пропитанный креозотом, и там умерло. Пахло вздувшейся гниющей плотью.
– Я снова запакую эти винтовки, – большего Браун сказать не мог.
– Да, запакуйте.
Бекмана удивила перемена в поведении молодого человека. «Возможно, мне все-таки удалось взять верх, – подумал он, – а почему бы и нет, все козыри у меня в руках». Бекман решил развить успех.
– И вот что, Браун, – твердо произнес он, – как я говорил уже раньше, никто не должен переступить порога этой комнаты. Никто и ни под каким видом. Вам ясно?
– Да, сэр.
Браун произнес эти слова механически, его мысли были заняты совсем другим.
Но если Бекман думал, что может произвести впечатление на Брауна, упомянув имя Турка, то он глубоко ошибался. Возможно, в свое время он мог быть куплен, пойти в это плавание только за обещание богатой платы за него, но сейчас внутри него что-то переменилось. Он стал несколько по-иному видеть мир. Он начинал видеть в Бекмане не больше, чем верзилу из соседнего квартала, а в Турке только мешок, надутый воздухом. «Юджиния, – повторял про себя Браун. – Юджиния не знает».
Отец Юджинии, достопочтенный Николас Пейн, сидел прямой, как палка, за своим рабочим столом в Маниле. Как члену особой группы при губернаторе Вильяме Говарде Тафте на Филиппинских островах, ему предоставили прекрасное помещение для работы. Окна кабинета выходили на реку Пасиг. Приемная соединялась с кабинетом Риджуэя, но самая большая угловая комната с двойными окнами и прекрасным видом стала кабинетом Пейна. Зачем ему такое грандиозное помещение, старик понять не мог. Никто не наносил ему визитов, и он обнаружил, что его роль в губернаторской команде несколько неопределенная. Но, обозревая свой новый дом, он говорил себе, что комнаты прекрасные, отделаны чудесной резьбой по красному дереву, отлично обставлены…
– Да, этот стол, наверное, стоит кучу денег, – размышлял вслух Пейн, неуверенно потрогав его пальцами. – Похоже, эпохи Георгов… с кожаной крышкой… Старый Турок никогда ничего не делает наполовину… Нет, не делает.
Пейн окинул взором комнату, чтобы найти на чем остановиться. Он не сомневался, что пройдет немного времени и ему все объяснят.
– Наверняка губернатор Тафт не вызвал бы меня, если бы в этом не было особой нужды… – заверял он себя, не замечая, что разговаривает вслух. Мысли Пейна имели тенденцию превращаться в звучащую речь, когда он меньше всего этого ожидал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175