Я предлагал другой вариант реструктуризации, предполагавший разукрупнение отделов и создание массы новых подразделений по самым разнообразным направлениям (например, отдел расследований в области шоу-бизнеса, отдел расследований в сфере туризма, репортерская экономическая служба и так далее. Особенно мне нравился придуманный мной отдел сельскохозяйственных криминальных новостей).
Слухи о грядущей реструктуризации будоражили Агентство и порождали самые немыслимые альянсы — например, в борьбе с этим мероприятием объединились Агеева и Спозаранник, которых периодически стали видеть вместе обсуждающих что-то возле туалета. Однажды за этим неприглядным занятием их застал Обнорский, и они сменили явки — я подозревал, что они стали запираться в туалете, впрочем, доказательств у меня не было.
Сейчас — после получения выговора и установления контроля за моей деятельностью со стороны Спозаранника — моя прежняя идея реструктуризации мне уже не нравилась: хотелось придумать что-то более радикальное. Я сел и быстро написал:
"С целью улучшения качества менеджмента, повышения рентабельности отдельных подразделений и Агентства в целом, повышения актуальности и оперативности проводимых расследований, необходимости ведения борьбы с застойными явлениями в «Золотой пуле» и учитывая западный опыт маркетинга, факторинга и проведения фьючерсных сделок, считаю необходимым:
— в кратчайшие сроки провести полную ротацию сотрудников Агентства;
— ни один сотрудник не должен остаться на прежней должности (за исключением руководящего звена, как оплота стабильности и процветания Агентства)…"
Под руководящим звеном я понимал Обнорского, себя и Повзло. Главное, что надо было придумать, — куда определить Спозаранника? Сначала я хотел предложить ему должность охранника, но, представив, что мне придется каждое утро сталкиваться с ним на входе в Агентство, я ужаснулся. И написал: предлагаю назначить Спозаранника на должность руководителя службы «скорой расследовательской помощи» для оказания содействия журналистам-расследователям в удаленных регионах России и СНГ. Сначала я думал передать в распоряжение Спозаранника Валю Горностаеву, но потом решил, что это будет слишком жестоко по отношению к ней — может, полюбит она Шаховского, и наш законченный роман перестанет ее волновать?

***
Закончив с планом реструктуризации, я решил продолжить расследование отравления в буфете.
— Только теперь делать все будем тихо, чтобы не узнал Обнорский, — пояснил я своему эстонскому доктору Ватсону.
Он, как всегда, отреагировал положительно:
— Сеэ метсик маа!
Итак, Обнорский запретил мне заниматься Соболиной. Что ж, не будем ей заниматься. Но в запасе есть мужики из фирмы «Рита» — может, они что-то видели или слышали, когда обедали в Агентстве?
Быстренько выяснив их телефоны, я позвонил сначала Штатенбауму — его дома не было, просили перезвонить ближе к ночи, потом Петрову — он оказался в больнице.
— С каким диагнозом?
— Отравление.
Схватив стажера в охапку, я помчался в больницу к Петрову.
Учредитель фирмы «Рита» Виктор Петров оказался бугаистым молодым человеком. Как и совсем недавно Агеева, он лежал в индивидуальной палате с кондиционером и телевизором, но — в отличие от Агеевой — послушать, как бьется его сердце, мне не предложил. Впрочем, я не расстроился и взял быка за рога:
— Что ели? Что видели? Что слышали? Кого подозреваете?
Петров подробно ответил, что ел мясо, использовал ли перец — не помнит. Считает, что отравление было не случайным.
И что жертвами его должны были стать не сотрудники Агентства, а он и его компаньон Боря Штатенбаум. Им уже неоднократно угрожали — и по телефону, и письма приходили. У Петрова в квартире выбили все стекла — кто-то дал по окнам очередь из «Калашникова» — в милиции сказали, что обычное подростковое хулиганство. А у Штатенбаума пытались спалить машину.
— И кто все это делает?
— Люди Лехи Склепа.
— А зачем?
— Хотят, чтобы мы продали им «Риту».
— А что в этой «Рите» такого особенного?
— «Рита» — владелец крупных пакетов акций в уставных фондах двух промышленных предприятий — «Петроэлектроконтакт» и Ленинградский железный завод. Раньше эти заводы были никому не нужны, а теперь все хотят стать промышленниками.
— А кому достанется ваша доля в «Рите» в случае вашей гибели? — поинтересовался я из чистого любопытства.
— Наверное, Штатенбауму. Это лучше у него спросить. Делами фирмы ведь фактически занимается Боря. Но он мне говорил, что все оформлено так, чтобы в случае смерти одного компаньона, все досталось второму.
— А как же родственники?
— Они могут получить денежную компенсацию. Но у меня родственников нет.

***
Вечером я добрался и до Штатенбаума. Оказался очень интеллигентный человек — два высших образования — философ и что-то вроде бакалавра менеджментских наук.
— Да, — сказал он. — Угрожали. По телефону звонили противным голосом, говорили, что лучше с ними не ссориться. Машину подожгли.
Про Леху Склепа Штатенбаум знал мало, но если Витя Петров говорит, значит, так оно и есть — он специалист по таким делам.

***
Конечно, лучше всего было обратиться к Обнорскому и попросить его по своим каналам выяснить, какой интерес Леха Склеп имеет к фирме «Рита» и к этим железным заводам. Но к Обнорскому обращаться было нельзя.
На счастье, на глаза попался Витя Шаховский. Но оказалось, что я ему тоже нужен.
— Помоги, — сказал он. — О чем дальше-то с ней говорить?
— С кем? — не понял я.
— С Горностаевой.
— О Сорокине поговорил?
— Поговорил.
— И что сказал?
— Сказал, что Сорокин — просто супер!
— А про сало сказал?
— Сказал. Сало, говорю, у него что надо. Настоящее.
— А Горностаева что?
— Она посмотрела на меня с интересом. В общем, все на мази. Надо еще о чем-нибудь поговорить.
— Поговори про Баскова.
— В смысле Басков — это круто?
— Нет, в смысле Басков — это дерьмо.
— Угу, — согласился Шаховский, — поговорю.
— У меня к тебе просьба, Витя, как к бывшему бандиту.
— Зачем оскорбляешь, Леша!
— Виноват, — исправился я, — как к бывшему представителю неформальных бизнес-группировок. Поузнавай у своих ребят, Леха Склеп имеет какой-нибудь интерес к фирме «Рита», «Петроэлектроконтакту» и Ленинградскому железному заводу?
Оставалось ждать известий от Шаховского — чтобы скоротать время, я решил заехать к Агеевой. Конечно, придется тащить с собой эстонца, но куда ж теперь мне без него?
Однако свидания не получилось.
— Ах, — сказала Агеева на пороге, — мне некогда, у меня деловая встреча, меня ждет замминистра.
— Какой зам какого министра?
— Не знаю какого, но министра. Он уже приглашал меня на остров Фиджи, но пока я согласилась только на ресторан «Флора».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57