В теле Мохиам таилось несколько болезней, и сейчас она могла по своему желанию, изменив биохимию своего организма, пробудить любую из них.
Сейчас барон лежал на ней и рычал, как дикий зверь, стиснув зубы и скривив от напряжения губы. Лицо его было покрыто каплями вонючего пота. Она подняла взор, и их глаза встретились. Барон, ухмыляясь, задвигался еще активнее.
Именно в этот момент Мохиам решила, какой именно болезнью она наградит барона. Это будет славная месть, он заболеет неврологическим расстройством, которое разрушит его великолепное тело. Физический облик барона, несомненно, доставляет ему большое наслаждение, это источник его великой гордости. Она могла бы заразить его любыми, самыми отвратительными, самыми гноеродными микробами, какие только существуют на свете, но ее болезнь поразит его постепенно, исподволь. Барон сам будет наблюдать за своим упадком, с каждым днем становясь все более толстым и жирным. Он станет слабеть, мышцы его станут дряблыми и слабыми, он ожиреет и не сможет передвигаться без посторонней помощи. Вставая, он будет кричать от боли.
Это так просто сделать, а эффект будет продолжаться годы и годы. В конце концов, Мохиам могла это провидеть, ожиревший барон не сможет даже самостоятельно вставать, крича от нестерпимых мучений.
Окончив свое дело и самодовольно полагая, что смог показать ведьме, кто является победителем, барон встал, сморщившись от отвращения.
– Питер, подай мне полотенце, я хочу стереть с себя слизь этой потаскухи.
Ментат, гнусно ухмыляясь, выскочил из зала. Двери помещения снова были открыты. Одетые в форму стражники вошли и принялись наблюдать, как Мохиам мало-помалу обретает способность двигаться самостоятельно.
Барон Харконнен напутствовал Преподобную Мать жестокой усмешкой.
– Передай Бене Гессерит, чтобы они больше не докучали мне своими генетическими экспериментами.
Она приподнялась на локтях, потом встала, почти восстановив координацию движений. Мохиам гордо вскинула подбородок, но не смогла скрыть своего унижения, так же как, впрочем, и барон не смог скрыть своего злорадства.
Ты думаешь, что победил, подумала Мохиам. Ну что ж, это мы еще посмотрим.
Удовлетворенная тем, что сделала, и неотвратимостью своей мести, Преподобная Мать покинула Убежище Харконненов. Бурсег проводил ее часть пути, а потом предоставил ей возможность самой дойти до челнока, словно побитой собаке. Стражники продолжали стоять по стойке ?смирно? у подножия трапа.
Мохиам успокоилась, дойдя до корабля, и даже смогла улыбнуться. Не важно, что произошло, но теперь в ее лоне есть еще одна дочь Харконнена, а это – единственное, что нужно Бене Гессерит в конце-то концов…
***
Как все было просто, пока наш Мессия был лишь мечтой. Стилгар, наиб Сиетч-Табра Пардот Кинес понял, что его прежней жизни настал конец, когда его приняли в Сиетч.
Приближался день его свадьбы с Фриетх, и он проводил многие часы, вникая в приготовления и ритуалы, медитировал, изучал свадебные обычаи фрименов, особенно ахал – церемонию выбора невестой жениха, а Фриетх определенно была инициатором их отношений. Множество других диковин отвлекало его внимание, но он знал, что в таком деликатном деле нельзя ошибаться, и позабыл на время обо всем на свете.
Что касается вождей Сиетча, то для них предстоящее бракосочетание было грандиозным событием, которое обещало быть более запоминающимся и зрелищным, чем обычная церемония такого рода. Никогда раньше ни один чужеземец не женился на фрименской женщине, хотя наиб Хейнар слышал, что в других Сиетчах такое временами случалось.
После того как несостоявшийся убийца Улиет принес себя в жертву, по Сиетчу (да и, наверное, по другим потаенным местам обитания фрименских общин) пошла гулять легенда о том, что Улиету явилось видение Бога и что это именно он направлял его руку. Старый одноглазый Хейнар, да и другие старейшины Сиетча Джерат, Алиид и Гарнах, испытывали страшную досаду из-за того, что осмелились подвергать сомнению пламенные слова неутомимого планетолога.
Хотя наиб Хейнар всерьез предлагал отречься от своего поста в пользу пророка, посланного им звездами, Кинес отказался, он не испытывал ни малейшего интереса к тому, чтобы стать вождем. Впереди было слишком много работы. На карту было поставлено нечто большее, чем мелкие политические амбиции в масштабе Сиетча. Пардот был воистину счастлив, что его наконец оставили в покое и он может сосредоточиться на преобразовании планеты и изучать данные приборов, разбросанных по всей пустыне. Надо было понять, как произошла столь широкая экспансия песков, тонкости этого процесса, прежде чем точно решить, как изменить дела к лучшему.
Фримены работали изо всех сил, выполняя все распоряжения Кинеса, какими бы абсурдными они ни казались на первый взгляд. Теперь они верили всему, что он говорил. Сам же Кинес был настолько поглощен величием своей задачи, что едва ли замечал такую преданность. Если, к примеру, планетолог говорил, что ему надо произвести такие-то и такие-то измерения, то партии фрименов отправлялись в самые отдаленные уголки пустыни и снимали показания с приборов ботанических станций, давно заброшенных империей. Некоторые, наиболее преданные люди отправлялись даже в запретные южные районы, используя транспорт, о котором не рассказывали ничего Кинесу.
В течение этих первых лихорадочных недель сбора данных в пустыне пропали два фримена, но Кинес так и не узнал об этом. Он буквально расцвел от замечательных данных, которые стекались к нему, грозя утопить его с головой. О таком повороте событий он не смел и мечтать за все годы своего нелегкого труда на ниве имперской планетологии. Он находился в научном раю.
За день до свадьбы он написал первый, тщательно отредактированный отчет о сделанном в Сиетче, венчавший первые недели работы. Фрименский вестник доставил сообщение в Арракин, откуда послание должны были передать императору. Работа Кинеса с фрименами могла привести к конфликту с интересами имперского планетолога, но Кинес сумел соблюсти все формальности. Он ни словом не обмолвился о своем пребывании в Сиетче. В Кайтэйне не должны знать, что он ?стал туземцем?.
В сознании Пардота Арракис давно перестал существовать. Эта планета называется и во веки веков будет называться Дюной; прожив несколько месяцев в Сиетче, он не мог думать о ней иначе, как называя ее древним фрименским именем. Чем больше он открывал, тем больше начинал понимать, что эта планета хранит намного больше тайн, чем мог себе представить даже император Эльруд.
Дюна была сокровищницей, которую только предстояло открыть.
Дерзкий юный Стилгар тем временем совершенно оправился от ран, причиненных харконненовским мечом, и вызвался помогать Кинесу в самых тяжелых и утомительных трудах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Сейчас барон лежал на ней и рычал, как дикий зверь, стиснув зубы и скривив от напряжения губы. Лицо его было покрыто каплями вонючего пота. Она подняла взор, и их глаза встретились. Барон, ухмыляясь, задвигался еще активнее.
Именно в этот момент Мохиам решила, какой именно болезнью она наградит барона. Это будет славная месть, он заболеет неврологическим расстройством, которое разрушит его великолепное тело. Физический облик барона, несомненно, доставляет ему большое наслаждение, это источник его великой гордости. Она могла бы заразить его любыми, самыми отвратительными, самыми гноеродными микробами, какие только существуют на свете, но ее болезнь поразит его постепенно, исподволь. Барон сам будет наблюдать за своим упадком, с каждым днем становясь все более толстым и жирным. Он станет слабеть, мышцы его станут дряблыми и слабыми, он ожиреет и не сможет передвигаться без посторонней помощи. Вставая, он будет кричать от боли.
Это так просто сделать, а эффект будет продолжаться годы и годы. В конце концов, Мохиам могла это провидеть, ожиревший барон не сможет даже самостоятельно вставать, крича от нестерпимых мучений.
Окончив свое дело и самодовольно полагая, что смог показать ведьме, кто является победителем, барон встал, сморщившись от отвращения.
– Питер, подай мне полотенце, я хочу стереть с себя слизь этой потаскухи.
Ментат, гнусно ухмыляясь, выскочил из зала. Двери помещения снова были открыты. Одетые в форму стражники вошли и принялись наблюдать, как Мохиам мало-помалу обретает способность двигаться самостоятельно.
Барон Харконнен напутствовал Преподобную Мать жестокой усмешкой.
– Передай Бене Гессерит, чтобы они больше не докучали мне своими генетическими экспериментами.
Она приподнялась на локтях, потом встала, почти восстановив координацию движений. Мохиам гордо вскинула подбородок, но не смогла скрыть своего унижения, так же как, впрочем, и барон не смог скрыть своего злорадства.
Ты думаешь, что победил, подумала Мохиам. Ну что ж, это мы еще посмотрим.
Удовлетворенная тем, что сделала, и неотвратимостью своей мести, Преподобная Мать покинула Убежище Харконненов. Бурсег проводил ее часть пути, а потом предоставил ей возможность самой дойти до челнока, словно побитой собаке. Стражники продолжали стоять по стойке ?смирно? у подножия трапа.
Мохиам успокоилась, дойдя до корабля, и даже смогла улыбнуться. Не важно, что произошло, но теперь в ее лоне есть еще одна дочь Харконнена, а это – единственное, что нужно Бене Гессерит в конце-то концов…
***
Как все было просто, пока наш Мессия был лишь мечтой. Стилгар, наиб Сиетч-Табра Пардот Кинес понял, что его прежней жизни настал конец, когда его приняли в Сиетч.
Приближался день его свадьбы с Фриетх, и он проводил многие часы, вникая в приготовления и ритуалы, медитировал, изучал свадебные обычаи фрименов, особенно ахал – церемонию выбора невестой жениха, а Фриетх определенно была инициатором их отношений. Множество других диковин отвлекало его внимание, но он знал, что в таком деликатном деле нельзя ошибаться, и позабыл на время обо всем на свете.
Что касается вождей Сиетча, то для них предстоящее бракосочетание было грандиозным событием, которое обещало быть более запоминающимся и зрелищным, чем обычная церемония такого рода. Никогда раньше ни один чужеземец не женился на фрименской женщине, хотя наиб Хейнар слышал, что в других Сиетчах такое временами случалось.
После того как несостоявшийся убийца Улиет принес себя в жертву, по Сиетчу (да и, наверное, по другим потаенным местам обитания фрименских общин) пошла гулять легенда о том, что Улиету явилось видение Бога и что это именно он направлял его руку. Старый одноглазый Хейнар, да и другие старейшины Сиетча Джерат, Алиид и Гарнах, испытывали страшную досаду из-за того, что осмелились подвергать сомнению пламенные слова неутомимого планетолога.
Хотя наиб Хейнар всерьез предлагал отречься от своего поста в пользу пророка, посланного им звездами, Кинес отказался, он не испытывал ни малейшего интереса к тому, чтобы стать вождем. Впереди было слишком много работы. На карту было поставлено нечто большее, чем мелкие политические амбиции в масштабе Сиетча. Пардот был воистину счастлив, что его наконец оставили в покое и он может сосредоточиться на преобразовании планеты и изучать данные приборов, разбросанных по всей пустыне. Надо было понять, как произошла столь широкая экспансия песков, тонкости этого процесса, прежде чем точно решить, как изменить дела к лучшему.
Фримены работали изо всех сил, выполняя все распоряжения Кинеса, какими бы абсурдными они ни казались на первый взгляд. Теперь они верили всему, что он говорил. Сам же Кинес был настолько поглощен величием своей задачи, что едва ли замечал такую преданность. Если, к примеру, планетолог говорил, что ему надо произвести такие-то и такие-то измерения, то партии фрименов отправлялись в самые отдаленные уголки пустыни и снимали показания с приборов ботанических станций, давно заброшенных империей. Некоторые, наиболее преданные люди отправлялись даже в запретные южные районы, используя транспорт, о котором не рассказывали ничего Кинесу.
В течение этих первых лихорадочных недель сбора данных в пустыне пропали два фримена, но Кинес так и не узнал об этом. Он буквально расцвел от замечательных данных, которые стекались к нему, грозя утопить его с головой. О таком повороте событий он не смел и мечтать за все годы своего нелегкого труда на ниве имперской планетологии. Он находился в научном раю.
За день до свадьбы он написал первый, тщательно отредактированный отчет о сделанном в Сиетче, венчавший первые недели работы. Фрименский вестник доставил сообщение в Арракин, откуда послание должны были передать императору. Работа Кинеса с фрименами могла привести к конфликту с интересами имперского планетолога, но Кинес сумел соблюсти все формальности. Он ни словом не обмолвился о своем пребывании в Сиетче. В Кайтэйне не должны знать, что он ?стал туземцем?.
В сознании Пардота Арракис давно перестал существовать. Эта планета называется и во веки веков будет называться Дюной; прожив несколько месяцев в Сиетче, он не мог думать о ней иначе, как называя ее древним фрименским именем. Чем больше он открывал, тем больше начинал понимать, что эта планета хранит намного больше тайн, чем мог себе представить даже император Эльруд.
Дюна была сокровищницей, которую только предстояло открыть.
Дерзкий юный Стилгар тем временем совершенно оправился от ран, причиненных харконненовским мечом, и вызвался помогать Кинесу в самых тяжелых и утомительных трудах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199