хуеплёт / пердоплёт – 'человек, так часто и подолгу совершающий акт устного общения, что окружающие воспринимают это отрицательно', мудило / пердило – 'неприятный человек’, выблядок / высирок – 'неприятный человек’, хуячить / пердячить – 'совершать сексуальный контакт'; 'наносить удары кому-л.'; 'перемещаться в пространстве', пиздоглот / говножор – 'неприятный человек и многие другие.
В самом деле, эти две группы слов обладают разной степенью экспрессии, разной системой табу, имеют разную стилистическую окраску. В словаре они должны сопровождаться разными стилистическими пометами, что, в свою очередь, требует их терминологического разделения. Последнюю группу лексем (№ 22-28) вместе со всеми их производными можно было бы условно определить как обсценную лексику в широком понимании и сопровождать в словарях пометой "обе". Этот термин вполне традиционен. "Матом" условно (но вполне традиционно для разговорной речи) можно именовать наиболее экспрессивное ядро непристойной лексики (№ 1-12). Действительно, "матерной" лексикой рядовой носитель языка сейчас обычно именует наиболее непристойную лексику, связанную с сексуальной деятельностью. Мы здесь и далее будем условно пользоваться выражениями "мат", "матерная лексика" и "матерная фразеология" именно в указанном значении. В то же время за пределы объекта "матерная лексика" должны быть выведены все литературные и разговорные синонимы-эвфемизмы (сохраняющие свои основные, литературные значения, даже такие экспрессивные, как слово яйцо). Конечно, граница в данном случае чрезвычайно зыбка и условна, но существование в литературном языке сочетаний типа залупить яйцо (т. е. 'очистить яйцо от скорлупы') однозначно говорит нам о невозможности включения подобных лексем в словарь русского мата, несмотря на наличие у таких слов не только литературных, но и обсценных значений. С матом нельзя смешивать и арготизмы. Одних только воровских арготизмов со значением 'проститутка' в русском языке десятки: алюра, амара, баруха, бедка, бикса, бланкетка, лакшовка, лярва, мара, маресса, маруха, профура, профуратка, профурсетка, псира, тына, флика, фоска, фура, хабара, хавыра, хавырка, хлына, хмара, хуна, шалава, шкирла, шкица, шмара, шмоха и т. д. Все-таки под матерной лексикой принято подразумевать общеупотребительную лексику (точнее, общеизвестную – большинство людей ею обычно не пользуется, но знает). Наконец, чтобы провести границу между матерной лексикой и остальными обсценными словами, семантически близкими к мату, нельзя упускать из виду исключительную речевую частотность и словообразовательную активность первых. Записи показывают, что первые пять-семь слов (№ 1-7) образуют несколько тысяч производных , в то время как все остальные обсценные лексемы вместе взятые – лишь несколько сотен производных. Благодаря своей «местоименности» и «место-глагольности» матерная лексика оказывается способной заменять не только любое слово, но даже выполнять «местоязыковую» функцию в целом, как бы примеряя маску социолекта (жаргона) . Мат представляет собой уникальный материал для языковых игр, занимая при этом совершенно особое место в структуре языка в целом. Мат пародичен, поскольку способен порождать чуть ли не бесконечное количество дисфемизмов, «обсценитизируя» любое литературное слово: «На столикеу них маслице да фуяслице, плащи на крючках покачиваются, чемоданчики в чехолках. Едут мимо жизни, семафоры зеленые…» (А. И. Солженицын. Один день Ивана Денисовича / / Новый мир. 1962. Ном. 11. С. 41). Фуяслице (традиционная эвфемистическая замена "х" на "ф") не только может выступать в роли дисфемизма по отношению к «маслицу», но в данном случае вообще означает все продукты питания, находящиеся на «столике» (своеобразное «etc»). Мат в своей жаргонной ипостаси способен охватывать весь предметный мир вполне благопристойного быта. В таком контексте любое выражение, например «пуп земли», приобретает известную эвфемистичность. Эту особенность мата очень тонко подметил еще И. А. Бродский: «…Матерились так часто, что обыкновенное слово, вроде „самолет“, прозвучало бы в их речи для прохожего как нечто исключительно похабное…» (Бродский. Меньше 322). То же свойство языка очень красиво определено М. Л. Гаспаровым: "Автор доводит текст до такого градуса, что простое слово "большой « ощущается как жуткая непристойность» (Гаспаров. Филология 4). С этой точки зрения литературный язык может восприниматься чутьли не как составная часть обсценного жаргона – как его «подтекст» или, наоборот, как некое грандиозное эвфемистическое образование. Нейтральные слова загружаются обсценными значениями. При подготовке словаря русских эвфемизмов нам удалось зафиксировать одних только эвфемизмов со значением 'пенис' более семисот.
Итак, мы выделяем условно в рабочем порядке экспрессивное ядро непроизводных лексем, обозначающих половые органы или процесс совокупления (слово блядь стоит особняком в этом ряду) и воспринимаемых как самые непристойные и, соответственно, табуированные . По традиции будем именовать эти лексемы и все их производные «матерными» (или просто «матом»). Таким образом, краткий словарь русского мата может включать в себя семь указанных непроизводных лексем и все производные от их основ: бляд – (бля-), еб-(е-, яб-, я-), елд-(юлд-, ялд-), манд-, муд-, пизд-, xy[j]-.
По сути, любое определение такого условного понятия, как "мат", сведется к тому, что "мат" – это то, что мы называем "матом", то, что воспринимается нами как "мат". Мы ставили перед собой задачу лишь попытаться условно определить границы объекта, то есть дать некоторые разъяснения, почему мы условно проводим эту границу так, а не иначе. Для базы данных мы в рабочем порядке задаем основные непроизводные "матерные" лексемы просто списком.
– Как в России строят заборы?
– Сначала пишут слово «ХУЙ»,
а потом приколачивают к нему доски.
Русская народная загадка
ХУЙ , м. Неодуш. и одуш. (1-7-е знач.); а также: неизм. в функ. отриц. мест. (8-е знач.); нареч. (9-е знач.); в функ, сказ. (12-е знач.), част. (11-е знач.), межд. (12-е знач.);
[Грамматика субстантивных форм:]
Род. хуя:
Шел я с хуем по хую, / Нашел я хуя на хую. / Взял я хуя за хуй, / Закинул хуя нахуй. (Житейские частушки 1996, 78);
род. хуя:
С мудами у хуя великий был раздор, / О преимуществе у них случился спор… (Суд 8); Полюбила Яшку я, / У Яшки мельница своя. / А потом узнала я, / Что у Яшки нет хуя. (Эротический фольклор 461);
дат. хую:
…Вотхую так житье! / Что ни суббота: он с мудями на мытье / Везется барином в натопленную баню; / Что ночь: ему ведут то Настеньку, то Таню… (Стихи не для дам 316);
дат. хую:
По дороге шли два хуя, / Танцевали краковяк. / Один хуй другого хуя / Хуй да захуй и хуяк. / Первый хуй кричит хую:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
В самом деле, эти две группы слов обладают разной степенью экспрессии, разной системой табу, имеют разную стилистическую окраску. В словаре они должны сопровождаться разными стилистическими пометами, что, в свою очередь, требует их терминологического разделения. Последнюю группу лексем (№ 22-28) вместе со всеми их производными можно было бы условно определить как обсценную лексику в широком понимании и сопровождать в словарях пометой "обе". Этот термин вполне традиционен. "Матом" условно (но вполне традиционно для разговорной речи) можно именовать наиболее экспрессивное ядро непристойной лексики (№ 1-12). Действительно, "матерной" лексикой рядовой носитель языка сейчас обычно именует наиболее непристойную лексику, связанную с сексуальной деятельностью. Мы здесь и далее будем условно пользоваться выражениями "мат", "матерная лексика" и "матерная фразеология" именно в указанном значении. В то же время за пределы объекта "матерная лексика" должны быть выведены все литературные и разговорные синонимы-эвфемизмы (сохраняющие свои основные, литературные значения, даже такие экспрессивные, как слово яйцо). Конечно, граница в данном случае чрезвычайно зыбка и условна, но существование в литературном языке сочетаний типа залупить яйцо (т. е. 'очистить яйцо от скорлупы') однозначно говорит нам о невозможности включения подобных лексем в словарь русского мата, несмотря на наличие у таких слов не только литературных, но и обсценных значений. С матом нельзя смешивать и арготизмы. Одних только воровских арготизмов со значением 'проститутка' в русском языке десятки: алюра, амара, баруха, бедка, бикса, бланкетка, лакшовка, лярва, мара, маресса, маруха, профура, профуратка, профурсетка, псира, тына, флика, фоска, фура, хабара, хавыра, хавырка, хлына, хмара, хуна, шалава, шкирла, шкица, шмара, шмоха и т. д. Все-таки под матерной лексикой принято подразумевать общеупотребительную лексику (точнее, общеизвестную – большинство людей ею обычно не пользуется, но знает). Наконец, чтобы провести границу между матерной лексикой и остальными обсценными словами, семантически близкими к мату, нельзя упускать из виду исключительную речевую частотность и словообразовательную активность первых. Записи показывают, что первые пять-семь слов (№ 1-7) образуют несколько тысяч производных , в то время как все остальные обсценные лексемы вместе взятые – лишь несколько сотен производных. Благодаря своей «местоименности» и «место-глагольности» матерная лексика оказывается способной заменять не только любое слово, но даже выполнять «местоязыковую» функцию в целом, как бы примеряя маску социолекта (жаргона) . Мат представляет собой уникальный материал для языковых игр, занимая при этом совершенно особое место в структуре языка в целом. Мат пародичен, поскольку способен порождать чуть ли не бесконечное количество дисфемизмов, «обсценитизируя» любое литературное слово: «На столикеу них маслице да фуяслице, плащи на крючках покачиваются, чемоданчики в чехолках. Едут мимо жизни, семафоры зеленые…» (А. И. Солженицын. Один день Ивана Денисовича / / Новый мир. 1962. Ном. 11. С. 41). Фуяслице (традиционная эвфемистическая замена "х" на "ф") не только может выступать в роли дисфемизма по отношению к «маслицу», но в данном случае вообще означает все продукты питания, находящиеся на «столике» (своеобразное «etc»). Мат в своей жаргонной ипостаси способен охватывать весь предметный мир вполне благопристойного быта. В таком контексте любое выражение, например «пуп земли», приобретает известную эвфемистичность. Эту особенность мата очень тонко подметил еще И. А. Бродский: «…Матерились так часто, что обыкновенное слово, вроде „самолет“, прозвучало бы в их речи для прохожего как нечто исключительно похабное…» (Бродский. Меньше 322). То же свойство языка очень красиво определено М. Л. Гаспаровым: "Автор доводит текст до такого градуса, что простое слово "большой « ощущается как жуткая непристойность» (Гаспаров. Филология 4). С этой точки зрения литературный язык может восприниматься чутьли не как составная часть обсценного жаргона – как его «подтекст» или, наоборот, как некое грандиозное эвфемистическое образование. Нейтральные слова загружаются обсценными значениями. При подготовке словаря русских эвфемизмов нам удалось зафиксировать одних только эвфемизмов со значением 'пенис' более семисот.
Итак, мы выделяем условно в рабочем порядке экспрессивное ядро непроизводных лексем, обозначающих половые органы или процесс совокупления (слово блядь стоит особняком в этом ряду) и воспринимаемых как самые непристойные и, соответственно, табуированные . По традиции будем именовать эти лексемы и все их производные «матерными» (или просто «матом»). Таким образом, краткий словарь русского мата может включать в себя семь указанных непроизводных лексем и все производные от их основ: бляд – (бля-), еб-(е-, яб-, я-), елд-(юлд-, ялд-), манд-, муд-, пизд-, xy[j]-.
По сути, любое определение такого условного понятия, как "мат", сведется к тому, что "мат" – это то, что мы называем "матом", то, что воспринимается нами как "мат". Мы ставили перед собой задачу лишь попытаться условно определить границы объекта, то есть дать некоторые разъяснения, почему мы условно проводим эту границу так, а не иначе. Для базы данных мы в рабочем порядке задаем основные непроизводные "матерные" лексемы просто списком.
– Как в России строят заборы?
– Сначала пишут слово «ХУЙ»,
а потом приколачивают к нему доски.
Русская народная загадка
ХУЙ , м. Неодуш. и одуш. (1-7-е знач.); а также: неизм. в функ. отриц. мест. (8-е знач.); нареч. (9-е знач.); в функ, сказ. (12-е знач.), част. (11-е знач.), межд. (12-е знач.);
[Грамматика субстантивных форм:]
Род. хуя:
Шел я с хуем по хую, / Нашел я хуя на хую. / Взял я хуя за хуй, / Закинул хуя нахуй. (Житейские частушки 1996, 78);
род. хуя:
С мудами у хуя великий был раздор, / О преимуществе у них случился спор… (Суд 8); Полюбила Яшку я, / У Яшки мельница своя. / А потом узнала я, / Что у Яшки нет хуя. (Эротический фольклор 461);
дат. хую:
…Вотхую так житье! / Что ни суббота: он с мудями на мытье / Везется барином в натопленную баню; / Что ночь: ему ведут то Настеньку, то Таню… (Стихи не для дам 316);
дат. хую:
По дороге шли два хуя, / Танцевали краковяк. / Один хуй другого хуя / Хуй да захуй и хуяк. / Первый хуй кричит хую:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130