— заметил он моего подопечного. — Сейчас отправи-им небольшой гостинец встречному поезду и полностью с тобой рассчи-итаемся. Корошо?
Я подтянул мышцы лица обходчика, изобразив подобострастную улыбку. Валдис вернулся к своему занятию. Сергей тем временем закончил возиться с системой сцепки вагонов с локомотивом и прыгнул в кабину. У меня оставалось совсем мало времени. Этот самый небольшой гостинец, как я понял, предназначался пассажирскому поезду «Москва — Приморск». Восемь цистерн огнеопасной смеси на полном ходу — лоб в лоб…
Я лихорадочно соображал, что мне следует предпринять. Телом обходчик Василий не вышел: жиденькие бицепсы, ослабленные двадцатилетним курением легкие, слегка трясущиеся руки — как от постоянных ударов молотком по стали, так и от перманентного пьянства. Хотя молоток — тоже идея. Я заставил обходчика пошарить по карманам. Молоток обнаружился в правом кармане телогрейки. Что ж, или сейчас, или никогда.
Узловатые пальцы крепко сжали отполированную временем рукоятку. Начинать следовало с Валдиса: я заметил, что из кармана его куртки поблескивает сталь китайского «ТТ».
Я подошел сзади, заставил Василия занести руку. В последний момент Валдис обернулся:
— Василий! Да ти что…
Молоток с хрустом опустился на светлую макушку. Кровь брызнула в разные стороны. Видеокамера упала на щебень, продолжая снимать Апокалипсис Узловой станции. Я руками Василия достал из кармана мертвого эстонца пистолет и привел его в боевую готовность.
Локомотив озарила яркая вспышка. Я почувствовал, как щеку Василия обожгло чем-то горячим. Все правильно: Лечо, заметив нападение, тут же отреагировал на него с помощью такого же «ТТ». Я заставил палец Василия обвить спусковой крючок. Снова полыхнули две вспышки. Мы решали проблему как истые ковбои: дуэлью на чужой земле и чужим оружием. На этот раз выстрел Лечо оказался более прицельным: пуля попала в левое плечо Василия, бросив обходчика наземь. Но и я кое-чего добился. Чеченец, подвывая от боли, рухнул на рельсы. Из его раздробленного бедра хлестала кровь.
В кабине локомотива появился Сергей. Он среагировал мгновенно: профессионал как-никак. И оружие в руках он держал посерьезней: израильский автомат «узи». У меня оставались считаные секунды.
Я резко вскинул руку Василия по направлению кабины локомотива и нажал на спуск несколько раз. Я молил Бога о точности. Я представлял себя, как учил меня когда-то Свин, слитным с целью. «Если хочешь попасть — представь, что ты и есть цель. Когда ты станешь целью, то не промахнешься. В себя еще никто не промахивался»…
Везение сопутствовало мне, хотя и наполовину. Почему-то всегда так: ничего не бывает на сто процентов, а только на пятьдесят. И к победе приплетаются бесконечные препятствия.
Я попал в Сергея. Прямо в лоб, между глаз. Вышиб его мозги на мутное стекло локомотива. Но тот успел нажать на курок. Для автоматического оружия эту операцию сделать достаточно всего один раз. И длинная, злая очередь распотрошила обходчика Василия на части. Я еще мог видеть его глазами и слышал, как завопил Лечо, попав под режущую кромку колес состава. Но я уже не мог встать, не мог пошевелить его телом. И это было очень плохо. Потому что Сергей, перед тем как достать «узи», снял состав с тормозов и привел его в движение. Чувствуя, как жизнь покидает тело обретшего таки счастье обходчика Василия, я видел восемь цистерн с нефтью, плавно тронувшихся в сторону состава «Москва — Приморск»…
Я очнулся на гравии возле своего поезда.
— Ну как? — с нетерпением поинтересовался Свин.
— Плохо. Кое-что я успел, но поезд все же вышел в нашем направлении.
К нам подбежала Лидия.
— Мы не можем связаться с грузовым составом. Я не знаю, откуда вы узнали, но он действительно идет вслед за нами.
— Выгоняй людей из вагонов! — принял решение Свин. — Объявляй по радио, свисти в свисток, что угодно… Есть еще сюрприз спереди!
— Господи! — охнула Лидия.
— Господу потом помолишься, — отрезал Свин. — Передай всем проводникам, чтобы выводили людей из вагонов!
Лидия развернулась и побежала к своим коллегам, вышедшим из вагонов и с интересом созерцавшим нашу парочку возле локомотива. Они еще не знали, что машинист мертв, а сам состав оказался в мышеловке.
Свин поднялся на ноги и потрусил на другой край железнодорожного полотна, мимо дымящейся кабины локомотива.
— Кто там у Пушкина выходил из воды? Дядька Пахтакор?
— Черномор. И богатыри с ним.
— Сегодня будет наблюдаться обратная картина, — хрюкнул Свин. — Придется окунуть всех в море.
Я подошел к нему и понял, о чем идет речь. С правой стороны состава был песчаный берег, ровный и пологий. С левой — глубокий овраг, на верху которого, к тому же, стоял зеленый забор из сетки-рабицы. Не знаю, каково происхождение этого оврага. Может, он остался со времен войны, когда исполнял роль окопа. Может, его вырыли, когда прокладывали путь и потребовался грунт для насыпи. В любом случае для преодоления этого оврага, да еще с забором, понадобилось бы довольно много времени. А временем мы как раз и не располагали.
— Загони пассажиров в море, — устало сказал Свин. — Я понимаю, что сделать это сложно. Но взрывы будут очень сильными. И тот, кто не спрячется в волнах, умрет за несколько секунд. Так что зайди в купе, возьми пистолет, вынеси нашу гостью и принимайся за дело.
Я бросился к спальному вагону. Кое-где уже наблюдалось движение, люди постепенно выходили на свежий воздух. Многие уже проснулись и готовились к прибытию поезда на конечную станцию. Поэтому спящих было мало.
Свин хорошо поработал минувшей ночью: девушка сидела на кровати, недоуменно поводя головой из стороны в сторону. Увидев меня, она испуганно вскрикнула.
— Ой! Я… я не пойму, почему я здесь. Я ехала в плацкартном вагоне. Я сейчас уйду.
— Вместе уйдем, — произнес сквозь зубы я, роясь в чемодане. Пистолет крепился к самому дну. Надежный «глок» завернут в старый джемпер Свина и припрятан в потайное отделение. Отодрать его от черных застежек «липучек» — еще несколько драгоценных секунд.
При виде оружия глаза девушки округлились.
— Потом объясню, — сказал я и вытолкнул ее из купе.
Наш вагон в отличие от других все еще спал. Пришлось с силой дергать дверцы и орать благим матом. Действовало не на всех. Где-то брезгливо щурились, где-то делали оскорбленные лица, пару раз мне и вовсе пришлось двинуть кулаком по великосветским физиономиям. Наконец пассажиры высыпали из вагона. Некоторые захватили с собой вещи, все — бумажники и мобильные телефоны.
— Идите в море, — приказал я, — постарайтесь заплыть как можно дальше и ныряйте, когда услышите взрыв.
— Вы с ума сошли, молодой человек! — затряслись от возмущения щеки пожилой женщины с крошечной чихуахуа на руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Я подтянул мышцы лица обходчика, изобразив подобострастную улыбку. Валдис вернулся к своему занятию. Сергей тем временем закончил возиться с системой сцепки вагонов с локомотивом и прыгнул в кабину. У меня оставалось совсем мало времени. Этот самый небольшой гостинец, как я понял, предназначался пассажирскому поезду «Москва — Приморск». Восемь цистерн огнеопасной смеси на полном ходу — лоб в лоб…
Я лихорадочно соображал, что мне следует предпринять. Телом обходчик Василий не вышел: жиденькие бицепсы, ослабленные двадцатилетним курением легкие, слегка трясущиеся руки — как от постоянных ударов молотком по стали, так и от перманентного пьянства. Хотя молоток — тоже идея. Я заставил обходчика пошарить по карманам. Молоток обнаружился в правом кармане телогрейки. Что ж, или сейчас, или никогда.
Узловатые пальцы крепко сжали отполированную временем рукоятку. Начинать следовало с Валдиса: я заметил, что из кармана его куртки поблескивает сталь китайского «ТТ».
Я подошел сзади, заставил Василия занести руку. В последний момент Валдис обернулся:
— Василий! Да ти что…
Молоток с хрустом опустился на светлую макушку. Кровь брызнула в разные стороны. Видеокамера упала на щебень, продолжая снимать Апокалипсис Узловой станции. Я руками Василия достал из кармана мертвого эстонца пистолет и привел его в боевую готовность.
Локомотив озарила яркая вспышка. Я почувствовал, как щеку Василия обожгло чем-то горячим. Все правильно: Лечо, заметив нападение, тут же отреагировал на него с помощью такого же «ТТ». Я заставил палец Василия обвить спусковой крючок. Снова полыхнули две вспышки. Мы решали проблему как истые ковбои: дуэлью на чужой земле и чужим оружием. На этот раз выстрел Лечо оказался более прицельным: пуля попала в левое плечо Василия, бросив обходчика наземь. Но и я кое-чего добился. Чеченец, подвывая от боли, рухнул на рельсы. Из его раздробленного бедра хлестала кровь.
В кабине локомотива появился Сергей. Он среагировал мгновенно: профессионал как-никак. И оружие в руках он держал посерьезней: израильский автомат «узи». У меня оставались считаные секунды.
Я резко вскинул руку Василия по направлению кабины локомотива и нажал на спуск несколько раз. Я молил Бога о точности. Я представлял себя, как учил меня когда-то Свин, слитным с целью. «Если хочешь попасть — представь, что ты и есть цель. Когда ты станешь целью, то не промахнешься. В себя еще никто не промахивался»…
Везение сопутствовало мне, хотя и наполовину. Почему-то всегда так: ничего не бывает на сто процентов, а только на пятьдесят. И к победе приплетаются бесконечные препятствия.
Я попал в Сергея. Прямо в лоб, между глаз. Вышиб его мозги на мутное стекло локомотива. Но тот успел нажать на курок. Для автоматического оружия эту операцию сделать достаточно всего один раз. И длинная, злая очередь распотрошила обходчика Василия на части. Я еще мог видеть его глазами и слышал, как завопил Лечо, попав под режущую кромку колес состава. Но я уже не мог встать, не мог пошевелить его телом. И это было очень плохо. Потому что Сергей, перед тем как достать «узи», снял состав с тормозов и привел его в движение. Чувствуя, как жизнь покидает тело обретшего таки счастье обходчика Василия, я видел восемь цистерн с нефтью, плавно тронувшихся в сторону состава «Москва — Приморск»…
Я очнулся на гравии возле своего поезда.
— Ну как? — с нетерпением поинтересовался Свин.
— Плохо. Кое-что я успел, но поезд все же вышел в нашем направлении.
К нам подбежала Лидия.
— Мы не можем связаться с грузовым составом. Я не знаю, откуда вы узнали, но он действительно идет вслед за нами.
— Выгоняй людей из вагонов! — принял решение Свин. — Объявляй по радио, свисти в свисток, что угодно… Есть еще сюрприз спереди!
— Господи! — охнула Лидия.
— Господу потом помолишься, — отрезал Свин. — Передай всем проводникам, чтобы выводили людей из вагонов!
Лидия развернулась и побежала к своим коллегам, вышедшим из вагонов и с интересом созерцавшим нашу парочку возле локомотива. Они еще не знали, что машинист мертв, а сам состав оказался в мышеловке.
Свин поднялся на ноги и потрусил на другой край железнодорожного полотна, мимо дымящейся кабины локомотива.
— Кто там у Пушкина выходил из воды? Дядька Пахтакор?
— Черномор. И богатыри с ним.
— Сегодня будет наблюдаться обратная картина, — хрюкнул Свин. — Придется окунуть всех в море.
Я подошел к нему и понял, о чем идет речь. С правой стороны состава был песчаный берег, ровный и пологий. С левой — глубокий овраг, на верху которого, к тому же, стоял зеленый забор из сетки-рабицы. Не знаю, каково происхождение этого оврага. Может, он остался со времен войны, когда исполнял роль окопа. Может, его вырыли, когда прокладывали путь и потребовался грунт для насыпи. В любом случае для преодоления этого оврага, да еще с забором, понадобилось бы довольно много времени. А временем мы как раз и не располагали.
— Загони пассажиров в море, — устало сказал Свин. — Я понимаю, что сделать это сложно. Но взрывы будут очень сильными. И тот, кто не спрячется в волнах, умрет за несколько секунд. Так что зайди в купе, возьми пистолет, вынеси нашу гостью и принимайся за дело.
Я бросился к спальному вагону. Кое-где уже наблюдалось движение, люди постепенно выходили на свежий воздух. Многие уже проснулись и готовились к прибытию поезда на конечную станцию. Поэтому спящих было мало.
Свин хорошо поработал минувшей ночью: девушка сидела на кровати, недоуменно поводя головой из стороны в сторону. Увидев меня, она испуганно вскрикнула.
— Ой! Я… я не пойму, почему я здесь. Я ехала в плацкартном вагоне. Я сейчас уйду.
— Вместе уйдем, — произнес сквозь зубы я, роясь в чемодане. Пистолет крепился к самому дну. Надежный «глок» завернут в старый джемпер Свина и припрятан в потайное отделение. Отодрать его от черных застежек «липучек» — еще несколько драгоценных секунд.
При виде оружия глаза девушки округлились.
— Потом объясню, — сказал я и вытолкнул ее из купе.
Наш вагон в отличие от других все еще спал. Пришлось с силой дергать дверцы и орать благим матом. Действовало не на всех. Где-то брезгливо щурились, где-то делали оскорбленные лица, пару раз мне и вовсе пришлось двинуть кулаком по великосветским физиономиям. Наконец пассажиры высыпали из вагона. Некоторые захватили с собой вещи, все — бумажники и мобильные телефоны.
— Идите в море, — приказал я, — постарайтесь заплыть как можно дальше и ныряйте, когда услышите взрыв.
— Вы с ума сошли, молодой человек! — затряслись от возмущения щеки пожилой женщины с крошечной чихуахуа на руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99