Кресты и приказы на пенсию мы пометим задним числом. Правда, придется выдумать другое задание: если рассказать о Рокоте, аналитики эсэсовцев вполне могут сопоставить даты и забить тревогу. Сами знаете, их руководство не упустит возможности кому-нибудь нагадить, тем более вам двоим.
— Никто не творит больших подлянок, чем эти борцы за справедливость, — в один голос признали мы со Свином.
— Таким образом, — продолжил Ангел, — де-юре вы получите отставку на момент существования Отдела. Не думаю, что Служба Справедливости станет оспаривать это решение. В конце концов, и у них должно быть что-то святое…
Сказав это, Ангел замолчал. Я посмотрел на Свина и не заметил на его рыле хоть капельки радости. Все верно: мы слишком хорошо знали Ангела, чтобы поверить в такой простой исход дела.
— И теперь ты скажешь свое коронное «НО», — предположил Свин.
— Скажу, — согласился Ангел и, набрав воздуха в легкие, произнес: — Но для того чтобы ваша отставка была оформлена оговоренным нами сейчас образом, вам придется выполнить еще одно задание, уже неофициально.
— Я так и знал! — воскликнул Свин, в ярости кроша копытом осколки кофейника. — И они еще запрещали мне заниматься коммерцией… Да вся ваша пернатая шайка и шагу не может ступить, чтобы не предложить кому-нибудь сделку! Нет, точно: как на земле, так и на небе!
— Или как на небе, так и на земле, — задумчиво парировал Ангел. — Мы связаны теснее, чем вам представляется…
— Хватит философии! — попросил я. — В чем заключается задание?
— Я могу сообщить его детали только после получения вашего согласия на выполнение.
— Как будто у нас есть выбор, — обиженно хрюкнул все еще не успокоившийся Свин.
— Мы не собираемся пахать на этих ублюдков из СС, — подтвердил я. — Давайте приступим.
Ангел удовлетворенно кивнул и достал из-под крыла серебряный ноутбук. Иногда мне казалось, что в складках его хитона сокрыт целый супермаркет. Наверное, так оно и было…
Поставив ноутбук на крышку рояля, Ангел открыл его и подождал, пока загрузится операционная система. Затем несколько раз щелкнул на значке видеопроигрывателя. На мониторе появилось яркое, блещущее всеми цветами радуги изображение. Динамики выплеснули волну громкого звука.
Мы смотрели видеоклип. Яркая блондинка, облаченная в садомазокупальник размера этак на два меньше, чем ей требовалось на самом деле, пела песню в интерьере ночного клуба. Вокруг нее плясала массовка — мускулистые парни откровенно гомосексуального облика, одетые в смокинги на голое тело. На шестах вертелись крупногрудые стриптизерши., Сквозной персонаж клипа — мордатый мужик в костюме от «Гуччи» — большую часть времени пялился на певицу, после чего решался, разбивал бокал с виски об пол и увозил счастливицу прочь на расписанном голубыми драконами «мерседесе». Слова песни соответствовали видеоряду. «Тебе лишь стоит посмотреть, тебе лишь надо захотеть, и буду долго я гореть, и пропаду, и пропаду… » «И пропаду-у-у», — повторялось раз десять в конце каждого припева. Мою успокоившуюся было голову снова сжали тиски боли.
— Узнаете? — спросил Ангел.
Я отрицательно покачал головой. Свин проявил большую осведомленность.
— Алина Стайгер. Звезда МТВ, победительница хит-парадов и светская львица.
— Правильно, — кивнул Ангел и включил слайд-шоу.
Монитор зарябил сменяющими друг друга фотографиями. Алина поднимает над головой позолоченную статуэтку — главную музыкальную награду года. Алина открывает новый бутик «Дольче и Габбана». Алина рекламирует модельный ряд часов «Лонгинесс». Алина на обложке «Плейбоя». Алина на обложке «FHM». Алина же на обложке «Мулен Руж».
— Аппетитная шкурка, — забылся на секунду Свин. Даже последние переживания не смогли изгнать из его души тягу к прекрасному.
Ангел сделал вид, что ничего не заметил, и продолжал щелкать мышью.
Алина сидит в кресле, а за ее спиной — большая реклама Московского кинофестиваля. Алина на светской вечеринке обнимается с полным лысым мужчиной— главной звездой нашей эстрады с советских еще времен. Алина грустит на открытии элитного яхт-клуба…
Фотографии продолжали сменять одна другую. Свин похотливо причмокивал при каждом новом откровенном ракурсе. Я терпеливо ожидал подвоха.
— Насмотрелись? — спросил нас Ангел через несколько минут.
Мы кивнули: я — поспешно, Свин — с некоторым сожалением.
— Тогда перейдем к делу, — сказал Ангел и еще раз щелкнул кнопкой мыши.
Пред нашими глазами предстала картина совсем иного содержания. Сперва мне показалось, что я наблюдаю репортаж с места теракта. Черные обломки металлических конструкций, бушующий огонь, пожарные шланги на заднем плане. Затем я стал различать детали. Это было какое-то кафе, вроде «Макдональдс»: обрывки яркой вывески валялись на грязном, покрытом сажей асфальте. От стеклянной витрины остались только мелкие осколки, торчащие тут и там из погнутых алюминиевых рам. Внутри помещения бушевал огонь, сквозь сполохи которого проступали очертания перевернувшегося автомобиля.
— Вчера вечером на Ленинском проспекте произошла авария, — сухо начал Ангел. — Водитель черного «порше каррера» не справился с управлением. Собственно признаки опасности появились чуть раньше: «порше» нарушал правила на протяжении двух километров до места трагедии, спровоцировал два столкновения и повесил себе на хвост милицейский патруль.
— По-другому на «порше» не ездят, — согласно кивнул Свин.
— Подъезжая к «Макдональдсу», водитель увеличил скорость до ста семидесяти километров в час, — продолжал Ангел. — Вот только повернуть забыл. А тут еще, как на беду, подвернулся каток, укладывавший асфальт. «Порше» столкнулся с асфальтоукладчиком и взлетел в воздух: скорость-то у него была немаленькая. Полет закончился в витрине «Макдональдса». К счастью, кафе закрыли на реконструкцию двумя днями раньше. Поэтому никто не пострадал. Кроме водителя «порше», разумеется.
На мониторе появилась новая картинка. Одетые в костюмы из огнеупорной ткани, пожарные вытаскивали из обуглившегося остова машины почерневший труп. Еще один ракурс: крупный план сожженного тела со следами темно-бордовой запекшейся крови. Лицо превратилось в сморщенный комок с ужасающе белым оскалом распахнутого в последнем крике рта. Остатки одежды висели грязными, изорванными лохмотьями.
— Алина Стайгер, — прокомментировал Ангел. — Известная эстрадная певица двадцати девяти лет трех меся цен и семи дней от роду.
— Срань господня! — охнул Свин.
— Сколько можно просить не поминать имени Господа всуе! Хотя бы в моем присутствии! — сурово сверкнул очами Ангел.
— Я поминал не Господа, — угрюмо буркнул Свин. — Каковы причины ее смерти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Никто не творит больших подлянок, чем эти борцы за справедливость, — в один голос признали мы со Свином.
— Таким образом, — продолжил Ангел, — де-юре вы получите отставку на момент существования Отдела. Не думаю, что Служба Справедливости станет оспаривать это решение. В конце концов, и у них должно быть что-то святое…
Сказав это, Ангел замолчал. Я посмотрел на Свина и не заметил на его рыле хоть капельки радости. Все верно: мы слишком хорошо знали Ангела, чтобы поверить в такой простой исход дела.
— И теперь ты скажешь свое коронное «НО», — предположил Свин.
— Скажу, — согласился Ангел и, набрав воздуха в легкие, произнес: — Но для того чтобы ваша отставка была оформлена оговоренным нами сейчас образом, вам придется выполнить еще одно задание, уже неофициально.
— Я так и знал! — воскликнул Свин, в ярости кроша копытом осколки кофейника. — И они еще запрещали мне заниматься коммерцией… Да вся ваша пернатая шайка и шагу не может ступить, чтобы не предложить кому-нибудь сделку! Нет, точно: как на земле, так и на небе!
— Или как на небе, так и на земле, — задумчиво парировал Ангел. — Мы связаны теснее, чем вам представляется…
— Хватит философии! — попросил я. — В чем заключается задание?
— Я могу сообщить его детали только после получения вашего согласия на выполнение.
— Как будто у нас есть выбор, — обиженно хрюкнул все еще не успокоившийся Свин.
— Мы не собираемся пахать на этих ублюдков из СС, — подтвердил я. — Давайте приступим.
Ангел удовлетворенно кивнул и достал из-под крыла серебряный ноутбук. Иногда мне казалось, что в складках его хитона сокрыт целый супермаркет. Наверное, так оно и было…
Поставив ноутбук на крышку рояля, Ангел открыл его и подождал, пока загрузится операционная система. Затем несколько раз щелкнул на значке видеопроигрывателя. На мониторе появилось яркое, блещущее всеми цветами радуги изображение. Динамики выплеснули волну громкого звука.
Мы смотрели видеоклип. Яркая блондинка, облаченная в садомазокупальник размера этак на два меньше, чем ей требовалось на самом деле, пела песню в интерьере ночного клуба. Вокруг нее плясала массовка — мускулистые парни откровенно гомосексуального облика, одетые в смокинги на голое тело. На шестах вертелись крупногрудые стриптизерши., Сквозной персонаж клипа — мордатый мужик в костюме от «Гуччи» — большую часть времени пялился на певицу, после чего решался, разбивал бокал с виски об пол и увозил счастливицу прочь на расписанном голубыми драконами «мерседесе». Слова песни соответствовали видеоряду. «Тебе лишь стоит посмотреть, тебе лишь надо захотеть, и буду долго я гореть, и пропаду, и пропаду… » «И пропаду-у-у», — повторялось раз десять в конце каждого припева. Мою успокоившуюся было голову снова сжали тиски боли.
— Узнаете? — спросил Ангел.
Я отрицательно покачал головой. Свин проявил большую осведомленность.
— Алина Стайгер. Звезда МТВ, победительница хит-парадов и светская львица.
— Правильно, — кивнул Ангел и включил слайд-шоу.
Монитор зарябил сменяющими друг друга фотографиями. Алина поднимает над головой позолоченную статуэтку — главную музыкальную награду года. Алина открывает новый бутик «Дольче и Габбана». Алина рекламирует модельный ряд часов «Лонгинесс». Алина на обложке «Плейбоя». Алина на обложке «FHM». Алина же на обложке «Мулен Руж».
— Аппетитная шкурка, — забылся на секунду Свин. Даже последние переживания не смогли изгнать из его души тягу к прекрасному.
Ангел сделал вид, что ничего не заметил, и продолжал щелкать мышью.
Алина сидит в кресле, а за ее спиной — большая реклама Московского кинофестиваля. Алина на светской вечеринке обнимается с полным лысым мужчиной— главной звездой нашей эстрады с советских еще времен. Алина грустит на открытии элитного яхт-клуба…
Фотографии продолжали сменять одна другую. Свин похотливо причмокивал при каждом новом откровенном ракурсе. Я терпеливо ожидал подвоха.
— Насмотрелись? — спросил нас Ангел через несколько минут.
Мы кивнули: я — поспешно, Свин — с некоторым сожалением.
— Тогда перейдем к делу, — сказал Ангел и еще раз щелкнул кнопкой мыши.
Пред нашими глазами предстала картина совсем иного содержания. Сперва мне показалось, что я наблюдаю репортаж с места теракта. Черные обломки металлических конструкций, бушующий огонь, пожарные шланги на заднем плане. Затем я стал различать детали. Это было какое-то кафе, вроде «Макдональдс»: обрывки яркой вывески валялись на грязном, покрытом сажей асфальте. От стеклянной витрины остались только мелкие осколки, торчащие тут и там из погнутых алюминиевых рам. Внутри помещения бушевал огонь, сквозь сполохи которого проступали очертания перевернувшегося автомобиля.
— Вчера вечером на Ленинском проспекте произошла авария, — сухо начал Ангел. — Водитель черного «порше каррера» не справился с управлением. Собственно признаки опасности появились чуть раньше: «порше» нарушал правила на протяжении двух километров до места трагедии, спровоцировал два столкновения и повесил себе на хвост милицейский патруль.
— По-другому на «порше» не ездят, — согласно кивнул Свин.
— Подъезжая к «Макдональдсу», водитель увеличил скорость до ста семидесяти километров в час, — продолжал Ангел. — Вот только повернуть забыл. А тут еще, как на беду, подвернулся каток, укладывавший асфальт. «Порше» столкнулся с асфальтоукладчиком и взлетел в воздух: скорость-то у него была немаленькая. Полет закончился в витрине «Макдональдса». К счастью, кафе закрыли на реконструкцию двумя днями раньше. Поэтому никто не пострадал. Кроме водителя «порше», разумеется.
На мониторе появилась новая картинка. Одетые в костюмы из огнеупорной ткани, пожарные вытаскивали из обуглившегося остова машины почерневший труп. Еще один ракурс: крупный план сожженного тела со следами темно-бордовой запекшейся крови. Лицо превратилось в сморщенный комок с ужасающе белым оскалом распахнутого в последнем крике рта. Остатки одежды висели грязными, изорванными лохмотьями.
— Алина Стайгер, — прокомментировал Ангел. — Известная эстрадная певица двадцати девяти лет трех меся цен и семи дней от роду.
— Срань господня! — охнул Свин.
— Сколько можно просить не поминать имени Господа всуе! Хотя бы в моем присутствии! — сурово сверкнул очами Ангел.
— Я поминал не Господа, — угрюмо буркнул Свин. — Каковы причины ее смерти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99