), чтобы пробудить единственное существо — каноника Монтанелли.
В начале романа юноша приводит Монтанелли к Монблану (итал. Monte Blanco — «Белая Гора») и говорит: «Словно сквозь темный кристалл я вижу в этой голубой пустыне без начала и конца величественное существо в белых одеждах. Век за веком оно ждет озарения Духом Божьим». А что мы видим в конце? Старик, облаченный в белые ризы, переживает озарение и вещает от имени… Бога-Отца! «Пейте же! — призывает впавший в священное безумие Монтанелли. — Пейте из чаши все! Разве эта кровь не ваше достояние?» Чаща, божественная кровь и Тайный Камень — «темный кристалл»…
Овод любит девушку по имени Джемма, ставшую шифроваль-щицей тайного общества «Молодая Италия». Инталия — разновидность геммы («gemma») — резного камня. Но здесь слышится и другое слово — «gema», «кровь». Фамилия каноника происходит от итальянского слова «monte» — «гора». «Oros». Псевдоним героя, давший название всему роману, на русский язык переведен неточно: «Овод» вместо «Слепня». Так благозвучнее. Но для какой цели в самом тексте дается перевод на французский язык: «Taon»? Очевидно для того, чтобы читатель-дешифровщик поменял местами первую и вторую буквы этого слова.
А теперь сделаем небольшое отступление. Мы предположили, что Булгаков упомянул о зашифрованных рукописях Роджера Бэкона (1214 — 1292) лишь для того, чтобы указать на Френсиса (1561 — 1626). Но так ли это? Усомниться нас заставили два Берлиоза — редактор журнала и композитор. Удвоение продолжается: психиатр Стравинский — однофамилец знаменитого композитора, Иоганн из Кронштадта вызывает в памяти Иоанна Кронштадского, Бегемот и Коровьев назвались Панаевым и Скабичевским — однофамильцами русских писателей, — а подписались — наоборот. Два Бэкона? «Тут вопрос переселения душ», — подсказывает Коровьсв в предпоследней редакции «Мастера…» — там, где Волакд говорит о дешифровке «интересных рукописей Бэкона». Настолько интересных, что Булгаков счел за лучшее заменить Р.Бэкона на другого монаха-чернокнижника — Герберта Аврилакского, ставшего папой Сильвестром II. Беседа на Патриарших касалась основ христианской религии и ее тогдашнего состояния, — не этому ли вопросу были посвящены «интересные рукописи» знаменитого астролога Роджера Бэкона? В самом известном из своих сочинении — «Зеркале астрономии» — он доказывает, что христианство подчинено влиянию Меркурия. А что говорит Воланд? «Меркурий во втором доме…»! Булгаков придумал, как связать Роджера Бэкона с темой реинкарнации: в «грибоедовской» главе появляется странный абзац о прошлой жизни Арчибальда Арчибальдовича. «Говорили, говорили мистики», что в прошлой жизни метрдотель плавал «под черным гробовым флагом с адамовой головой». Во времена Булгакова каждый мальчишка знал, как называется этот флаг — «Веселый Роджер». (И золотая цепь у Грина — пиратская. К тому же с ней соседствует говорящий человекообразный автомат: по преданию. такой же механизм построил Роджер Бэкон).
Многие мистики считали Френсиса (Франциска) Бэкона очередной инкарнацией монаха-францисканца Роджера. Доказательству этого посвящено несколько работ, и приведенный в них список совпадений трудно объяснить простой случайностью. К примеру, они оба писали о возможности создания летательных аппаратов и средств связи, а Р.Бэкон предсказал полет на Луну!
В начале 20-х годов XX века во Франции и США была начата дешифровка рукописей двух Бэконов — почти одновременно и независимо друг от друга. О первой рукописи мы уже упоминали: она оказалась дневником сэра Френсиса. А рукописная книга ин-октаво с зашифрованным посланием Роджера Бэкона попала к Джону Ди, а затем была подарена императору Рудольфу II. Считалось, что эта книга содержит все тайны мира. В 1912 году ее выкупил у итальянских иезуитов книготорговец-антиквар Вильфрид Войнич — бывший польский революционер и супруг знаменитой писательницы. (Именно она посоветовала мужу заняться поиском и перепродажей старинных рукописей и книг). Семь лет спустя Этель Лилиан Войнич передала фотокопию этой «черной книги» американскому историку и криптографу Уильяму Ньюболду. Он был признанным знатоком гностических учений и легенд о Граале, а в первую мировую войну прославился тем, что сумел прочитачь шифрованные донесения от германских шпионов.
В начале 20-х годов Ныоболд объявил, что нашел ключ к шифру Роджера Бэкона. Затем ключ был «утерян», — не потому ли, что на профессора было оказано давление? Тем не менее он успел напечатать фрагмент расшифрованного «Манускрипта Войнича», и это сообщение стало настоящей сенсацией. Оказалось, что монах-алхимик знал о существовании хромосом и спиралевидных галактик! Вот что писал Роджер Бэкон за триста лет до изобретения телескопа: «Я увидел в вогнутом зеркале звезду, имеющую форму улитки. Она расположена между пупом Пегаса, бюстом Андромеды и головой Кассиопеи». Через три года в указанном месте была открыта первая звездная «улитка» — М-31. спиральная туманность Андромеды. Вскоре после этого Ныоболд умер — и унес в могилу тайну ключа. В 1930 году скончался Вильфрид Войнич, в шестидесятом умерла Этель Лилиан, а в шестьдесят втором загадочная рукопись была выставлена на продажу и оценена в 160 тысяч долларов. В следующем году авгор «Туманности Андромеды» закончил свой новый роман «Лезвие бритвы», в котором положительному герою Гирину противостоит некий охотник за рукописями — турецкий археолог Вильфрид Деригази. Странное имя для турка, не правда ли? Археолога интересует месторождение таинственных кристаллов, тестирующих на «божественность».
…"Перечитайте «Овода»", — посоветовал Бартини своему биографу В.Казневскому. Не потому ли, что биография барона словно списана с судьбы героя «революционного» романа? Овод рано лишается матери, а опекуном становится итальянский священник — его родной отец. Затем он надолго уезжает и возвращается на родину под видом иностранца. Можно предположить, что в романе Войнич зашифрована весть о чудесном ребенке, увезенном из России. По документам Бартини родился в год появления «Овода», но именно Казневский говорил о том, что барон прибавил себе год или два. А с какой целью писательница сделала Овода наполовину англичанином? Его настоящее имя — Артур Бертон. Мать — уроженка Корнуэлла: именно там родился и таинственно уснул король Артур, владевший Граалем. С умыслом выбрана и фамилия: она отсылает нас к Роберту Бертону — английскому писателю XVII века — и подсказывает имя будущего хранителя Чаши. Еще одна подсказка спрятана в последней главе: возлюбленная Бертона разговаривает с влюбленным в нее Мартини. Бертон — Мартини — Бартини?
По преданию, Святая Чаща стояла в артуровском замке Камелот — в центре Круглого Стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
В начале романа юноша приводит Монтанелли к Монблану (итал. Monte Blanco — «Белая Гора») и говорит: «Словно сквозь темный кристалл я вижу в этой голубой пустыне без начала и конца величественное существо в белых одеждах. Век за веком оно ждет озарения Духом Божьим». А что мы видим в конце? Старик, облаченный в белые ризы, переживает озарение и вещает от имени… Бога-Отца! «Пейте же! — призывает впавший в священное безумие Монтанелли. — Пейте из чаши все! Разве эта кровь не ваше достояние?» Чаща, божественная кровь и Тайный Камень — «темный кристалл»…
Овод любит девушку по имени Джемма, ставшую шифроваль-щицей тайного общества «Молодая Италия». Инталия — разновидность геммы («gemma») — резного камня. Но здесь слышится и другое слово — «gema», «кровь». Фамилия каноника происходит от итальянского слова «monte» — «гора». «Oros». Псевдоним героя, давший название всему роману, на русский язык переведен неточно: «Овод» вместо «Слепня». Так благозвучнее. Но для какой цели в самом тексте дается перевод на французский язык: «Taon»? Очевидно для того, чтобы читатель-дешифровщик поменял местами первую и вторую буквы этого слова.
А теперь сделаем небольшое отступление. Мы предположили, что Булгаков упомянул о зашифрованных рукописях Роджера Бэкона (1214 — 1292) лишь для того, чтобы указать на Френсиса (1561 — 1626). Но так ли это? Усомниться нас заставили два Берлиоза — редактор журнала и композитор. Удвоение продолжается: психиатр Стравинский — однофамилец знаменитого композитора, Иоганн из Кронштадта вызывает в памяти Иоанна Кронштадского, Бегемот и Коровьев назвались Панаевым и Скабичевским — однофамильцами русских писателей, — а подписались — наоборот. Два Бэкона? «Тут вопрос переселения душ», — подсказывает Коровьсв в предпоследней редакции «Мастера…» — там, где Волакд говорит о дешифровке «интересных рукописей Бэкона». Настолько интересных, что Булгаков счел за лучшее заменить Р.Бэкона на другого монаха-чернокнижника — Герберта Аврилакского, ставшего папой Сильвестром II. Беседа на Патриарших касалась основ христианской религии и ее тогдашнего состояния, — не этому ли вопросу были посвящены «интересные рукописи» знаменитого астролога Роджера Бэкона? В самом известном из своих сочинении — «Зеркале астрономии» — он доказывает, что христианство подчинено влиянию Меркурия. А что говорит Воланд? «Меркурий во втором доме…»! Булгаков придумал, как связать Роджера Бэкона с темой реинкарнации: в «грибоедовской» главе появляется странный абзац о прошлой жизни Арчибальда Арчибальдовича. «Говорили, говорили мистики», что в прошлой жизни метрдотель плавал «под черным гробовым флагом с адамовой головой». Во времена Булгакова каждый мальчишка знал, как называется этот флаг — «Веселый Роджер». (И золотая цепь у Грина — пиратская. К тому же с ней соседствует говорящий человекообразный автомат: по преданию. такой же механизм построил Роджер Бэкон).
Многие мистики считали Френсиса (Франциска) Бэкона очередной инкарнацией монаха-францисканца Роджера. Доказательству этого посвящено несколько работ, и приведенный в них список совпадений трудно объяснить простой случайностью. К примеру, они оба писали о возможности создания летательных аппаратов и средств связи, а Р.Бэкон предсказал полет на Луну!
В начале 20-х годов XX века во Франции и США была начата дешифровка рукописей двух Бэконов — почти одновременно и независимо друг от друга. О первой рукописи мы уже упоминали: она оказалась дневником сэра Френсиса. А рукописная книга ин-октаво с зашифрованным посланием Роджера Бэкона попала к Джону Ди, а затем была подарена императору Рудольфу II. Считалось, что эта книга содержит все тайны мира. В 1912 году ее выкупил у итальянских иезуитов книготорговец-антиквар Вильфрид Войнич — бывший польский революционер и супруг знаменитой писательницы. (Именно она посоветовала мужу заняться поиском и перепродажей старинных рукописей и книг). Семь лет спустя Этель Лилиан Войнич передала фотокопию этой «черной книги» американскому историку и криптографу Уильяму Ньюболду. Он был признанным знатоком гностических учений и легенд о Граале, а в первую мировую войну прославился тем, что сумел прочитачь шифрованные донесения от германских шпионов.
В начале 20-х годов Ныоболд объявил, что нашел ключ к шифру Роджера Бэкона. Затем ключ был «утерян», — не потому ли, что на профессора было оказано давление? Тем не менее он успел напечатать фрагмент расшифрованного «Манускрипта Войнича», и это сообщение стало настоящей сенсацией. Оказалось, что монах-алхимик знал о существовании хромосом и спиралевидных галактик! Вот что писал Роджер Бэкон за триста лет до изобретения телескопа: «Я увидел в вогнутом зеркале звезду, имеющую форму улитки. Она расположена между пупом Пегаса, бюстом Андромеды и головой Кассиопеи». Через три года в указанном месте была открыта первая звездная «улитка» — М-31. спиральная туманность Андромеды. Вскоре после этого Ныоболд умер — и унес в могилу тайну ключа. В 1930 году скончался Вильфрид Войнич, в шестидесятом умерла Этель Лилиан, а в шестьдесят втором загадочная рукопись была выставлена на продажу и оценена в 160 тысяч долларов. В следующем году авгор «Туманности Андромеды» закончил свой новый роман «Лезвие бритвы», в котором положительному герою Гирину противостоит некий охотник за рукописями — турецкий археолог Вильфрид Деригази. Странное имя для турка, не правда ли? Археолога интересует месторождение таинственных кристаллов, тестирующих на «божественность».
…"Перечитайте «Овода»", — посоветовал Бартини своему биографу В.Казневскому. Не потому ли, что биография барона словно списана с судьбы героя «революционного» романа? Овод рано лишается матери, а опекуном становится итальянский священник — его родной отец. Затем он надолго уезжает и возвращается на родину под видом иностранца. Можно предположить, что в романе Войнич зашифрована весть о чудесном ребенке, увезенном из России. По документам Бартини родился в год появления «Овода», но именно Казневский говорил о том, что барон прибавил себе год или два. А с какой целью писательница сделала Овода наполовину англичанином? Его настоящее имя — Артур Бертон. Мать — уроженка Корнуэлла: именно там родился и таинственно уснул король Артур, владевший Граалем. С умыслом выбрана и фамилия: она отсылает нас к Роберту Бертону — английскому писателю XVII века — и подсказывает имя будущего хранителя Чаши. Еще одна подсказка спрятана в последней главе: возлюбленная Бертона разговаривает с влюбленным в нее Мартини. Бертон — Мартини — Бартини?
По преданию, Святая Чаща стояла в артуровском замке Камелот — в центре Круглого Стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153