Бард театральным жестом приложил руку к сердцу, демонстрируя хорошо разыгранное изумление.
— Ай-ай-ай, выходит, Северная башня все же обрушилась, ваше величество?
Король с грохотом отшвырнул ногой кресло, обежал вокруг стола и всей своей исполинской фигурой навис над Фолкеном.
— Да! Да, она обрушилась, как и предсказывал твой поганый язык! Обрушилась через несколько часов после того, как ты исчез, даже не поставив в известность о своем отбытии нашу королевскую персону, негодяй! Обрушилась и насмерть раздавила моего лучшего охотничьего пса! — Кел смахнул выкатившуюся из уголка глаза слезу. — И еще несколько дюжин моих придворных за компанию.
— Я предупреждал ваше величество, что фундамент башни сильно ослаб.
— Ну да, предупреждал, — проворчал Кел. — Вот только ответь нам, Черная Рука, почему ты предсказываешь одни лишь несчастья и почему твои предсказания неизменно сбываются? — Он уставился на барда мутным и исполненным подозрений взором. — Поневоле задумаешься, уж не ты ли их навлекаешь? Либо, что еще хуже, сам прикладываешь руку к тому, чтобы они сбылись.
Последнее обвинение вызвало согласный ропот среди присутствующих в зале. Очевидно, подобная мысль приходила в голову не только королю, но и многим из его приближенных.
Фолкен вскинул руки над головой, прося тишины. Каким-то чудом ему удалось успокоить собравшихся.
— Вы правы, ваше величество, в том, что я действительно не раз предупреждал вас и ваших подданных о грядущих бедах. И если бы вы своевременно прислушались к моим словам, последствия оказались бы куда менее трагическими. Я скорблю о погибших вместе с вами, но скорблю вдвойне оттого, что в Кельсиоре забыли о других словах Фолкена Черной Руки — словах предупреждения и дружеского совета, которые уже не раз сослужили добрую службу.
Бард возвысил голос и начал расхаживать вдоль стола, словно актер по сцене. Трэвис затаил дыхание. Он не очень понимал, что за представление разыгрывает его компаньон, но нисколько не сомневался в том, что провал его запросто может стоить жизни им обоим.
— Кто рассказал вам, в какой части озера искать затопленные сокровища Тарраса? — гремел над головами гостей голос Фолкена. — Кто показал вам, где добывать соль, когда у вас не осталось ни щепотки для приготовления пищи? А кто три дня подряд без сна и отдыха услаждал ваш слух полной версией «Баллады о Борадисе», раз за разом повторяя одни и те же строчки, в которых повествуется о том, как огнедышащий дракон пожирает целую армию?
— Я бы еще разок послушал! — сверкнув очами, воскликнул Кел. Бард метнул на него острый взгляд.
— Так кто же все это сделал? — повторил он.
— Ты, Фолкен! — шумно вздохнув, признал король. Бард скрестил руки на груди и кивнул.
Кел задумчиво поскреб бороду, затем оживился и щелкнул пальцами.
— Придумал! — воскликнул он. — Сейчас спросим, что делать, у моего советника.
— Советника? — нахмурился Фолкен.
— Где моя колдунья? — раскатился под сводами грозный королевский рык. — Пусть сейчас же приведут мою колдунью!
— Да здесь я, здесь, чего шумишь? — проворчала Грисла, семеня паучьими ножками по настилу.
— Так ты еще и советчицей успела заделаться, старая ведьма? — удивленно приподнял бровь бард. — Вот уж не ожидал от тебя такой резвости.
— От ведьминых забот королю меньше хлопот, — нравоучительно заметила старуха.
— Как нам следует поступить с ними, колдунья? — прервал диалог нетерпеливый монарх.
Вместо ответа Грисла запустила руку в служившие ей одеждой лохмотья и извлекла пригоршню тонких пожелтевших палочек. Лишь когда она раскинула их на ступеньках возвышения, Трэвис с ужасом обнаружил, что это вовсе не палочки, а косточки. Ведьма присела на корточки и несколько минут изучала выброшенное сочетание, время от времени что-то бурча себе под нос.
— Да говори же скорей, что ты там высмотрела?! — прикрикнул на нее король, стукнув по столу кулаком величиной с дыню.
Грисла выпрямилась и устремила на двух друзей пристальный взгляд своего единственного ока. Сердце Трэвиса затрепетало.
— Волшебные кости никогда не лгут, — проскрипела старуха. — А говорят они о том, что темные дела привели сюда эту парочку.
— Ну, об этом я бы и без твоей ворожбы догадался, колдунья! — фыркнул король.
— Не торопись, я еще не закончила, — остановила его ведьма. — Да, дела и помыслы их темны, но для нас не опасны и никакого отношения к нам не имеют. — Внезапно она нахмурилась и вновь принялась рассматривать кости. — Да, не опасны, — повторила Грисла и добавила: — А одним боком все ж и до нас касаются.
— Туман напускать у тебя отменно получается, — язвительно заметил Фолкен.
— Я кости сама не раскладываю, — парировала колдунья. — Мое дело прочесть, что они говорят, когда лягут. — Она отвернулась, сгребла косточки и упрятала обратно в лохмотья.
Кел долго и мучительно обдумывал выданную Грислой информацию. Он то дергал себя за бороду, то яростно чесал голову, приводя в еще больший беспорядок свою растрепанную шевелюру.
— Королевское решение принято, — объявил он наконец, сумрачно глядя на замерших в ожидании Фолкена и Трэвиса. — Я отказываю тебе в гостеприимстве под крышей моего замка, о Фолкен, именуемый также Черная Рука и Суровый Бард.
Трэвис встревоженно посмотрел на спутника Тот хотел было что-то возразить, но Кел предупреждающе поднял руку, и протест так и остался невысказанным.
— Однако, — продолжал король, — я не стану возражать, если ты заработаешь право на место за моим столом.
Озабоченность на лице Фолкена мгновенно уступила место широкой улыбке. Трэвис перевел дух.
— Буду бесконечно счастлив заработать право на стол и кров в замке вашего величества, — поклонился бард. — Моя лютня всегда к вашим услугам. Готов даже разок-другой исполнить «Балладу о Борадисе» — если гости пожелают, разумеется.
— Никогда не умел долго на тебя злиться, Фолкен, клянусь Джором! — со смехом вскричал Кел, обхватил барда за плечи и стиснул в медвежьих объятиях. Зал восторженно взревел.
— Если ты меня сейчас раздавишь, я не смогу играть на лютне, — сдавленным голосом взмолился Фолкен.
Король разжал руки. Изрядно помятый бард пошатнулся и мог упасть, но успел вовремя схватиться за руку Трэвиса. Кел вернулся на свое место во главе стола и подал знак слугам, которые тотчас притащили два табурета для Фолкена и его спутника. Единственное кресло в зале занимал сам король, а все остальные сидели на длинных скамьях вдоль столов или тяжелых деревянных табуретах. Служанка сунула Трэвису огромную глиняную кружку с шапкой пены. Во рту пересохло, поэтому он отхлебнул сразу большой глоток и чуть не поперхнулся. Кельсиорское пиво по крепости заметно уступало «Будвайзеру», а по вкусу мало чем отличалось от жидкой овсянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246