Где-то рядом закричали, дико, с таким горем, что я не выдержал. Подхватился, протолкнулся через непонятно зачем столпившихся людей. Среди них были и безумцы, выбежавшие из ворот, и гарнизон. В центре лежал растерзанный на части труп, около которого выла женщина в мужской одежде. Я протолкнулся ближе. Это оказалось легко —люди стали быстро расходиться — где-то неподалеку возобновился бой. Я присмотрелся, не понимая, что могло вызвать такую реакцию воинов. Убитый был из замка. Одежда довольно богатая, какие-то блестящие подвески на груди, синяя лента. Я прищурился. А мундир-то военный. Военный…
Люди, люди… Вдруг я услышал рядом знакомый голос, командующий залп. Я перечеркнул свое намерение держаться подальше от заварух и бросился на голос. Планы меняются. Он стоял чуть в стороне от линии магов, повязка с лица была сорвана, щека и куртка в крови, рука весит плетью, но голос все такой же громовой. За ним стоял магистр, прикрывая отряд какой-то матово отливающей сферой, которую уже разъедало со всех сторон. Раненых было много, а кто-то уже и лежал в пыли.
Темнота позволила подобраться незамеченным близко, так близко, что я смог нырнуть внутрь сферы через одну из прорех. Меня если и заметили, то не обратили внимания — я был человеком. И потом… Перед магистром стоял один из тех… Из замка. Рядом стояли еще двое, когда-то, возможно, и бывшими телохранителями, но сейчас…
— Великий магистр Роллин, боюсь, — замковый судорожно вздохнул, закашлявшись, — боюсь, замок взят.
— Каковы потери?
— Большие… Особенно… Среди командования, — он внезапно сорвался на истерику. — Замок взят, перебиты все сотники, которые были не на рейде, весь магистрат. Они ворвались в главный зал во время Совета… Это конец!
— Прекратить! — рявкнул магистр (даже у них есть имена, как оказалось). — Дальше!
— Мы сумели пробиться наружу с лордом-главнокомандующим.
— Зовите его немедленно, — ледяным тоном бросил он через плечо. В сознании блеснула искорка понимания.
— Вашего главнокомандующего разорвали на части пять минут назад, — громко, так, что услышали все, сказал я.
— М-магистр?! — взвизгнул замковый. Магистр бросил на меня недобрый взгляд, прикрыл глаза, мгновенно нашел то, что искал и медленно кивнул. — Но тогда… Главнокомандующий вы, магистр.
— Пока, очевидно, да, — рыкнул он.
Ледяной ветер опять бросился в лицо. Рядом крикнул человек, воздух вздрогнул от нового залпа и светящиеся точки, которые я уже начал различать впереди, отбросило назад, проволокло и сбросило со скалы. Ветер усиливался. За спиной слышался один дрожащий и один ледяной голос. Я замер, предчувствуя что-то… Рядом вспыхнула с новой силой битва. Очевидно, нас решили добить. Не оставлять в тылу опасность. Я опустил руки и посмотрел в небо. Струна вновь натянулась. Виток за витком, она натягивалась все больше и больше, звеня на грани. Голос за спиной перешел в ор. Голос за спиной перешел в визг, сливаясь с визгом натянутой струны, забирая все выше, выше, выше, ввинчиваясь в уши, раздирая мозг, вцепляясь в душу когтистыми пальцами. Я зажал уши и закричал, падая на колени. За спиной завизжали вместе со мной, срывая горло. Струна достигла пика напряжения и лопнула с оглушительным скрежетом.
Из глаз потекли слезы. Я всхлипнул и медленно поднялся с колен. Вокруг бушевал бой, и никто больше не слышал этой струны. Никто… Я обернулся. Еще медленней опустил налившиеся кровью глаза к земле. Руки мелко задрожали, захотелось зажмуриться, а еще больше — проснуться. Но я смотрел. Смотрел, чтобы запомнить, чего я видеть больше не хочу.
Они смели половину отряда, зайдя с тыла и разбив сферу. И замковые лежали вместе с патрульными. И магистр лежал среди трупов солдат, которых так ненавидел, точно так же скалясь ощеренными зубами небу, точно так же зияя дырой на месте сердца и глаз.
Глава 25
Зачем искать пятна на греющем тебя солнце?
Возможно, мудрая мысль.

Скай.
Я стою на промозглом ветру, на маленьком кусочке земли у самого неба, у самых туч, к которым можно протянуть руки и зачерпнуть бурю полной горстью. В горле стоят слезы, которые никогда не прольются, а сердце с каждым новым словом покрывается каменной коркой пополам со льдом. Со мной говорили два голоса — голос памяти и еще один, вполне реальный. Но живой ли? Я раз за разом задаю себе этот вопрос и не нахожу ответа. Мир извернулся в дикую, немыслимую петлю, которая, похоже, готова затянуться на шеях тех, кто не успеет извернуться вместе с ним. Простое и понятное внезапно обернулось немыслимо сложным, а то, из чего не было выхода, само выводит за руку из лабиринта.
— … не смогут. Кому не знать этого, как не тебе. Морана гадина, но она моя сестра. То, что она нашлет… то есть уже наслала в этот раз, вполне может закончить наше Полотно. Я не имею права его менять напрямую и…
— Да, конечно, — перебила я бесконечный поток рассказа, змеящегося вместе с ветром далеко на запад. Я не слышала слов, струящихся вокруг и уходящих, не задевая ни единым звуком. Я молча смотрела вниз, где за воздушной пропастью, за глубокими провалами, среди четырех высоких пиков погибал древний замок. Вросший в скалу камень, нерушимая цитадель. Как много правд существует на свете. Для каждого — своя. — Вы не имеете. Поэтому таскаете каштаны из огня чужими руками.
На меня смотрели глаза чужие и совершенно нечеловеческие. Да они и должны быть такими. Да. Мне все равно. К дьяволу и уважение к вам, и трепет, и пиетет. Ни испытываю я к вам ни малейшего уважения, хоть и понимаю, что это лишь игра словами, лепет обиженного ребенка, который не первый раз видит, что мир жесток, но не может не плакать. В концов, веровать или нет — личное дело каждого, точно так же, как и уважать того, в кого веруешь. К дьяволу вас, титаны прошлого и настоящего, к дьяволу с вашей правдой, самой правдивой в мире. Быть может, действительно правдивой. Даже наверняка. Но у меня-то правда другая. Правда моего народа, который по вашей прихоти истекал кровью и слезами, отдавая вам жизни, рассудок и души.
…«— Они снились мне. Почти каждую ночь. Заклинания не помогают, а не спать дольше я уже не могу. Мне слышится… Они не говорят, но я понимаю. Страшные создания без душ и тела. Они проходят везде, принимают любые обличья и читают в сердцах наши страхи. Я видел каждый дом, каждый замок, каждый мир, в который они приходили…с тех пор, как их выпустили в… В Мир. В наш Мир. Они убивали с небывалой…легкостью. У каждого в сердце они читают его уязвимое место, и бьют в него. Мгновенно. И вытягивают души. Они переплавляют их по себе, и сущность души сгорает, а оболочка становиться их образом и подобием. Сначала они были малочисленны, но теперь строем своим могут закрыть и солнце, и звезды…» Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142