Сколько несравненных предметов искусства вновь услаждают взор живущих! Не будь нас, сколько прекрасных вещей гнило бы без пользы во тьме древних гробниц и подземелий!
— Нечего болтать! — прервал его словесные излияния Бринн. — Святотатство уже совершено! Разбираем доски!
Молвив так, юный бог решительно спустился в яму и начал выкидывать наверх деревянные плахи. На многих из них сохранились остатки росписи разноцветными красками.
— Уж очень бедно она выглядит, — заметил «скиталец». — Признаюсь, от кургана Медного Правителя я ждал большего!
Последняя трухлявая доска вылетела на борт ямы, и всем присутствующим открылась внутренность могильного сруба. В северной стене они заметили зияющее отверстие. Свежепрорубленная в брёвнах дыра неопровержимо свидетельствовала о том, что погребальную камеру уже посетили, причём незадолго до них. Посреди бревенчатого сруба находились остатки помоста, где на нём возлежал скелет в истлевших остатках войлочных одежд и кожаного панциря с вышивкой бисером на груди. На черепе оставался нетронутый грабителями венец — простой медный обруч. У левого бедра покойного лежал широкий бронзовый кинжал непривычной формы; в ногах — остатки колчана, некогда содержавшего дюжину стрел с обсидиановыми наконечниками. Левая рука сжимала шлифованный кубок из полупрозрачного камня, правая же оказалась пуста. Жезла в могиле не было.
— Ну что же, нет так нет, — подвёл итог неунывающий Ханаль. — Закапываем обратно!
— Клянусь серебряной рукой Нудда, я ещё никогда не испытывал подобного разочарования, — прошептал старый Кармун, уставившись в разрытую яму потухшим взором.
— Не может быть! — тоскливо вторила отцу Ане. — Ни нефритового жезла, ни золота, ни хотя бы горстки изумрудов!
Девушка была искренне раздосадована; её глаза заблестели от непрошеных слез.
— Вероятно, Медный Правитель не владел большим состоянием, — заметил Эдан. — Здесь абсолютно нечем поживиться!
— В те времена вожди и храмы ещё не накопили в своих руках больших богатств, — объяснил Ханаль. — Вопреки расхожим представлениям, .первые правители людей не ели на золоте. Даже медь в те времена казалась огромным богатством. В годы правления лежащего перед нами Младшие Боги открыли людям секрет обработки меди и выплавки светлой бронзы. Металл оставался баснословно дорогим, потому что было совсем немного мастеров, умевших дробить руду и выплавлять орудия в формах. Да и сам образ жизни людей сильно отличался от нынешнего — они не видели смысла в накоплении излишних запасов.
— Значит, сказки о благословенном золотом веке — чистая правда? — удивился жрец Бринна.
— Почти, — ухмыльнулся бог-шутник. — Войн среди людей в те времена действительно не случалось, этим занимались исключительно боги и болги. Медный Правитель был всего лишь вождём полутора десятков родов, объединённых между собой узами обычая взаимного обмена невестами. Таким образом они избегали вырождения. По приказу светлоликих покровителей он собрал своих соплеменников в выстроенный для них богами город. Именно с тех времён в жизни людей начались изменения. Им пришлось наладить хорошие отношения с ближайшими родственниками — ши. Ши считали себя излюбленными детьми богов; впрочем, для этого были веские причины, поскольку основатели всех их родов находились с Младшими в родственных отношениях. Именно поэтому людей, общавшихся с Племенами, ши воспринимали как естественных противников. Многие из их народа считали идею постройки города угрозой своему привилегированному положению; другие же, а таковых оказалось меньшинство, переселились в первую Столицу и основали в ней касту мудрецов. Их вожди, заключив смешанные браки с людьми, закрепили создавшийся союз двух рас.
Семеро Младших Богов оказывали покровительство первому городу людей: говорят, что они выстроили три кольца стен, узаконили разделение народа на три касты, даровали людям и ши бронзу и письменность для жрецов. Сами они поселились в специально возведённых семи храмах. Каждый, к какой бы касте он ни принадлежал, мог прийти к воротам храма, чтобы попросить у бога-покровителя защиты или содействия в своих делах.
— Так всё и было в действительности?
— По правде говоря, среди всех вышеперечисленных деяний им можно уверенно приписать только заслугу строительства ныне разрушенных стен. Согласно иным свидетельствам, бронзу люди изобрели сами. Хотя боги, несомненно, помогли им усовершенствовать технологию литья.
— Нам пора уходить отсюда! — напомнил им Кармун Дир. — Если кто желает взять какой-нибудь сувенир, пускай поторопится с выбором: у нас мало времени. Я, пожалуй, прихвачу на память вон тот кубок!
Забросав выкопанную яму и аккуратно заложив её для пущей надёжности свежим дёрном, наши герои покинули Приречье. Боги взяли с собой в Священный Брег Кармуна с дочерью: согласно договору, Эйте должна была отрастить старику новую руку и вставить глаз.
* * *
В Бреге жизнь шла своим чередом. Ханаль частенько фехтовал с Эданом, неизменно оставляя молодого жреца в дураках; временами бог-шутник исчезал на неделю или две, как он объяснял, «по делам». Бринн неожиданно увлёкся обучением ремёслам и целые дни проводил в кварталах мастеров.
Эдан брал уроки магии Огня у Талеса, перемежая их с интенсивными тренировками: под руководством приехавшего из Ара Кермайта он постигал нелёгкое искусство вождения боевой колесницы. Его беспристрастный наставник оценивал результаты учёбы как весьма посредственные. Упряжка никак не хотела повиноваться приказам Эдана, поводья выпадали из рук, повороты требовали слишком много времени. Боль в натруженных запястьях была временами просто невыносимой. Хольдеринг, который встал на колесницу сразу же после того как научился ходить, оказался весьма требовательным учителем. Он заставлял Эдана практиковаться с рассвета и до полудня, распахивая колёсами боевой повозки зелёную равнину у стен Священного города.
Однажды, когда наш герой свалился в постель после заполненного занятиями дня, ему приснился весьма необычный сон.
Во сне Эдан оказался сидящим в совершенно незнакомом ему месте: то была ровная площадка на краю глубокого ущелья, в которое неподалёку с шумом обрушивался водопад. Яркое солнце играло всеми цветами радуги в мелкой водяной пыли, постоянно висевшей в воздухе. На площадке находился каменный стол, рядом с ним располагались две скамьи, вокруг цвела непривычно пышная растительность. Покрытые мелкими цветами лианы свешивались на стол, оплетая вазы с диковинными фруктами.
Спящий расположился за этим столом; скамья напротив также была занята. Человек показался ему смутно знакомым: лицо, по которому невозможно определить возраст, мелкая сетка морщин вокруг больших голубых глаз, смотревших на собеседника пронзительно и чуть-чуть насмешливо одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Нечего болтать! — прервал его словесные излияния Бринн. — Святотатство уже совершено! Разбираем доски!
Молвив так, юный бог решительно спустился в яму и начал выкидывать наверх деревянные плахи. На многих из них сохранились остатки росписи разноцветными красками.
— Уж очень бедно она выглядит, — заметил «скиталец». — Признаюсь, от кургана Медного Правителя я ждал большего!
Последняя трухлявая доска вылетела на борт ямы, и всем присутствующим открылась внутренность могильного сруба. В северной стене они заметили зияющее отверстие. Свежепрорубленная в брёвнах дыра неопровержимо свидетельствовала о том, что погребальную камеру уже посетили, причём незадолго до них. Посреди бревенчатого сруба находились остатки помоста, где на нём возлежал скелет в истлевших остатках войлочных одежд и кожаного панциря с вышивкой бисером на груди. На черепе оставался нетронутый грабителями венец — простой медный обруч. У левого бедра покойного лежал широкий бронзовый кинжал непривычной формы; в ногах — остатки колчана, некогда содержавшего дюжину стрел с обсидиановыми наконечниками. Левая рука сжимала шлифованный кубок из полупрозрачного камня, правая же оказалась пуста. Жезла в могиле не было.
— Ну что же, нет так нет, — подвёл итог неунывающий Ханаль. — Закапываем обратно!
— Клянусь серебряной рукой Нудда, я ещё никогда не испытывал подобного разочарования, — прошептал старый Кармун, уставившись в разрытую яму потухшим взором.
— Не может быть! — тоскливо вторила отцу Ане. — Ни нефритового жезла, ни золота, ни хотя бы горстки изумрудов!
Девушка была искренне раздосадована; её глаза заблестели от непрошеных слез.
— Вероятно, Медный Правитель не владел большим состоянием, — заметил Эдан. — Здесь абсолютно нечем поживиться!
— В те времена вожди и храмы ещё не накопили в своих руках больших богатств, — объяснил Ханаль. — Вопреки расхожим представлениям, .первые правители людей не ели на золоте. Даже медь в те времена казалась огромным богатством. В годы правления лежащего перед нами Младшие Боги открыли людям секрет обработки меди и выплавки светлой бронзы. Металл оставался баснословно дорогим, потому что было совсем немного мастеров, умевших дробить руду и выплавлять орудия в формах. Да и сам образ жизни людей сильно отличался от нынешнего — они не видели смысла в накоплении излишних запасов.
— Значит, сказки о благословенном золотом веке — чистая правда? — удивился жрец Бринна.
— Почти, — ухмыльнулся бог-шутник. — Войн среди людей в те времена действительно не случалось, этим занимались исключительно боги и болги. Медный Правитель был всего лишь вождём полутора десятков родов, объединённых между собой узами обычая взаимного обмена невестами. Таким образом они избегали вырождения. По приказу светлоликих покровителей он собрал своих соплеменников в выстроенный для них богами город. Именно с тех времён в жизни людей начались изменения. Им пришлось наладить хорошие отношения с ближайшими родственниками — ши. Ши считали себя излюбленными детьми богов; впрочем, для этого были веские причины, поскольку основатели всех их родов находились с Младшими в родственных отношениях. Именно поэтому людей, общавшихся с Племенами, ши воспринимали как естественных противников. Многие из их народа считали идею постройки города угрозой своему привилегированному положению; другие же, а таковых оказалось меньшинство, переселились в первую Столицу и основали в ней касту мудрецов. Их вожди, заключив смешанные браки с людьми, закрепили создавшийся союз двух рас.
Семеро Младших Богов оказывали покровительство первому городу людей: говорят, что они выстроили три кольца стен, узаконили разделение народа на три касты, даровали людям и ши бронзу и письменность для жрецов. Сами они поселились в специально возведённых семи храмах. Каждый, к какой бы касте он ни принадлежал, мог прийти к воротам храма, чтобы попросить у бога-покровителя защиты или содействия в своих делах.
— Так всё и было в действительности?
— По правде говоря, среди всех вышеперечисленных деяний им можно уверенно приписать только заслугу строительства ныне разрушенных стен. Согласно иным свидетельствам, бронзу люди изобрели сами. Хотя боги, несомненно, помогли им усовершенствовать технологию литья.
— Нам пора уходить отсюда! — напомнил им Кармун Дир. — Если кто желает взять какой-нибудь сувенир, пускай поторопится с выбором: у нас мало времени. Я, пожалуй, прихвачу на память вон тот кубок!
Забросав выкопанную яму и аккуратно заложив её для пущей надёжности свежим дёрном, наши герои покинули Приречье. Боги взяли с собой в Священный Брег Кармуна с дочерью: согласно договору, Эйте должна была отрастить старику новую руку и вставить глаз.
* * *
В Бреге жизнь шла своим чередом. Ханаль частенько фехтовал с Эданом, неизменно оставляя молодого жреца в дураках; временами бог-шутник исчезал на неделю или две, как он объяснял, «по делам». Бринн неожиданно увлёкся обучением ремёслам и целые дни проводил в кварталах мастеров.
Эдан брал уроки магии Огня у Талеса, перемежая их с интенсивными тренировками: под руководством приехавшего из Ара Кермайта он постигал нелёгкое искусство вождения боевой колесницы. Его беспристрастный наставник оценивал результаты учёбы как весьма посредственные. Упряжка никак не хотела повиноваться приказам Эдана, поводья выпадали из рук, повороты требовали слишком много времени. Боль в натруженных запястьях была временами просто невыносимой. Хольдеринг, который встал на колесницу сразу же после того как научился ходить, оказался весьма требовательным учителем. Он заставлял Эдана практиковаться с рассвета и до полудня, распахивая колёсами боевой повозки зелёную равнину у стен Священного города.
Однажды, когда наш герой свалился в постель после заполненного занятиями дня, ему приснился весьма необычный сон.
Во сне Эдан оказался сидящим в совершенно незнакомом ему месте: то была ровная площадка на краю глубокого ущелья, в которое неподалёку с шумом обрушивался водопад. Яркое солнце играло всеми цветами радуги в мелкой водяной пыли, постоянно висевшей в воздухе. На площадке находился каменный стол, рядом с ним располагались две скамьи, вокруг цвела непривычно пышная растительность. Покрытые мелкими цветами лианы свешивались на стол, оплетая вазы с диковинными фруктами.
Спящий расположился за этим столом; скамья напротив также была занята. Человек показался ему смутно знакомым: лицо, по которому невозможно определить возраст, мелкая сетка морщин вокруг больших голубых глаз, смотревших на собеседника пронзительно и чуть-чуть насмешливо одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108