Потом третий мужчина тихонько выскользнул из «Шавки». и завернул Норку в потертый плащ и взвалил на плечо. Молча они растворились в вечернем сумраке.
Время вновь пошло, и Киса помчалась за ними, бесполезно кричать и звать стражу — даже если бы стражникам было дело до Трущоб. Киса могла поручиться своими ушами, что двое из тех трех и были стражниками. Но они не арестовали Норку. Никто не кричал: «Держи вора!» — да и не мог бы, находясь на территории Гильдии. Киса шла за ними, стараясь подойти поближе, чтобы уловить хоть обрывки разговора.
Они несли Норку по направлению к портовому району. Когда вышли из Трущоб, их окутали приносимые с моря клочья тумана, горьковатого от морской соли. Улицы здесь были пошире, и не было удобных темных мест, где бы Киса могла спрятаться. Тем не менее, она подобралась еще ближе. О чем они говорили?
Внезапно они остановились.
— Пришли, — сказал тот, кого Киса приняла за дворянина. — Во имя богов, почему они задерживаются?
И тут же из-за угла появился паланкин с задернутыми шторками, его несли четверо носильщиков. Они остановились. Дворянин влез в носилки, а один из стражников подал ему груз.
— Встретимся во Дворце. Ажер захочет услышать полный отчет от каждого из вас, — сказал дворянин. — И держитесь подальше от Трущоб; Хижан может выступить против Ибханы за такие дела. — Он задернул шторку, и носилки двинулись прочь.
Киса, потрясенная увиденным и услышанным, замешкалась. Один из мужчин толкнул другого: они увидели ее. Проглотив испуганный крик, Киса со всех ног кинулась по извилистым улочкам к своему родному району. Если бы только ей удалось добежать! Конечно же, страх перед дракой с Гильдией удержит стражников.
Мужчины мчались за ней, но ужас придал ей Она достигла границы Трущоб и исчезла в мусора. Мужчины остановились.
— Черт возьми, Фалхан. Горан спустит с нас шкуры.
— Я хорошо разглядел ее. Это отродье просит милостыню у Храмовых Ворот. Если она понадобится Ажеру, я ее найду.
— Думаешь, нам не стоит гоняться за ней прямо сейчас?
Фалхан покачал головой:
— Я говорил это Горану, но не сказал тебе. Воровка, которую мы поймали, — Норка. Она — Подмастерье, человек Хижана. Еще до рассвета здесь прольется много крови.
У первого стражника отпала челюсть.
— Святые боги, — выдохнул он и быстро повернулся. — Давай убираться отсюда.
Киса примчалась в «Троллоп» бледная, как полотно. Там был только Акулья Наживка. При виде девочки он сразу насторожился.
— Отдышись, Киса, и расскажи мне все по порядку.
— Норка, — выдохнула она. — Она пошла в «Шавку». Я ждала на улице. Трое мужчин схватили ее. Двое из них стражники, не на посту, а один — благородный. Я пошла за ними и подслушала кое-что. Дворянин сказал: «Встретимся во Дворце. Ажер захочет услышать полный отчет». И он велел им держаться подальше от Трущоб. Он сказал: «Хижан может выступить против Ибханы за такие дела».
— О, боги, — прошептал Акулья Наживка.
— И еще, — закончила Киса в отчаянии. — Они видели меня.
У Акульей Наживки посерело лицо.
— Ты уверена, что они сказали «Ажер», Киса?
Она кивнула.
— А ты узнаешь их, если снова увидишь?
Она опять кивнула.
— Думаешь, и они тебя узнают?
— Дворянин меня не видел, а те двое хорошо рассмотрели, — ответила она мрачно.
Акулья Наживка закрыл лицо руками.
— Итак. — Голос его звучал глухо. — Против всех традиций и законов Гильдии Ибхана передает одного из Подмастерьев Хижана в руки Дома Ажеров. И это после того, как в портовом районе убили одну из шавок Гитивов. Конечно же, Цифа выслеживала Норку. Кто-то это заметил. Несомненно, это Ажеры. — Акулья Наживка поднял голову. Его взгляд был суровым. — А оттуда до меня один короткий шаг. — Он вздохнул. — Легкое зерно для мельницы Советников. — Он замолчал. Киса встревоженно наблюдала за ним; он перехватил ее взгляд и нервно улыбнулся. — Норка умна, но ей не тягаться с Ридевом Ажером. Если я еще не выжил из ума, надо бежать. Все кажется так ясно: или бежать, или попасть под жернова. Но знаешь, Киса, — добавил он с иронией, — я, кажется, растерял весь инстинкт самосохранения; я не буду убегать. Должно быть, это такая форма сумасшествия. — Он шагнул к двери, тряхнув головой. — Я должен бежать, но знаешь, что я вместо этого сделаю?
Она покачала головой, широко раскрыв глаза.
— Пока ты останешься здесь, а я пойду в «Побитую Шавку» и начну войну Гильдий.
— Зачем, Акулья Наживка?
— Зачем? По двум причинам. — Он загнул один палец. — Во-первых, потому что я точно знаю, что у меня нет шансов самому убить Ибхану; и — он загнул еще один палец, — во-вторых, потому что по-настоящему яростная война Гильдий — а она обещает быть такой — заставит на время стражу и других чужаков держаться подальше от Трущоб. Нам может понадобиться передышка. Жди здесь, я скоро вернусь. — И он ушел.
Это была самая жалкая Ярмарка Итих, какую Филин мог припомнить, так как провел весь этот день в библиотеке под неусыпным надзором Минцеры, Элхара и других телохранителей. Он пытался развлечься, практикуясь в чтении, но это оказалось не так уж весело, ведь рядом не было никого, кто бы помог ему. Даже в саду не было ничего интересного, поскольку придворные предоставили его своим слугам. Внутренний дворик подмели и приготовили для танцев. Вдоль всех аллей и у фонтанов установили цветные стеклянные подсвечники в форме шаров. Ясно, что в этот вечер здесь будет чудесный праздник, и точно так же ясно, мрачно думал Филин, что его не пригласят. Никто даже не принес ему маргаритку, а он еще никогда не проводил день Итих без Цветов — подарка от Мышки или ее мамы.
На него накатила болезненная тоска по дому. Он задержал дыхание и стал усиленно моргать, ожидая, что это скоро пройдет. Опасно сейчас думать о Мышке, Норке и остальных друзьях. Неожиданно его охватило тревожное беспокойство: почему Элхар и Миледи искали Мышку, и правда ли, что Акулья Наживка и Норка убили Цифу? Арра говорила, что не все из того, что ему снится, происходит на самом деле, но этот кошмар был слишком неожиданным и неестественным, чтобы считать его проявлением собственных тайных страхов.
Он заставил себя перевернуть страницу тяжелого фолианта. Он знал, что весь Дворец нашпигован отверстиями для подглядывания и комнатками для подслушивания. Цитанек, предостерегая его, показал одно отверстие. Очень важно, понял Филин, вести себя естественно. Очевидно, выражение скуки было вполне приемлемым и даже ожидаемым; а вот на слезы сразу примчится Минцера, а на вспышку ярости — телохранители. Тяжело вздохнув, Филин закрыл книгу и отложил ее в сторону; потом свернулся клубочком на диване. Может, если он заснет, время пойдет быстрее.
Он проснулся, когда открылась дверь. Мальчик обрадовался: Цитанек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Время вновь пошло, и Киса помчалась за ними, бесполезно кричать и звать стражу — даже если бы стражникам было дело до Трущоб. Киса могла поручиться своими ушами, что двое из тех трех и были стражниками. Но они не арестовали Норку. Никто не кричал: «Держи вора!» — да и не мог бы, находясь на территории Гильдии. Киса шла за ними, стараясь подойти поближе, чтобы уловить хоть обрывки разговора.
Они несли Норку по направлению к портовому району. Когда вышли из Трущоб, их окутали приносимые с моря клочья тумана, горьковатого от морской соли. Улицы здесь были пошире, и не было удобных темных мест, где бы Киса могла спрятаться. Тем не менее, она подобралась еще ближе. О чем они говорили?
Внезапно они остановились.
— Пришли, — сказал тот, кого Киса приняла за дворянина. — Во имя богов, почему они задерживаются?
И тут же из-за угла появился паланкин с задернутыми шторками, его несли четверо носильщиков. Они остановились. Дворянин влез в носилки, а один из стражников подал ему груз.
— Встретимся во Дворце. Ажер захочет услышать полный отчет от каждого из вас, — сказал дворянин. — И держитесь подальше от Трущоб; Хижан может выступить против Ибханы за такие дела. — Он задернул шторку, и носилки двинулись прочь.
Киса, потрясенная увиденным и услышанным, замешкалась. Один из мужчин толкнул другого: они увидели ее. Проглотив испуганный крик, Киса со всех ног кинулась по извилистым улочкам к своему родному району. Если бы только ей удалось добежать! Конечно же, страх перед дракой с Гильдией удержит стражников.
Мужчины мчались за ней, но ужас придал ей Она достигла границы Трущоб и исчезла в мусора. Мужчины остановились.
— Черт возьми, Фалхан. Горан спустит с нас шкуры.
— Я хорошо разглядел ее. Это отродье просит милостыню у Храмовых Ворот. Если она понадобится Ажеру, я ее найду.
— Думаешь, нам не стоит гоняться за ней прямо сейчас?
Фалхан покачал головой:
— Я говорил это Горану, но не сказал тебе. Воровка, которую мы поймали, — Норка. Она — Подмастерье, человек Хижана. Еще до рассвета здесь прольется много крови.
У первого стражника отпала челюсть.
— Святые боги, — выдохнул он и быстро повернулся. — Давай убираться отсюда.
Киса примчалась в «Троллоп» бледная, как полотно. Там был только Акулья Наживка. При виде девочки он сразу насторожился.
— Отдышись, Киса, и расскажи мне все по порядку.
— Норка, — выдохнула она. — Она пошла в «Шавку». Я ждала на улице. Трое мужчин схватили ее. Двое из них стражники, не на посту, а один — благородный. Я пошла за ними и подслушала кое-что. Дворянин сказал: «Встретимся во Дворце. Ажер захочет услышать полный отчет». И он велел им держаться подальше от Трущоб. Он сказал: «Хижан может выступить против Ибханы за такие дела».
— О, боги, — прошептал Акулья Наживка.
— И еще, — закончила Киса в отчаянии. — Они видели меня.
У Акульей Наживки посерело лицо.
— Ты уверена, что они сказали «Ажер», Киса?
Она кивнула.
— А ты узнаешь их, если снова увидишь?
Она опять кивнула.
— Думаешь, и они тебя узнают?
— Дворянин меня не видел, а те двое хорошо рассмотрели, — ответила она мрачно.
Акулья Наживка закрыл лицо руками.
— Итак. — Голос его звучал глухо. — Против всех традиций и законов Гильдии Ибхана передает одного из Подмастерьев Хижана в руки Дома Ажеров. И это после того, как в портовом районе убили одну из шавок Гитивов. Конечно же, Цифа выслеживала Норку. Кто-то это заметил. Несомненно, это Ажеры. — Акулья Наживка поднял голову. Его взгляд был суровым. — А оттуда до меня один короткий шаг. — Он вздохнул. — Легкое зерно для мельницы Советников. — Он замолчал. Киса встревоженно наблюдала за ним; он перехватил ее взгляд и нервно улыбнулся. — Норка умна, но ей не тягаться с Ридевом Ажером. Если я еще не выжил из ума, надо бежать. Все кажется так ясно: или бежать, или попасть под жернова. Но знаешь, Киса, — добавил он с иронией, — я, кажется, растерял весь инстинкт самосохранения; я не буду убегать. Должно быть, это такая форма сумасшествия. — Он шагнул к двери, тряхнув головой. — Я должен бежать, но знаешь, что я вместо этого сделаю?
Она покачала головой, широко раскрыв глаза.
— Пока ты останешься здесь, а я пойду в «Побитую Шавку» и начну войну Гильдий.
— Зачем, Акулья Наживка?
— Зачем? По двум причинам. — Он загнул один палец. — Во-первых, потому что я точно знаю, что у меня нет шансов самому убить Ибхану; и — он загнул еще один палец, — во-вторых, потому что по-настоящему яростная война Гильдий — а она обещает быть такой — заставит на время стражу и других чужаков держаться подальше от Трущоб. Нам может понадобиться передышка. Жди здесь, я скоро вернусь. — И он ушел.
Это была самая жалкая Ярмарка Итих, какую Филин мог припомнить, так как провел весь этот день в библиотеке под неусыпным надзором Минцеры, Элхара и других телохранителей. Он пытался развлечься, практикуясь в чтении, но это оказалось не так уж весело, ведь рядом не было никого, кто бы помог ему. Даже в саду не было ничего интересного, поскольку придворные предоставили его своим слугам. Внутренний дворик подмели и приготовили для танцев. Вдоль всех аллей и у фонтанов установили цветные стеклянные подсвечники в форме шаров. Ясно, что в этот вечер здесь будет чудесный праздник, и точно так же ясно, мрачно думал Филин, что его не пригласят. Никто даже не принес ему маргаритку, а он еще никогда не проводил день Итих без Цветов — подарка от Мышки или ее мамы.
На него накатила болезненная тоска по дому. Он задержал дыхание и стал усиленно моргать, ожидая, что это скоро пройдет. Опасно сейчас думать о Мышке, Норке и остальных друзьях. Неожиданно его охватило тревожное беспокойство: почему Элхар и Миледи искали Мышку, и правда ли, что Акулья Наживка и Норка убили Цифу? Арра говорила, что не все из того, что ему снится, происходит на самом деле, но этот кошмар был слишком неожиданным и неестественным, чтобы считать его проявлением собственных тайных страхов.
Он заставил себя перевернуть страницу тяжелого фолианта. Он знал, что весь Дворец нашпигован отверстиями для подглядывания и комнатками для подслушивания. Цитанек, предостерегая его, показал одно отверстие. Очень важно, понял Филин, вести себя естественно. Очевидно, выражение скуки было вполне приемлемым и даже ожидаемым; а вот на слезы сразу примчится Минцера, а на вспышку ярости — телохранители. Тяжело вздохнув, Филин закрыл книгу и отложил ее в сторону; потом свернулся клубочком на диване. Может, если он заснет, время пойдет быстрее.
Он проснулся, когда открылась дверь. Мальчик обрадовался: Цитанек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74