Тогда, нацепив на растерянное лицо слабую улыбку, он похлопал Кормана по плечу.
— Не о чем беспокоиться, — прошептал флорист. — Р-решительно не о чем.
— Грандиозно, милейший. Чао! — И Макинтош снова отбыл, направляясь к главному входу, чтобы проверить там еще какую-нибудь деталь, имеющую жизненно важное значение.
Позади него оркестр проплевался и ожил — однако, проскользнув через три такта жуткой какофонии, тут же скончался снова.
— Нет, нет и нет! — заверещал дирижер. — Окарины, это в ре-миноре! В миноре!!!
Пока Корман тянул за массивное кольцо ручки главного входа, с той стороны послышался безумный топот, и Блинни Плутт ворвался в Главный муниципальный храм, распластывая Макинтоша по полу. С виду жених сильно смахивал на полоумного страуса.
— Корман! Корман!
— Да здесь я, — пробормотал продюсер, с трудом отлепляясь от пола и в диком ужасе глазея на голову Блинни. Там вместо аккуратных завитков мальчишеских локонов и мгновенно узнаваемой фирменной челки конферансье находилась поблескивающая гладкая масса волос, намертво приклеенная к его черепу. Корман никогда раньше не замечал, какой Блинни лопоухий.
— Ну-ну, дражайший мой, в чем дело? Нервишки пошаливают, да? Сердце трепещет? — профессионально залебезил продюсер, прекрасно зная, какими чувствительными бывают эти конферансье и что им всегда требуется моральная поддержка.
— Вот! — паниковал Блинни, лихорадочно указывая на свои волосы. — Это все укладка!
Судя по всему, обгорелый, да еще не благословленный ячмень не особенно годился для производства идеального церемониального шампуня. Впрочем, насколько ему недоставало способности к кондиционированию, настолько же ему хватало железной хватки.
— Ах-х, — только и сумел выдавить из себя Корман. Тем не менее не стоило тревожить главную звезду дня, сообщая ему, что вид у него такой, как будто он целую ночь простоял вниз головой в тазу с патокой. О нет, тогда он будет страшно озабочен своим имиджем и может даже забыть свой текст.
День будет непоправимо загублен, а Блинни за всю свою оставшуюся жизнь больше не проведет ни одного шоу в Аксолотле!
Корман внезапно понял, что ему надо делать. Изобразив на физиономии самую лучшую свою лживо-восторженную улыбку, он сцепил руки у груди и подскользнул к конферансье.
— Какой классный новый имидж, дражайший мой! Совершенно изумительный! Полюби его, полюби его, полюби! И как это удачно совпало во времени! Новый имидж в тот самый день, когда ты становишься абсолютно новым человеком. Долой плейбоя, на сцену выходит… Ох-х! А ты и впрямь гений и задира. Так скажем, славно хранить под шляпой такую идею! — И продюсер игриво ткнул Блинни кулаком в плечо.
— В-вам нравится? — пролепетал Плутт, ничего не понимая.
— Да, Блинни! А теперь иди. Нам тут еще массу всего надо сделать! — И как минимум минуту на всякий случай проклиная свой лживый язык, Корман повел звезду прочь. Все в Главном муниципальном храме испустили вздох острого облегчения.
Если точнее, то не испустил этот вздох только капитан Мабыть, который стоял на крыше, осматривая горизонт на предмет любых признаков катаклизмических метелей, которые были предсказаны видениями «Жутких снежных тварей морозного Апокалипсиса».
— Нет-нет. Одна группа из четырех и одна из пяти! — раздраженно проревел Бубуш божествам в становящихся все более тесными жилищных условиях пещеры Ублейра.
— Э-э… прошу прощения, но ранее вы сказали про равные группы, — заметил Мэтр д'Отель, божество, ответственное за организацию рассаживания. Последний новичок в растущей группе похищенных божеств, он радостно ухмыльнулся себе под нос. Мэтр д'Отель был просто счастлив узнать, что его навыки с таким же успехом могли применяться не только к стоячим группам, но и к имеющим мирно сидячий характер.
Нетерпеливо постукивая когтями по столу, Бубуш хмуро взглянул на возразившее ему божество.
— Я знаю, — угрожающе прошептал демон. — Я передумал, понятно?
Остальные восемь богов, не на шутку озадаченные этой новой игрой, явно рассчитанной на улучшение их навыков менеджмента, шаркали вокруг и ожидали дальнейших инструкций. Странное дело, но они были загадочным образом взволнованы этим своим первым интерактивным уроком.
Получение приказов от того, кто знал, что они здесь делают, оказалось для них прямо-таки глотком свежего воздуха. Это было несравненно приятней неловкого просиживания на надоевших бесконечных обсуждениях так называемых «прочих вопросов». Там любое божество, у которого вдруг оказывался хотя бы мимолетный интерес к обсуждаемому вопросу, обрывалось, осыпалось доводами и контр доводами, обшикивалось, осмеивалось — и в конечном итоге приходило к решению, которое несколькими часами раньше было ослепительно очевидно для всех остальных.
— Мне нужны две группы, одна из четырех персон и одна из пяти. Мне наплевать, как именно вы разделитесь. Просто сделайте это! Ясно? — властно рявкнул Бубуш. — Одна группа — в один конец пещеры, другая — в другой, усекли?
Все присутствующие прекрасно это усекли. Однако непосредственное будущее представлялось им куда более смутным. Не один только Ублейр недоумевал, что же такое задумал Бубуш. Особенно когда тот взялся за обсидиановый стол, подтащил его к одной стене, перевернул и спрятался за ним.
После еще нескольких более истерично выкрикнутых приказов божества все-таки сумели занять положение, которое, судя по всему, привело Бубуша в умеренное удовлетворение.
— А теперь слушайте! — заорал он, поочередно указывая загнутым когтем на каждую из групп. — Необходимо, чтобы вы как можно быстрее подбежали друг к другу. И что бы ни случилось, даже не думайте останавливаться. Ясно?
Мэтр д'Отель недоуменно заморгал и осведомился:
— Просто бежать?
Бубуш кивнул.
— К ним?
— Да! А что, с этим проблема?
— Гм, вообще-то да. Зачем?
— На этот счет не тревожьтесь. Все равно не поймете. Просто сделайте это — и дело с концом!
Ублейр стал наблюдать, как Бубуш делает последние регулировки на святынеискателе, а Мэтр д'Отель пожал плечами.
— Ну, вперед! — проревел Бубуш и снова нырнул за стол.
Божества смущенно покачали головами, пожали плечами, развели руками — а потом все-таки затопали по полу пещеры, постепенно набирая скорость и обзаводясь инерцией.
Тут-то Ублейр это и заметил. Над головами членов каждой из групп почти невинно парила слабая пурпурная аура, едва различимая в красноватом сумраке лавовых ламп. Изумленный, Ублейр внимательно наблюдал за ней. Глаза убеждали его в том, что по мере сближения двух групп происходило нарастание интенсивности благочестия.
Трепет опасности бился в теле Бубуша подобно буйному зайцу в силке.
Топот ног нарастал, расстояние между божествами стремительно уменьшалось — и внезапно они с глухим стуком столкнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100