Вощеры стояли на двух лапах, выгнутых, точно задние ноги лошади, и горбились, уронив широкие плечи. Их гладкая, туго натянутая кожа меняла цвета так же быстро, как меняет окраску хамелеон, позволяя сливаться с окружением с поразительной легкостью. На плечах топорщились пучки шерсти, шерсть покрывала и головы, огибая маленькие треугольные уши, и зады с безволосыми хвостами, подрагивающими и извивающимися. В пастях у вощеров были огромные клыки.
Церковные колокола звенели, давая сигнал к началу утренней службы.
Чолик стоял, ожидая приказа удалиться и вернуться в церковь.
— Ты контролируешь ситуацию, — сказал он, — Вощеры никого не оставят в живых.
— Возможно. — Кабраксис махнул рукой на лужу. На изображении в воде вощеры начали тайком приближаться к воинам и лесному домику. Загипнотизированный, помнящий, какой жестокостью наделяет людская молва демонических созданий, Чолик не отрывал от поверхности глаз, а собор под ним продолжал наполняться.
Дэррик сидел под раскидистым дубом неподалеку от дома, держа в руках сунутую ему кем-то глубокую деревянную миску. Он хотел, чтобы хижина была чуть побольше или людей тут было чуть поменьше. Рвущийся из трубы черный дым говорил, что внутри горит огонь. Он не замерзал, но от возможности посидеть перед очагом и прогнать упрямый озноб Дэррик бы не отказался.
Эллайджа Курган проявил к своим нежданным гостям поразительную щедрость. Старик мог оказать лишь одну услугу столь большой группе, но и она восхитила гостей. Завтрак действительно оказался прост: яйца, кусочки жилистой оленины, картофельное пюре, густая коричневая подливка и толстые ломти хлеба. Но все было горячим и радовало не только желудок, но и душу.
Как выяснилось, оба разведчика Тарамиса добыли в лесу по оленю и разделали их, чтобы возместить съеденные отрядом запасы старика. Хлеба, однако, они вернуть не могли, и Дэррик предположил, что жене старика придется несколько дней месить тесто и трудиться у печки, чтобы восполнить то, что они проглотили в один присест.
Дэррик собрал последние капли подливки и яиц оставшимся кусочком хлеба и запил все водой из бурдюка. Отложив миску, он пару секунд наслаждался ощущением сытости и тем, что не сидит на лошади. Потом он вытащил из мешка одеяло и набросил себе на плечи.
Наступала зима, ведя свой войска из суровых северных земель. Вскоре грянут заморозки и по утрам холод будет пробирать до костей. Дэррик держался обособленно, наблюдая, как другие бойцы собираются небольшими группками и разговаривают между собой. На время еды воины сняли оставленных в лесу часовых — все должны быть накормлены, все должны отдохнуть.
Эллайджа Курган и Тарамис Простолюдин беседовали на крытом крыльце перед домом. Каждый из них пытался доказать что-то другому. На Тарамисе был оранжевый балахон, расшитый серебряными узорами. Путешествуя, Дэррик часто слышал описания мантий Вижири, но никогда прежде не видел их. Магический балахон защищал от заклинаний и демонических существ.
Дэррик знал, что Тарамис хочет убедить старика отдать ему Гнев Грозы, меч из древней легенды. В своей жизни моряка Дэррик кое-что повидал еще до встречи с демоном в порту Таурук, но со столь легендарной вещью, как этот меч, он еще не сталкивался. В мозгу его так и крутились вопросы: как это прославленное оружие выглядит и какой силой может обладать. Но снова и снова сознание возвращалось к загадке, почему Тарамис верит, что место Дэррика здесь и что он должен участвовать в поиске.
— Дэррик, — позвал его Тарамис несколько минут спустя.
Выныривая из дремоты, всем своим существом отвергая необходимость шевелиться, когда, наконец, так удобно устроился у дерева, Дэррик взглянул на мудреца.
— Пойдем с нами, — предложил Тарамис, вставая и следуя за стариком через двор.
Дэррик неохотно поднялся на ноги и отнес миску к крыльцу, где отдал ее внуку старика, а потом зашагал за Эллайджой Курганом и Тарамисом к холмику с погребом.
Старик отпер дверь, снял со стены фонарь, зажег его прихваченным в доме угольком и спустился по короткой земляной лестнице в небольшой погреб.
Дэррик задержался у входа. Ноздри щекотали сытные запахи влажной земли, картошки, лука, каких-то приправ. Ему не нравились темнота и странное чувство, охватившее его при виде полок с банками заготовленных впрок продуктов и винными бутылками. Для одинокого дома где-то близ побережья Ледяного моря семейство Эллайджи Кургана имело слишком уж большую кладовую.
— Пойдем. — Тарамис уже шагал за стариком в глубь погреба.
Дэррик пересек необычный пол, выложенный маленькими камушками. Потолок оказался так низок, что он пару раз задел его головой, и теперь приходилось сутулиться.
Дальней стеной погреба служил огромный участок скалы. Фонарь подошедшего к этой стене Эллайджи Кургана звякнул о камень.
— Мне доверили заботиться о мече, — сказал старик, поворачиваясь к Тарамису, — и мой дед передал мне для этого силу, которую он получил от своего деда. Теперь я учу ответственности и силе своего внука. Сотни лет Гнев Грозы хранился в моей семье, дожидаясь времени, когда демон восстанет снова и он понадобится.
— Меч был нужен и раньше, — мрачно заметил Тарамис, — но Кабраксис хитер, он никогда не использует одно и то же имя дважды. И если бы Дэррик не столкнулся с ним в порту Таурук больше года назад, мы бы не знали, кем он представляется сейчас.
— Ледяной Коготь был свирепой и злой тварью, — сказал старик. — Древние истории твердят об убийствах и резне, учиненных им в нашем мире.
— Кабраксис появлялся среди людей еще дважды, — заметил Тарамис. — И оба раза Диабло и его братья разыскивали его и возвращали в Огненную Преисподнюю. Теперь только меч способен противостоять демону.
— Ты знаешь, почему никогда еще меч не покидал моей семьи, — проворчал Эллайджа Курган.
При свете фонаря провалы его глазниц, казались еще более глубокими, и старик выглядел словно покойник.
При этой мысли Дэррик содрогнулся.
— Меч не позволял взять себя, — кивнул Тарамис.
— Два короля погибли, пытаясь прикоснуться к нему, — сообщил старик.
Этого Дэррик не знал. Он взглянул на Тарамиса, изучая выражение лица мудреца в бледно-желтом свете фонаря.
— Они погибли, — сказал мудрец, — потому что не понимали истинной природы меча.
— Это ты так говоришь, — отозвался Эллайджа Курган, — Я не знаю всех загадок этого меча. И мой дед не знал, и его дед — тоже. А теперь ты приходишь в мой дом и говоришь, что знаешь больше, чем они все.
— Покажи мне меч, — попросил Тарамис, — и увидишь сам.
— Мы очень долго были в ответе за меч. Не такая уж это легкая ноша.
— Так и должно быть, — согласился Тарамис и взглянул в глаза старику. — Пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Церковные колокола звенели, давая сигнал к началу утренней службы.
Чолик стоял, ожидая приказа удалиться и вернуться в церковь.
— Ты контролируешь ситуацию, — сказал он, — Вощеры никого не оставят в живых.
— Возможно. — Кабраксис махнул рукой на лужу. На изображении в воде вощеры начали тайком приближаться к воинам и лесному домику. Загипнотизированный, помнящий, какой жестокостью наделяет людская молва демонических созданий, Чолик не отрывал от поверхности глаз, а собор под ним продолжал наполняться.
Дэррик сидел под раскидистым дубом неподалеку от дома, держа в руках сунутую ему кем-то глубокую деревянную миску. Он хотел, чтобы хижина была чуть побольше или людей тут было чуть поменьше. Рвущийся из трубы черный дым говорил, что внутри горит огонь. Он не замерзал, но от возможности посидеть перед очагом и прогнать упрямый озноб Дэррик бы не отказался.
Эллайджа Курган проявил к своим нежданным гостям поразительную щедрость. Старик мог оказать лишь одну услугу столь большой группе, но и она восхитила гостей. Завтрак действительно оказался прост: яйца, кусочки жилистой оленины, картофельное пюре, густая коричневая подливка и толстые ломти хлеба. Но все было горячим и радовало не только желудок, но и душу.
Как выяснилось, оба разведчика Тарамиса добыли в лесу по оленю и разделали их, чтобы возместить съеденные отрядом запасы старика. Хлеба, однако, они вернуть не могли, и Дэррик предположил, что жене старика придется несколько дней месить тесто и трудиться у печки, чтобы восполнить то, что они проглотили в один присест.
Дэррик собрал последние капли подливки и яиц оставшимся кусочком хлеба и запил все водой из бурдюка. Отложив миску, он пару секунд наслаждался ощущением сытости и тем, что не сидит на лошади. Потом он вытащил из мешка одеяло и набросил себе на плечи.
Наступала зима, ведя свой войска из суровых северных земель. Вскоре грянут заморозки и по утрам холод будет пробирать до костей. Дэррик держался обособленно, наблюдая, как другие бойцы собираются небольшими группками и разговаривают между собой. На время еды воины сняли оставленных в лесу часовых — все должны быть накормлены, все должны отдохнуть.
Эллайджа Курган и Тарамис Простолюдин беседовали на крытом крыльце перед домом. Каждый из них пытался доказать что-то другому. На Тарамисе был оранжевый балахон, расшитый серебряными узорами. Путешествуя, Дэррик часто слышал описания мантий Вижири, но никогда прежде не видел их. Магический балахон защищал от заклинаний и демонических существ.
Дэррик знал, что Тарамис хочет убедить старика отдать ему Гнев Грозы, меч из древней легенды. В своей жизни моряка Дэррик кое-что повидал еще до встречи с демоном в порту Таурук, но со столь легендарной вещью, как этот меч, он еще не сталкивался. В мозгу его так и крутились вопросы: как это прославленное оружие выглядит и какой силой может обладать. Но снова и снова сознание возвращалось к загадке, почему Тарамис верит, что место Дэррика здесь и что он должен участвовать в поиске.
— Дэррик, — позвал его Тарамис несколько минут спустя.
Выныривая из дремоты, всем своим существом отвергая необходимость шевелиться, когда, наконец, так удобно устроился у дерева, Дэррик взглянул на мудреца.
— Пойдем с нами, — предложил Тарамис, вставая и следуя за стариком через двор.
Дэррик неохотно поднялся на ноги и отнес миску к крыльцу, где отдал ее внуку старика, а потом зашагал за Эллайджой Курганом и Тарамисом к холмику с погребом.
Старик отпер дверь, снял со стены фонарь, зажег его прихваченным в доме угольком и спустился по короткой земляной лестнице в небольшой погреб.
Дэррик задержался у входа. Ноздри щекотали сытные запахи влажной земли, картошки, лука, каких-то приправ. Ему не нравились темнота и странное чувство, охватившее его при виде полок с банками заготовленных впрок продуктов и винными бутылками. Для одинокого дома где-то близ побережья Ледяного моря семейство Эллайджи Кургана имело слишком уж большую кладовую.
— Пойдем. — Тарамис уже шагал за стариком в глубь погреба.
Дэррик пересек необычный пол, выложенный маленькими камушками. Потолок оказался так низок, что он пару раз задел его головой, и теперь приходилось сутулиться.
Дальней стеной погреба служил огромный участок скалы. Фонарь подошедшего к этой стене Эллайджи Кургана звякнул о камень.
— Мне доверили заботиться о мече, — сказал старик, поворачиваясь к Тарамису, — и мой дед передал мне для этого силу, которую он получил от своего деда. Теперь я учу ответственности и силе своего внука. Сотни лет Гнев Грозы хранился в моей семье, дожидаясь времени, когда демон восстанет снова и он понадобится.
— Меч был нужен и раньше, — мрачно заметил Тарамис, — но Кабраксис хитер, он никогда не использует одно и то же имя дважды. И если бы Дэррик не столкнулся с ним в порту Таурук больше года назад, мы бы не знали, кем он представляется сейчас.
— Ледяной Коготь был свирепой и злой тварью, — сказал старик. — Древние истории твердят об убийствах и резне, учиненных им в нашем мире.
— Кабраксис появлялся среди людей еще дважды, — заметил Тарамис. — И оба раза Диабло и его братья разыскивали его и возвращали в Огненную Преисподнюю. Теперь только меч способен противостоять демону.
— Ты знаешь, почему никогда еще меч не покидал моей семьи, — проворчал Эллайджа Курган.
При свете фонаря провалы его глазниц, казались еще более глубокими, и старик выглядел словно покойник.
При этой мысли Дэррик содрогнулся.
— Меч не позволял взять себя, — кивнул Тарамис.
— Два короля погибли, пытаясь прикоснуться к нему, — сообщил старик.
Этого Дэррик не знал. Он взглянул на Тарамиса, изучая выражение лица мудреца в бледно-желтом свете фонаря.
— Они погибли, — сказал мудрец, — потому что не понимали истинной природы меча.
— Это ты так говоришь, — отозвался Эллайджа Курган, — Я не знаю всех загадок этого меча. И мой дед не знал, и его дед — тоже. А теперь ты приходишь в мой дом и говоришь, что знаешь больше, чем они все.
— Покажи мне меч, — попросил Тарамис, — и увидишь сам.
— Мы очень долго были в ответе за меч. Не такая уж это легкая ноша.
— Так и должно быть, — согласился Тарамис и взглянул в глаза старику. — Пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94