В дверях стоял Чейзен, одетый в рваный серый костюм. Все пуговицы на пиджаке отсутствовали, и на их местах болтались длинные оборванные нитки. Из петлицы на лацкане торчал засохший цветок, а на плече сидел взъерошенный волнистый попугайчик.
— Это Мортимер, — объяснил Чейзен, а потом показал священнику облезлую кошку с окровавленной мордой, безмятежно спящую у него на руках. — А это Джезебель, — представил он свою свиту. — Они старые друзья сестры Терезы. И вот я подумал, что стоит принести их сюда, чтоб и они попрощались со старушкой, ведь она собралась покинуть нас этой ночью… Я правильно понял, святой отец?
Макгвайр не шевелился, пытаясь совладать с собой при виде столь нелепого и жуткого зрелища.
— Ну что же вы молчите, святой отец? Вы ведь, я надеюсь, не боитесь меня? — усмехнулся Чейзен.
— Я проклинаю тебя! — выкрикнул Макгвайр. Но Чейзен лишь рассмеялся в ответ.
— Неужели это правда, святой отец? А где же ваш верный друг Бен Бэрдет? Никак, снова подвел?.. Макгвайр молчал.
— А вы знаете, он ведь не придет сюда… — опять прыснул Чейзен. — Потому что он уже умер!
Макгвайр покачнулся, чуть не потеряв равновесие.
— Ты лжешь! Я проклинаю тебя! Я не верю тебе! Ты не в силах убить избранника Божьего!
— Пожалуй, вы правы, святой отец. Но он спокойно может уничтожить себя сам. Что с ним недавно и произошло, — с улыбкой сообщил Чейзен, словно этот страшный диалог доставлял ему истинное наслаждение.
— Тогда она бы уже знала об этом! — вспыхнул Макгвайр, указывая на сестру Терезу.
Кошка проснулась и яростно зашипела на монахиню. Чейзен гневно сверкнул глазами.
— Тогда где же он, по-вашему, сейчас находится? — насмешливо спросил он.
Макгвайр подошел ближе к сестре Терезе и, упав перед ней на колени, начал молиться. Услышав имя Христа, Чейзен закашлялся, а потом приблизился к священнику и вознес над ним руки. Джезебель упала на пол и опять зашипела. Стены комнаты задрожали. Макгвайр поднял глаза и тут же окаменел, увидев, как прямо в воздухе перед его взором начинают возникать различные образы. Он ясно видел сейчас стоящую в какой-то незнакомой комнате кровать. На ней лежала, вероятно, очень больная женщина лет сорока. Щеки ее запали, кожа была бледно-желтой и сухой, как пергамент, а к рукам тянулись трубки от капельницы. Женщина тяжело дышала, вены у нее вздулись, ноги отекли.
Макгвайр закрыл глаза, но видение не пропадало.
— У меня есть что показать отцу Беллофонтэну! — с гордостью заявил Чейзен. — И у него еще будет время одуматься.
Картина сменилась, и теперь Макгвайр увидел мальчика в черных шортах и белой рубашке с короткими рукавами. Он стоял возле кровати и, держа женщину за руку, о чем-то тихо беседовал с ней. Потом женщина пронзительно закричала от острой боли, и мальчик тут же расплакался.
— Помоги мне умереть, — снова и снова повторяла женщина.
Мальчик испуганно прижался к ней и молча смотрел на измученное тело матери.
— Ты ведь любишь меня!.. — продолжала она. Мальчик кивнул, не сводя с нее глаз.
— Ну, тогда я прошу тебя: разъедини эти трубки и помоги мне умереть. Избавь меня от мучений!
Мальчик, всхлипывая, протянул руку к капельнице и выдернул трубки из лекарственного раствора. Женщина закрыла глаза и улыбнулась — в вены ее пошел воздух. А мальчик опрометью бросился вон из комнаты.
Кровать с женщиной по-прежнему оставалась перед глазами священника.
— Я явлюсь перед ясны очи отца Беллофонтэна, — продолжал Чейзен, — и покажу ему все его грехи. И тогда он поймет, что с ним происходит. Я ему все расскажу!..
Внезапно в комнату ворвался ледяной ветер, и откуда-то донеслись странные звуки, словно неподалеку находилось великое множество людей, пытающихся прорваться сюда. Макгвайр задрожал и, зябко поеживаясь, начал плакать, объятый страхом.
Наконец комната с мертвой женщиной исчезла, и на ее месте возникло другое помещение. На этот раз им оказался гараж. Чейзен отступил в сторону, чтобы не мешать Макгвайру смотреть следующий эпизод. В гараж вошел тот же мальчик, которого священник уже видел возле умирающей женщины. Правда, теперь он был немного постарше, словно с тех пор прошло уже года два.
— И тогда отец Беллофонтэн поймет, что на самом деле он всего лишь один из нас! — угрожающе закричал Чейзен.
Широко раскрытыми глазами Макгвайр наблюдал, как мальчик осторожно закрыл за собой ворота гаража, потом забрался в старенький помятый седан, включил мотор и что есть силы нажал на газ. Через несколько секунд он закашлялся и стал задыхаться, а потом потерял сознание, закрыв глаза и привалившись к рулю.
В таком виде он и застыл перед испуганным взором отца Макгвайра.
— Смотри же! — прикрикнул на него Чейзен. Священник собрал всю волю в кулак, чтобы не дать себе возможности впасть в отчаяние. Его била крупная дрожь, пот ручьями лился по телу.
— Отец Беллофонтэн просто обязан знать об этом! — не утихал Чейзен. — Но я покажу ему не только его прошлое, но и будущее. Пусть узнает, что ждет его впереди!
Мальчик внезапно исчез. Ветер бушевал в комнате, налетая порывами на Макгвайра и хрупкую фигуру сестры Терезы. Опять до ушей священника донесся звук рвущейся сюда толпы, и Чейзен довольно рассмеялся. Тени в комнате сгустились, стало значительно холоднее, а потом перед Макгвайром вспыхнул яркий свет, и он отчетливо разглядел силуэт мужчины, сидящего на стуле с распятием в опухших руках. Это был отец Беллофонтэн — следующий Страж. А потом он разглядел и его лицо: прогнившую смердящую плоть, проеденную личинками до самых костей.
И тогда отец Макгвайр, не выдержав, издал отчаянный вопль, который, как нож, разрезал густой ледяной воздух в комнате.
***
Ральф Дженкинс опустил боковое стекло и прислушался, вглядываясь в темноту переулка. Вскоре до него донеслись чьи-то торопливые шаги.
— Она идет, — сообщил отец Теппер.
Дженкинс кивнул и, немного успокоившись, устало откинулся на спинку заднего сиденья автомобиля, который с потушенными фарами был припаркован у глухой стены здания в самом дальнем конце переулка. По земле стелился туман. Тусклые уличные фонари футах в пятидесяти впереди не рассеивали царящей здесь темноты.
— Уже полночь? — нетерпеливо спросил Дженкинс.
— Да, — так же взволнованно ответил Теппер. — Мы опаздываем.
— Да простит нас Господь…
В переулке показалась женская фигура. Сделав еще несколько шагов, женщина остановилась, вглядываясь в туманную мглу, а потом решительно направилась прямо к автомобилю. Звук шагов эхом отдавался в ночной тишине.
— Включите фары, — распорядился Дженкинс.
Водитель послушно щелкнул выключателями, и яркий свет залил весь переулок.
Женщина — а ею оказалась монахиня — остановилась перед самой машиной и прищурилась в лучах фар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Это Мортимер, — объяснил Чейзен, а потом показал священнику облезлую кошку с окровавленной мордой, безмятежно спящую у него на руках. — А это Джезебель, — представил он свою свиту. — Они старые друзья сестры Терезы. И вот я подумал, что стоит принести их сюда, чтоб и они попрощались со старушкой, ведь она собралась покинуть нас этой ночью… Я правильно понял, святой отец?
Макгвайр не шевелился, пытаясь совладать с собой при виде столь нелепого и жуткого зрелища.
— Ну что же вы молчите, святой отец? Вы ведь, я надеюсь, не боитесь меня? — усмехнулся Чейзен.
— Я проклинаю тебя! — выкрикнул Макгвайр. Но Чейзен лишь рассмеялся в ответ.
— Неужели это правда, святой отец? А где же ваш верный друг Бен Бэрдет? Никак, снова подвел?.. Макгвайр молчал.
— А вы знаете, он ведь не придет сюда… — опять прыснул Чейзен. — Потому что он уже умер!
Макгвайр покачнулся, чуть не потеряв равновесие.
— Ты лжешь! Я проклинаю тебя! Я не верю тебе! Ты не в силах убить избранника Божьего!
— Пожалуй, вы правы, святой отец. Но он спокойно может уничтожить себя сам. Что с ним недавно и произошло, — с улыбкой сообщил Чейзен, словно этот страшный диалог доставлял ему истинное наслаждение.
— Тогда она бы уже знала об этом! — вспыхнул Макгвайр, указывая на сестру Терезу.
Кошка проснулась и яростно зашипела на монахиню. Чейзен гневно сверкнул глазами.
— Тогда где же он, по-вашему, сейчас находится? — насмешливо спросил он.
Макгвайр подошел ближе к сестре Терезе и, упав перед ней на колени, начал молиться. Услышав имя Христа, Чейзен закашлялся, а потом приблизился к священнику и вознес над ним руки. Джезебель упала на пол и опять зашипела. Стены комнаты задрожали. Макгвайр поднял глаза и тут же окаменел, увидев, как прямо в воздухе перед его взором начинают возникать различные образы. Он ясно видел сейчас стоящую в какой-то незнакомой комнате кровать. На ней лежала, вероятно, очень больная женщина лет сорока. Щеки ее запали, кожа была бледно-желтой и сухой, как пергамент, а к рукам тянулись трубки от капельницы. Женщина тяжело дышала, вены у нее вздулись, ноги отекли.
Макгвайр закрыл глаза, но видение не пропадало.
— У меня есть что показать отцу Беллофонтэну! — с гордостью заявил Чейзен. — И у него еще будет время одуматься.
Картина сменилась, и теперь Макгвайр увидел мальчика в черных шортах и белой рубашке с короткими рукавами. Он стоял возле кровати и, держа женщину за руку, о чем-то тихо беседовал с ней. Потом женщина пронзительно закричала от острой боли, и мальчик тут же расплакался.
— Помоги мне умереть, — снова и снова повторяла женщина.
Мальчик испуганно прижался к ней и молча смотрел на измученное тело матери.
— Ты ведь любишь меня!.. — продолжала она. Мальчик кивнул, не сводя с нее глаз.
— Ну, тогда я прошу тебя: разъедини эти трубки и помоги мне умереть. Избавь меня от мучений!
Мальчик, всхлипывая, протянул руку к капельнице и выдернул трубки из лекарственного раствора. Женщина закрыла глаза и улыбнулась — в вены ее пошел воздух. А мальчик опрометью бросился вон из комнаты.
Кровать с женщиной по-прежнему оставалась перед глазами священника.
— Я явлюсь перед ясны очи отца Беллофонтэна, — продолжал Чейзен, — и покажу ему все его грехи. И тогда он поймет, что с ним происходит. Я ему все расскажу!..
Внезапно в комнату ворвался ледяной ветер, и откуда-то донеслись странные звуки, словно неподалеку находилось великое множество людей, пытающихся прорваться сюда. Макгвайр задрожал и, зябко поеживаясь, начал плакать, объятый страхом.
Наконец комната с мертвой женщиной исчезла, и на ее месте возникло другое помещение. На этот раз им оказался гараж. Чейзен отступил в сторону, чтобы не мешать Макгвайру смотреть следующий эпизод. В гараж вошел тот же мальчик, которого священник уже видел возле умирающей женщины. Правда, теперь он был немного постарше, словно с тех пор прошло уже года два.
— И тогда отец Беллофонтэн поймет, что на самом деле он всего лишь один из нас! — угрожающе закричал Чейзен.
Широко раскрытыми глазами Макгвайр наблюдал, как мальчик осторожно закрыл за собой ворота гаража, потом забрался в старенький помятый седан, включил мотор и что есть силы нажал на газ. Через несколько секунд он закашлялся и стал задыхаться, а потом потерял сознание, закрыв глаза и привалившись к рулю.
В таком виде он и застыл перед испуганным взором отца Макгвайра.
— Смотри же! — прикрикнул на него Чейзен. Священник собрал всю волю в кулак, чтобы не дать себе возможности впасть в отчаяние. Его била крупная дрожь, пот ручьями лился по телу.
— Отец Беллофонтэн просто обязан знать об этом! — не утихал Чейзен. — Но я покажу ему не только его прошлое, но и будущее. Пусть узнает, что ждет его впереди!
Мальчик внезапно исчез. Ветер бушевал в комнате, налетая порывами на Макгвайра и хрупкую фигуру сестры Терезы. Опять до ушей священника донесся звук рвущейся сюда толпы, и Чейзен довольно рассмеялся. Тени в комнате сгустились, стало значительно холоднее, а потом перед Макгвайром вспыхнул яркий свет, и он отчетливо разглядел силуэт мужчины, сидящего на стуле с распятием в опухших руках. Это был отец Беллофонтэн — следующий Страж. А потом он разглядел и его лицо: прогнившую смердящую плоть, проеденную личинками до самых костей.
И тогда отец Макгвайр, не выдержав, издал отчаянный вопль, который, как нож, разрезал густой ледяной воздух в комнате.
***
Ральф Дженкинс опустил боковое стекло и прислушался, вглядываясь в темноту переулка. Вскоре до него донеслись чьи-то торопливые шаги.
— Она идет, — сообщил отец Теппер.
Дженкинс кивнул и, немного успокоившись, устало откинулся на спинку заднего сиденья автомобиля, который с потушенными фарами был припаркован у глухой стены здания в самом дальнем конце переулка. По земле стелился туман. Тусклые уличные фонари футах в пятидесяти впереди не рассеивали царящей здесь темноты.
— Уже полночь? — нетерпеливо спросил Дженкинс.
— Да, — так же взволнованно ответил Теппер. — Мы опаздываем.
— Да простит нас Господь…
В переулке показалась женская фигура. Сделав еще несколько шагов, женщина остановилась, вглядываясь в туманную мглу, а потом решительно направилась прямо к автомобилю. Звук шагов эхом отдавался в ночной тишине.
— Включите фары, — распорядился Дженкинс.
Водитель послушно щелкнул выключателями, и яркий свет залил весь переулок.
Женщина — а ею оказалась монахиня — остановилась перед самой машиной и прищурилась в лучах фар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94