С наступлением утра они начинали волноваться. Самые капризные кобылы уже беспокойно позвякивали сбруей и встряхивали гривами. Туман рассеивался. От затягивавших небо густых облаков остались лишь клочья, Да и те быстро относило на восток.
Райвис прикусил обезображенную шрамом губу. Не нравилось ему это — скакать вслепую по вражеской территории, не представляя себе, с какими силами противника придется столкнуться, и не остановиться послушать, что скажут разведчики. У них даже четкой цели не было. Во всяком случае, они с Кэмроном так и не пришли к соглашению. Вообще-то говоря, отряд такой численности годился только для разведки, в крайнем случае для небольшой вылазки. Но, судя по лицу Кэмрона и сжимавшим вожжи побелевшим пальцам, он не собирался размениваться на мелочи. Он жаждал битвы.
И, насколько Райвис знал Изгарда, битвы им не избежать.
Райвис приподнялся на стременах, обернулся и оглядел колонну, растянувшуюся по крайней мере на три четверти лиги. За четырьмя дюжинами всадников на породистых скакунах, еле видные в полусвете утра, тянулись наемники и лучники Сегуина Нэя. Кэмрон и его люди не хотели ехать рядом с ними. Райвис знал, что в этом вопросе может настоять на своем, но решил, что не стоит. Наемники были именно там, где им следовало быть: защищали их небольшое войско с тыла.
Райвис снова повернулся в седле — и в тот момент далеко на горизонте появилась тоненькая струйка дыма. А секундой позже он почувствовал вкус древесного дыма во рту. Древесного дыма — и чего-то еще.
— Кто-то готовит завтрак, — прошептал Кэмрон.
Райвис кивнул. По правде сказать, он сомневался, что этот дым имеет отношение к мирному приготовлению пищи. Взглянув вниз, на тропинку, он заметил на ней следы, оставленные лошадьми разведчиков. Свет с каждой минутой становился ярче, и следы копыт, обернутых толстой материей, были ясно различимы в дорожной пыли. Но Райвису лишь чуть-чуть полегчало. Он не мог отделаться от чувства, что они едут прямиком в ловушку.
Они приблизились на лигу к предположительно занятому врагом городу и не наткнулись ни на какие признаки присутствия здесь солдат: ни кострищ на месте лагеря, ни самого лагеря, ни сторожевых постов — никаких следов. И вдруг на горизонте, невесть откуда появляется загадочный дымок. Райвис был почти уверен, что их пытаются сбить с толку, но Кэмрон натянул вожжи и уверенно повернул своего коня точно в сторону предполагаемого костра. Остальные, не задавая вопросов, последовали за своим командиром.
Райвис посторонился и дал обогнать себя. Он слышал учащенное дыхание солдат, видел их блестевшие от пота лица и неестественно прямые спины. Сидеть в таком положении, наверное, чертовски неудобно. Все эти тяжеленные доспехи: человека словно запирают в металлическую клетку с толстыми прутьями; не только любое движение, но и дыхание требует дополнительных усилий, а выступающему на лице поту некуда деваться, и он заливает глаза, противной пленкой покрывает щеки. Пока еще прохладно, но небо совсем очистилось, а туман стремительно уходил в землю. Через несколько часов солнце засияет вовсю. Вот тогда-то закованным в железо рыцарям Кэмрона станет по-настоящему жарко. Да они просто выкипят, испарятся, как вода из котелка!
Среди ночи они сделали небольшой привал. В их мрачном лагере не разжигали костров, не переговаривались, не ставили палаток, чтобы защитить себя от сырости. Некоторые из бойцов решили вздремнуть, другие просто молча сидели, точили и полировали свои мечи, готовые по первому сигналу снова натянуть латы и двигаться дальше, на восток. Наемники разбили отдельный лагерь у дальнего конца известнякового утеса. Райвис навестил их. Пустив по рукам фляжку берриака, еще теплого от соприкосновения с боками лошади, он еще раз проинструктировал людей. Когда он вернулся к основной части отряда, пора было выступать.
Положив руку на рукоять меча, Райвис всматривался в даль. Непонятно, откуда идет этот дым: источник его мог находиться как по ту, так и по эту сторону гряды. При таком освещении было трудно определить точнее.
Напоследок, прежде чем пуститься догонять Кэмрона, Райвис оглянулся на утес. Взгляд его остановился на скалистом выступе на самом верху. Именно там должен сидеть часовой. Во всяком случае, там бы его посадил он, Райвис из Бурано, если бы решил поймать кого-либо в западню.
Но Райвис видел только пики гор и тучи над ними. Пожав плечами, он пришпорил мерина и поскакал вдогонку за отрядом.
* * *
Тесса втирала порошок в пергамент с помощью маленькой деревянной чурки. Но под ногти все равно забились крошки угля и хлеба. Эмит предложил помочь ей — ведь готовить пергамент к рисованию считалось обязанностью помощника. Писец не должен выполнять грязную работу. И все же Тесса отказалась. Это будет ее первый настоящий узор. И крайне важно, чтобы все, что сможет, она сделала самостоятельно.
Они бодрствовали почти всю ночь. Эмит наскоро проходил с ней основные правила и приемы рисования узоров. Странно, оказалось, что все сводится к нескольким простым постулатам. Нельзя соединять в одном орнаменте растительные и животные образы. Если узор состоит из фигурок зверей, каждая, даже самая замысловатая линия, в конечном счете должна превращаться в какую-либо часть животного. Какое бы чудище ни породила фантазия художника, он не имеет права отклоняться от законов природы: у его творения должно быть два глаза, четыре ноги, один хвост. Растения не могут появляться в любом месте страницы, по произволу художника — как и в действительности, они должны где-то пустить корни, расти из земли или цветочного горшка. Цвета берутся только естественные, имеющие аналоги в природе; некоторые фигуры требуют симметричного отражения на другой стороне страницы, другие должны повторяться определенное число раз.
Тесса молча слушала Эмита, иногда кивала, повторяя про себя каждое его слово, чтобы ничего не упустить.
Жировка вскоре догорела, но ни ей, ни Эмиту не пришло в голову прерваться, чтобы зажечь новую. Поэтому несколько часов они просидели в полной темноте. Тесса слушала Эмита, а перед глазами вставали магические фигуры с рисунков Дэверика. На черном фоне она видела зеленые спирали, желтые ленты, золотых змей, серебристую штриховку. Ее жизнь была заключена в эту геометрически выверенную клетку. И с каждой минутой, пока узоры старого писца проходили перед ней в погруженной во мрак комнате, Тесса укреплялась в решимости узнать правду — вытащить ее на свет с помощью пера и чернил.
Она должна узнать, зачем ее перенесли сюда, в этот чужой мир.
— Вы хотите сначала закрасить пергамент или будете рисовать прямо так? — извиняющимся тоном — он точно почувствовал, что мысли ее витают где-то далеко, — спросил Эмит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Райвис прикусил обезображенную шрамом губу. Не нравилось ему это — скакать вслепую по вражеской территории, не представляя себе, с какими силами противника придется столкнуться, и не остановиться послушать, что скажут разведчики. У них даже четкой цели не было. Во всяком случае, они с Кэмроном так и не пришли к соглашению. Вообще-то говоря, отряд такой численности годился только для разведки, в крайнем случае для небольшой вылазки. Но, судя по лицу Кэмрона и сжимавшим вожжи побелевшим пальцам, он не собирался размениваться на мелочи. Он жаждал битвы.
И, насколько Райвис знал Изгарда, битвы им не избежать.
Райвис приподнялся на стременах, обернулся и оглядел колонну, растянувшуюся по крайней мере на три четверти лиги. За четырьмя дюжинами всадников на породистых скакунах, еле видные в полусвете утра, тянулись наемники и лучники Сегуина Нэя. Кэмрон и его люди не хотели ехать рядом с ними. Райвис знал, что в этом вопросе может настоять на своем, но решил, что не стоит. Наемники были именно там, где им следовало быть: защищали их небольшое войско с тыла.
Райвис снова повернулся в седле — и в тот момент далеко на горизонте появилась тоненькая струйка дыма. А секундой позже он почувствовал вкус древесного дыма во рту. Древесного дыма — и чего-то еще.
— Кто-то готовит завтрак, — прошептал Кэмрон.
Райвис кивнул. По правде сказать, он сомневался, что этот дым имеет отношение к мирному приготовлению пищи. Взглянув вниз, на тропинку, он заметил на ней следы, оставленные лошадьми разведчиков. Свет с каждой минутой становился ярче, и следы копыт, обернутых толстой материей, были ясно различимы в дорожной пыли. Но Райвису лишь чуть-чуть полегчало. Он не мог отделаться от чувства, что они едут прямиком в ловушку.
Они приблизились на лигу к предположительно занятому врагом городу и не наткнулись ни на какие признаки присутствия здесь солдат: ни кострищ на месте лагеря, ни самого лагеря, ни сторожевых постов — никаких следов. И вдруг на горизонте, невесть откуда появляется загадочный дымок. Райвис был почти уверен, что их пытаются сбить с толку, но Кэмрон натянул вожжи и уверенно повернул своего коня точно в сторону предполагаемого костра. Остальные, не задавая вопросов, последовали за своим командиром.
Райвис посторонился и дал обогнать себя. Он слышал учащенное дыхание солдат, видел их блестевшие от пота лица и неестественно прямые спины. Сидеть в таком положении, наверное, чертовски неудобно. Все эти тяжеленные доспехи: человека словно запирают в металлическую клетку с толстыми прутьями; не только любое движение, но и дыхание требует дополнительных усилий, а выступающему на лице поту некуда деваться, и он заливает глаза, противной пленкой покрывает щеки. Пока еще прохладно, но небо совсем очистилось, а туман стремительно уходил в землю. Через несколько часов солнце засияет вовсю. Вот тогда-то закованным в железо рыцарям Кэмрона станет по-настоящему жарко. Да они просто выкипят, испарятся, как вода из котелка!
Среди ночи они сделали небольшой привал. В их мрачном лагере не разжигали костров, не переговаривались, не ставили палаток, чтобы защитить себя от сырости. Некоторые из бойцов решили вздремнуть, другие просто молча сидели, точили и полировали свои мечи, готовые по первому сигналу снова натянуть латы и двигаться дальше, на восток. Наемники разбили отдельный лагерь у дальнего конца известнякового утеса. Райвис навестил их. Пустив по рукам фляжку берриака, еще теплого от соприкосновения с боками лошади, он еще раз проинструктировал людей. Когда он вернулся к основной части отряда, пора было выступать.
Положив руку на рукоять меча, Райвис всматривался в даль. Непонятно, откуда идет этот дым: источник его мог находиться как по ту, так и по эту сторону гряды. При таком освещении было трудно определить точнее.
Напоследок, прежде чем пуститься догонять Кэмрона, Райвис оглянулся на утес. Взгляд его остановился на скалистом выступе на самом верху. Именно там должен сидеть часовой. Во всяком случае, там бы его посадил он, Райвис из Бурано, если бы решил поймать кого-либо в западню.
Но Райвис видел только пики гор и тучи над ними. Пожав плечами, он пришпорил мерина и поскакал вдогонку за отрядом.
* * *
Тесса втирала порошок в пергамент с помощью маленькой деревянной чурки. Но под ногти все равно забились крошки угля и хлеба. Эмит предложил помочь ей — ведь готовить пергамент к рисованию считалось обязанностью помощника. Писец не должен выполнять грязную работу. И все же Тесса отказалась. Это будет ее первый настоящий узор. И крайне важно, чтобы все, что сможет, она сделала самостоятельно.
Они бодрствовали почти всю ночь. Эмит наскоро проходил с ней основные правила и приемы рисования узоров. Странно, оказалось, что все сводится к нескольким простым постулатам. Нельзя соединять в одном орнаменте растительные и животные образы. Если узор состоит из фигурок зверей, каждая, даже самая замысловатая линия, в конечном счете должна превращаться в какую-либо часть животного. Какое бы чудище ни породила фантазия художника, он не имеет права отклоняться от законов природы: у его творения должно быть два глаза, четыре ноги, один хвост. Растения не могут появляться в любом месте страницы, по произволу художника — как и в действительности, они должны где-то пустить корни, расти из земли или цветочного горшка. Цвета берутся только естественные, имеющие аналоги в природе; некоторые фигуры требуют симметричного отражения на другой стороне страницы, другие должны повторяться определенное число раз.
Тесса молча слушала Эмита, иногда кивала, повторяя про себя каждое его слово, чтобы ничего не упустить.
Жировка вскоре догорела, но ни ей, ни Эмиту не пришло в голову прерваться, чтобы зажечь новую. Поэтому несколько часов они просидели в полной темноте. Тесса слушала Эмита, а перед глазами вставали магические фигуры с рисунков Дэверика. На черном фоне она видела зеленые спирали, желтые ленты, золотых змей, серебристую штриховку. Ее жизнь была заключена в эту геометрически выверенную клетку. И с каждой минутой, пока узоры старого писца проходили перед ней в погруженной во мрак комнате, Тесса укреплялась в решимости узнать правду — вытащить ее на свет с помощью пера и чернил.
Она должна узнать, зачем ее перенесли сюда, в этот чужой мир.
— Вы хотите сначала закрасить пергамент или будете рисовать прямо так? — извиняющимся тоном — он точно почувствовал, что мысли ее витают где-то далеко, — спросил Эмит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189