Тесса вздохнула и взялась за второй рисунок серии. «Восемнадцатый день одиннадцатого месяца 1338 года». Ну конечно. Ей исполнилось двенадцать. Они жили на Риверсайд-Драйв. Звон в ушах настиг ее по дороге из школы.
На Бродвее образовалась пробка. Тесса решила, что пешком доберется быстрей, чем на школьном автобусе. Но не успела она сойти на мостовую, все пошло как нельзя хуже. Рядом с автобусом остановилась машина, завизжали тормоза. Водителю неохота было лишний раз открывать двери, и он злобно обругал Тессу. Пока она, перепрыгивая через лужи, добиралась до тротуара, другая машина обдала ее холодной грязной водой. У подъезда дома спорили о чем-то двое мужчин. Их противные резкие голоса действовали Тессе на нервы. Внезапно ей показалось, что улица гудит, как растревоженный улей: сигналили клаксоны, гремела музыка, кричали дети, с металлическим скрежетом опускались жалюзи на окнах закрывающихся на ночь магазинов. Мимо прошла женщина в коротком пальто из верблюжьей шерсти, не прикрывающем кожаную юбку. На поводке она волочила отвратительно тявкающую собачонку. Вдалеке заревела полицейская сирена.
Тесса бежала всю дорогу до дому, прижав ладони к ушам. Она не сразу поняла, что шум уже не снаружи, а внутри ее.
Теперь, рассматривая тот давний случай в новом свете, как бы сквозь серую штриховку на пергаменте, Тесса сообразила, что припадок совпал с очередным переездом их семьи. Опять папа: его то ли обошли по службе, то ли еще что-то. Во всяком случае, он решил перейти на должность менеджера по продажам в дистрибьюторскую фирму в Сент-Луисе.
— Вашей дочери будет лучше вдали от шума и суеты большого города, — сказал врач Тессы.
Возможно, это не было решающим фактором, но так или иначе, в следующем месяце они перебрались в Сент-Луис.
Тесса положила рисунок на стол. Все ее возбуждение пропало. Она чувствовала себя усталой и опустошенной. Слишком усталой, чтобы возмущаться или удивляться.
Ей незачем было проверять число на третьем рисунке. И так ясно, чему оно соответствует. Дирекция фирмы, в которой работал ее отец, устроила пикник. Пригласили всех служащих. Тессе было четырнадцать лет. Она помнила, как сидела за «столом руководящего состава» вместе с родителями. Отец крепко держал ее за руку и не давал уйти. Над головой кружились и жужжали мухи, по спине стекали струйки пота, за «столом для маленьких» кричали расшалившиеся дети. Шум в ушах начался так внезапно и был таким оглушительным, что Тесса потеряла сознание. Отключилась прямо на месте, посреди речи директора по продажам. Упала лицом на стол для руководящего состава, в перечницы, тарелки, пестрые бумажные салфетки. Опрокинула бутылочку с кетчупом и горчичницу.
Все были чрезвычайно добры к ней. Помогли подняться, дали стакан воды и таблетку аспирина. Жена директора по продажам даже собственноручно почистила ей платье. Но на следующей неделе на внеочередном организационном совещании директор по продажам известил отца Тессы, что на обещанное ему место решили назначить Джека Риггза из Лексингтонскогй отделения. Работа, видите ли, связана с частыми разъездами, и поэтому мы решили поручить ее более молодому человеку, не обремененному заботами о семье.
Через три месяца отец понял, что в этой фирме продвижения по службе больше ждать нечего: его всегда будут обходить. И он перевез семью в Альбукерке штата Нью-Мексико. Новая работа. Новое место. Еще одно продвижение на запад — по направлению к кольцу.
— Возьмите, мисс, выпейте это. Матушка говорит, вы что-то побледнели, — мягко произнес над ухом голос Эмита. Он легко коснулся ее руки и поставил на стол рядом с роковыми узорами чашку с дымящимся напитком.
— Как ты, милочка? Все в порядке? — спросила со своего стула матушка Эмита.
Все было в полном беспорядке, но Тесса кивнула. Голова у нее раскалывалась от боли. Глаза покраснели от напряжения, а в груди она ощущала странную тяжесть. То, что вначале казалось просто безумной фантазией, теперь стало непреложным сухим фактом.
Дэверик манипулировал ее жизнью. И не только ее, но и жизнью родителей. На каждом их движении, каждом поступке — отпечатки его испачканных краской пальцев.
Насколько глубоко было это влияние? Были ли хоть какие-то ограничения? То, что раньше представлялось чистой случайностью, теперь казалось частью зловещего плана Дэверика, узелком в его сложной и тщательно продуманной сети. Например, почему она застряла в Сан-Диего, в то время как собиралась в Лос-Анджелес? На шоссе ее начал беспокоить шум в ушах. И на всякий случай она решила заночевать в мотеле в Сан-Диего. А около двери в номер кто-то оставил газету с объявлением о том, что компании по распространению товаров по телефону требуются операторы, «опыт необязателен, главное — желание помочь». Нет, это было не просто стечение обстоятельств. Дэверик все время подталкивал ее.
Тесса взяла горячую, приятно согревающую руки и благоухающую медом и лимоном чашку.
— Выпей залпом, дорогуша, — посоветовала матушка Эмита. — Чай вернет румянец на твои щечки. — Она повернулась к Эмиту. — Положи-ка Тессе побольше клецок. И хорошенько полей соусом.
Добрая женщина, похоже, была не на шутку взволнована. В другое время Тесса постаралась бы успокоить старушку, но сейчас она боялась заговорить, боялась, что голос выдаст ее. Во рту она чувствовала какую-то горечь. Словно привкус сотворенной Дэвериком гнусности.
Да существовал ли на самом деле этот пресловутый звон в ушах? Или то было лишь действие колдовства Дэверика? Во всяком случае, он использовал эту болезнь как орудие для подавления ее воли и с помощью остро отточенного пера и изготовленных из сажи чернил вызывал шум в ушах по своему усмотрению, когда считал нужным. Ее поступками руководила натренированная кисть старого узорщика.
Тесса содрогнулась. Впервые за эти недели кухня матушки Эмита показалась ей холодной и неуютной, а стул, на котором она сидела, твердым как камень.
Тесса смотрела прямо перед собой — и не видела ничего. Она вспоминала свою жизнь. Вернее, жизнь, которая никогда ей не принадлежала. Упущенные возможности, разорванные дружеские связи, прерванные отношения, отказ от всего, что казалось интересным, подавление любых честолюбивых устремлений. Дэверик нарисовал для нее клетку с толстыми прутьями. Серые нити, опутывающие все узоры, тоже имели шипы — невидимые, но от того не менее опасные. Они отпугивали всех, кто пытался приблизиться к ней.
Тесса сделала глоток чаю с медом и лимоном. Он был горьким и сладким одновременно.
Она поставила чашку обратно на стол. Руки машинально перебирали листки пергамента. А зачем, собственно, Дэверику понадобилось утруждать себя? Почему так важно было перенести ее в этот мир?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189