И уже неважно будет, увидят они мое лицо или нет.
— В любом случае, мы просто не должны допустить, чтобы они подошли так близко, — возразила Хальд. — Вместо этого мы можем заставить их гнаться за нами, как еще раньше предлагала Вельгерт. Ты же наденешь Тарнкаппе, и тогда твоя лошадь покажется им без наездника. Не станут же они гоняться за свободной лошадью. И пока мы отвлечем их за собой, ты проскользнешь мимо и направишься в Ностранд.
— — Твой плащ, Фрейядис, — потребовала Вельгерт, все еще протягивая свой воительнице. — И еще одно, отдай мне свой щит с изображением руны» Бьорк «. Солдат обязательно предупредят насчет щита, и они с большого расстояния могут его разглядеть.
Еще несколько мгновений Песнь Крови сомневалась, даже собралась было сказать что-то еще, но вдруг передумала.
— Кости Модгуд! — выругалась она, затем отстегнула щит и скинула с себя черный плащ, протянула все это Вельгерт в обмен на ее одежду.
Вельгерт улыбнулась, взяв плащ и щит, но улыбка ее быстро угасла, когда она застегнула его на шее пряжкой. Она вдруг вздрогнула всем телом, вспомнив собственный сон: труп в одеждах Песни Крови. И когда Вельгерт накинула на голову капюшон, в ее душе всколыхнулось такое отвращение, что она, сжав зубы, едва удерживала порыв сорвать с себя все это.
— А теперь Тарнкаппе, — подсказывала Хальд.
Песнь Крови осторожно сняла шлем с головы, достала мешочек и, вынув шапочку, надела ее на голову. И тут же исчезла, точно растворившись в пустоте. Уже невидимая постороннему глазу, она снова водрузила шлем поверх шапочки.
Вельгерт и Торфинн двинулись вперед, в то время как Хальд и так называемая свободная лошадь поплелись позади.
— Налево, Вельгерт, — услышали они слова Песни Крови, прозвучавшие из-за спины Хальд. — Уверена, что уж дорогу-то ты помнишь.
— Конечно, Фрейядис. Помню, — спокойно ответила подруга, хотя всю ее трясло под черным плащом. Она ехала впереди всех по извилистой узкой тропинке, прокладывая себе путь сквозь густой лес к долине, где когда-то располагалась деревня и где Песнь Крови несколько лет была счастлива в своем собственном доме.
Уже давно наступила ночь, утопив окрестности в темноте, когда четверо спутников наконец остановились на вершине холма, оглядывая руины давно сожженной деревни. Хальд поменялась местами с Торфинном и теперь сидела на коне впереди всех. Глаза ведьмы сияли золотисто-желтым огнем. Прибывающая луна как, раз миновала половину горизонта, ярко светя с чистого, безоблачного неба. И в глазах остальных трех спутников обгорелые развалины поблескивали тусклым серебром.
Рядом с разрушенной деревней не было видно ни костров, ни лагеря солдат. Однако все четверо прекрасно понимали, что если бы отряд устроил здесь засаду, спрятавшись в ближайших кустах, то глупо было бы разводить огонь, который мог обнаружить стоянку на большом расстоянии.
— Я не вижу никаких признаков солдат, — доложила Хальд, закончив тщательный осмотр деревни с помощью своего ночного зрения.
Песнь Крови посмотрела сверху вниз на руины деревни, пытаясь бороться со слезами, невольно наворачивающимися на глаза. Она побелевшими от напряжения пальцами с силой сжала поводья, точно физическая боль могла помочь ей справиться с болью душевной. Ее взгляд был невольно прикован к гигантскому дереву на дальнем конце деревни, на пригорке. Шесть лет назад ее голую, изнуренную пытками оставили на нем умирать медленной мучительной смертью. А до этого она стала свидетелем того, как медленно убивали ее мужа и сына, а потом маленький трупик ребенка привязали к ней веревками, чтобы она, день за днем ожидая смерти, чувствовала, как разлагается его тело, видела, как вороны терзают его гниющую плоть. Они оставили ее здесь, на пригорке, чтобы она могла видеть участь всей деревни, падальщиков и волков, шнырявших по улицам, не боясь ничего и никого, и обдиравших остатки мяса с трупов, валявшихся повсюду. И этими трупами были люди, когда-то приютившие ее и ставшие друзьями.
— Во имя души Гутрун и моей собственной и во имя душ всех, кого Нидхегг уничтожил своим злом и магией, наступит расплата, и расплата эта будет ужасной, — поклялась Песнь Крови спокойным, ровным голосом, словно слезы и не душили ее.
— Эрик и твой сын похоронены как раз у подножия того холма, на котором растет дерево, Фрейядис, — сообщила подруге Вельгерт.
— Я обязательно наведаюсь на их могилу одна, — объявила воительница. — Не вздумайте разубеждать меня. Если солдаты и спрятались где-то поблизости, то с Тарнкаппе они мне не страшны. К тому же я смогу определить, есть ли вообще засада. Рано или поздно, мне все равно придется разведать, что там впереди, так что это можно сделать и сейчас.
— Тебе незачем осматривать деревню, Фрейядис, — запротестовала Вельгерт. — Мы можем обойти ее стороной…
— И оставить целый отряд солдат у себя в тылу? А вдруг нам придется столкнуться с другим отрядом впереди?
— Послушай, Песнь Крови, — сказала Хальд, — а что, если вместо живых врагов ты нарвешься на очередное колдовство короля? Ведь он наверняка мог расставить тебе ловушки или выпустить демонов на тот случай, если ты вернешься.
— Мне и раньше доводилось сталкиваться с его чарами. У меня есть кольцо Хель, и, кроме того, сейчас я защищена магией карликов, у меня на голове Тарнкаппе.
— Мы не можем знать этого наверняка. Позволь мне хотя бы пойти с тобой, — настаивала Хальд.
— Если я почувствую опасность, то просто не стану приближаться к могиле, Хальд, вот и все. И какой толк будет от моей невидимости, если ты пойдешь рядом со мной? — Песнь Крови спешилась. — Я недолго, — пообещала и невидимая спустилась с холма, направляясь к руинам.
Остальные тоже спешились.
— Проклятье, она такая упрямая! — встревоженно выпалила Хальд.
Звук шагов воительницы по сухой земле потерялся вдали. Вельгерт и Торфинн обнялись, взявшись за талии, словно стремясь поддержать друг друга. Они вместе вспомнили тот день, когда пришли сюда после кровавого побоища, устроенного солдатами Нидхегга. Тогда они нашли лишь развалины вместо деревни, множество трупов и окровавленные веревки на дереве, раскачивавшиеся от малейшего порыва ветра.
— Это то самое дерево? — спросила Хальд, указывая на другую сторону деревни. — То самое место, где тебя посетило твое видение, Торфинн? И то самое место, где Песнь Крови…
— Да, — нетерпеливо оборвал ее Торфинн и сжал руку Вельгерт.
— Мы должны осмотреть местность в разных направлениях, — напомнила Вельгерт о бдительности. — Ни один солдат не сможет подобраться к нам вплотную при таком ярком лунном свете, если мы будем глядеть в оба.
— Я буду смотреть в сторону деревни, я ведь вижу в темноте, — напомнила Хальд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— В любом случае, мы просто не должны допустить, чтобы они подошли так близко, — возразила Хальд. — Вместо этого мы можем заставить их гнаться за нами, как еще раньше предлагала Вельгерт. Ты же наденешь Тарнкаппе, и тогда твоя лошадь покажется им без наездника. Не станут же они гоняться за свободной лошадью. И пока мы отвлечем их за собой, ты проскользнешь мимо и направишься в Ностранд.
— — Твой плащ, Фрейядис, — потребовала Вельгерт, все еще протягивая свой воительнице. — И еще одно, отдай мне свой щит с изображением руны» Бьорк «. Солдат обязательно предупредят насчет щита, и они с большого расстояния могут его разглядеть.
Еще несколько мгновений Песнь Крови сомневалась, даже собралась было сказать что-то еще, но вдруг передумала.
— Кости Модгуд! — выругалась она, затем отстегнула щит и скинула с себя черный плащ, протянула все это Вельгерт в обмен на ее одежду.
Вельгерт улыбнулась, взяв плащ и щит, но улыбка ее быстро угасла, когда она застегнула его на шее пряжкой. Она вдруг вздрогнула всем телом, вспомнив собственный сон: труп в одеждах Песни Крови. И когда Вельгерт накинула на голову капюшон, в ее душе всколыхнулось такое отвращение, что она, сжав зубы, едва удерживала порыв сорвать с себя все это.
— А теперь Тарнкаппе, — подсказывала Хальд.
Песнь Крови осторожно сняла шлем с головы, достала мешочек и, вынув шапочку, надела ее на голову. И тут же исчезла, точно растворившись в пустоте. Уже невидимая постороннему глазу, она снова водрузила шлем поверх шапочки.
Вельгерт и Торфинн двинулись вперед, в то время как Хальд и так называемая свободная лошадь поплелись позади.
— Налево, Вельгерт, — услышали они слова Песни Крови, прозвучавшие из-за спины Хальд. — Уверена, что уж дорогу-то ты помнишь.
— Конечно, Фрейядис. Помню, — спокойно ответила подруга, хотя всю ее трясло под черным плащом. Она ехала впереди всех по извилистой узкой тропинке, прокладывая себе путь сквозь густой лес к долине, где когда-то располагалась деревня и где Песнь Крови несколько лет была счастлива в своем собственном доме.
Уже давно наступила ночь, утопив окрестности в темноте, когда четверо спутников наконец остановились на вершине холма, оглядывая руины давно сожженной деревни. Хальд поменялась местами с Торфинном и теперь сидела на коне впереди всех. Глаза ведьмы сияли золотисто-желтым огнем. Прибывающая луна как, раз миновала половину горизонта, ярко светя с чистого, безоблачного неба. И в глазах остальных трех спутников обгорелые развалины поблескивали тусклым серебром.
Рядом с разрушенной деревней не было видно ни костров, ни лагеря солдат. Однако все четверо прекрасно понимали, что если бы отряд устроил здесь засаду, спрятавшись в ближайших кустах, то глупо было бы разводить огонь, который мог обнаружить стоянку на большом расстоянии.
— Я не вижу никаких признаков солдат, — доложила Хальд, закончив тщательный осмотр деревни с помощью своего ночного зрения.
Песнь Крови посмотрела сверху вниз на руины деревни, пытаясь бороться со слезами, невольно наворачивающимися на глаза. Она побелевшими от напряжения пальцами с силой сжала поводья, точно физическая боль могла помочь ей справиться с болью душевной. Ее взгляд был невольно прикован к гигантскому дереву на дальнем конце деревни, на пригорке. Шесть лет назад ее голую, изнуренную пытками оставили на нем умирать медленной мучительной смертью. А до этого она стала свидетелем того, как медленно убивали ее мужа и сына, а потом маленький трупик ребенка привязали к ней веревками, чтобы она, день за днем ожидая смерти, чувствовала, как разлагается его тело, видела, как вороны терзают его гниющую плоть. Они оставили ее здесь, на пригорке, чтобы она могла видеть участь всей деревни, падальщиков и волков, шнырявших по улицам, не боясь ничего и никого, и обдиравших остатки мяса с трупов, валявшихся повсюду. И этими трупами были люди, когда-то приютившие ее и ставшие друзьями.
— Во имя души Гутрун и моей собственной и во имя душ всех, кого Нидхегг уничтожил своим злом и магией, наступит расплата, и расплата эта будет ужасной, — поклялась Песнь Крови спокойным, ровным голосом, словно слезы и не душили ее.
— Эрик и твой сын похоронены как раз у подножия того холма, на котором растет дерево, Фрейядис, — сообщила подруге Вельгерт.
— Я обязательно наведаюсь на их могилу одна, — объявила воительница. — Не вздумайте разубеждать меня. Если солдаты и спрятались где-то поблизости, то с Тарнкаппе они мне не страшны. К тому же я смогу определить, есть ли вообще засада. Рано или поздно, мне все равно придется разведать, что там впереди, так что это можно сделать и сейчас.
— Тебе незачем осматривать деревню, Фрейядис, — запротестовала Вельгерт. — Мы можем обойти ее стороной…
— И оставить целый отряд солдат у себя в тылу? А вдруг нам придется столкнуться с другим отрядом впереди?
— Послушай, Песнь Крови, — сказала Хальд, — а что, если вместо живых врагов ты нарвешься на очередное колдовство короля? Ведь он наверняка мог расставить тебе ловушки или выпустить демонов на тот случай, если ты вернешься.
— Мне и раньше доводилось сталкиваться с его чарами. У меня есть кольцо Хель, и, кроме того, сейчас я защищена магией карликов, у меня на голове Тарнкаппе.
— Мы не можем знать этого наверняка. Позволь мне хотя бы пойти с тобой, — настаивала Хальд.
— Если я почувствую опасность, то просто не стану приближаться к могиле, Хальд, вот и все. И какой толк будет от моей невидимости, если ты пойдешь рядом со мной? — Песнь Крови спешилась. — Я недолго, — пообещала и невидимая спустилась с холма, направляясь к руинам.
Остальные тоже спешились.
— Проклятье, она такая упрямая! — встревоженно выпалила Хальд.
Звук шагов воительницы по сухой земле потерялся вдали. Вельгерт и Торфинн обнялись, взявшись за талии, словно стремясь поддержать друг друга. Они вместе вспомнили тот день, когда пришли сюда после кровавого побоища, устроенного солдатами Нидхегга. Тогда они нашли лишь развалины вместо деревни, множество трупов и окровавленные веревки на дереве, раскачивавшиеся от малейшего порыва ветра.
— Это то самое дерево? — спросила Хальд, указывая на другую сторону деревни. — То самое место, где тебя посетило твое видение, Торфинн? И то самое место, где Песнь Крови…
— Да, — нетерпеливо оборвал ее Торфинн и сжал руку Вельгерт.
— Мы должны осмотреть местность в разных направлениях, — напомнила Вельгерт о бдительности. — Ни один солдат не сможет подобраться к нам вплотную при таком ярком лунном свете, если мы будем глядеть в оба.
— Я буду смотреть в сторону деревни, я ведь вижу в темноте, — напомнила Хальд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83