Викторианский стиль был весьма удачно скомпонован воедино с античными колоннами, арками, витражами и капителями, что нисколько не помешало строителям и дизайнеру подбросить сверху ту самую виноградину — весьма немалое количество хромированного железа и пенобетона, ни на секунду не дающих хозяину забыть о родном мегаполисе. Дом сверкал тонированными стеклами, гордо выпячивал диски параболических и спутниковых антенн, а увивающий отдельные участки стены (устойчивый к сибирским морозам) дикий, но укрощенный ножницами садовников плющ мирно сосуществовал с блестящими, стильно издырявленными железными скамейками, размещавшимися на террасе с римскими колоннами и арчатой галереей третьего этажа.
Узкие оконные рамы сверкали надраенным хромом, ничуть не стесняясь безвкусного соседства с тяжелыми, полосами окованными деревянными дверями, и Андрей не удивился бы, узнай, что господин Воротов очень любит окрошку. Заедая пирогом. И запивая козьим молоком.
— Вот это да! — восхищенно выдохнула Яна, прилипнув глазом к резиновой прокладке прицела. — Вот бы пожить в таком! Ну и домик!
Андрей прервал восторженные возгласы, самым наглым образом реквизировав у девушки прицел. И даже позволил себе негромко фыркнуть. Она не заметила. Она уже видела себя богатой.
— Знаешь, — хмыкнул Андрей, прицеливаясь в дом Воротова, — один мой друг сказал, что хозяин весьма неровно дышит в сторону слабого пола. Ты могла бы иметь у него успех, полагаю...
— Пошел ты, — беззлобно огрызнулась Яна, сползая пониже и переворачиваясь лицом к низкому небу. — Вот это деньжищи!
Это точно, подумал Андрей, рассматривая вооруженных короткоствольными пистолет-пулеметами охранников на террасе и балконах. Деньги тут большие, пожалуй, даже не меньшие, чем те, за которыми он пришел. И заработать такое на продаже одного лома черных металлов очень, ну очень нелегко. Воротов, должно быть, просто работает день и ночь не покладая рук.
Охраны в доме немало — человек, наверное, двадцать, прислуга там, гости может быть. В лоб не возьмешь, системы наблюдения тоже не из детского сада. Андрей закусил губу и осторожно покосился на витающую в облаках Яну. Может, переодеть ее проституткой, внедрить в особняк и заставить вскрыть сеть? Или уговорить Воротова сделать ей подарок — перевод необходимой суммы на необходимый счет? Круто!
Андрей вздохнул и спрятал прицел. Вечерело, тело хотело на покой, живот хотел есть. Голова чего-то просила — наверное, водки. Еще раз взглянув на растянувшуюся на склоне Яну, Андрей почему-то вспомнил, что презервативы еще остались, хотя после сегодняшнего, наверное...
— Мы поставим лагерь, — сказал он, стараясь не выдать себя голосом, — а завтра приступим к осуществлению... моего плана.
Яна кивнула, не отрываясь взглядом от неба.
— Точно, Полиция. Что бы ты там ни задумал, сегодня можно запросто не успеть, если, конечно, не ночью, да и отдохнуть не помешает... А вообще я скажу, — она потянулась, разминая уставшие от долгой и быстрой ходьбы мышцы, и приподнялась на локте, оглядываясь наособняк, — что ты на самом деле отмороженный. Только притворялся мирным и тихим. Это ж надо, какая крепость!
Ara. Он и сам в последнее время начал это подозревать. В смысле, что «отмороженный» — значит храбрый и умеющий рисковать, да? Наверное, да...
Андрей поднял рюкзак, возвращаясь в лес.
Постепенно приближался вечер, раскрашивая склон славной деревни Карасево огоньками окон, а особняк Воротова, с этого места, конечно, невидимый, наверняка просто расцвел, сверкая и переливаясь в собственной роскоши. Стало заметно прохладнее.
Они отошли в лес примерно на пару километров, нашли удобную, сухую и прикрытую с востока склоном поляну, развели костер, нормальный, не шпионский, как в прошлый раз, и наконец нормально прогрелись; поели, затем наглотались отдающей железом воды, купленной у мутантов (датчик загрязнения уверенно промолчал). И в этот раз все же поставили палатку — усталость, вечерний холод и близость цели просто не оставили сил на подозрительность и излишнюю осторожность.
Потом забросали костер, прогрели палатку сухим горючим, расстелили мешки и залезли внутрь, снова положив оружие под импровизированные подушки. Достали последний глоток водки, выпили, закусывая хлебцами и консервированной рыбой.
Водка уверенно и быстро добила напряжение дня, наконец-то расслабила и прогрела изнутри. Разболтались ни о чем, немного посмеялись.
Потом Яна сказала, стягивая через голову свитер, вся такая загадочная в свете бьющего в потолок фонарного луча:
— Я сегодня не такая пьяная.
— Ну и что? — спросил Андрей, всецело поглощенный созерцанием ее форм, укрытых лишь шерстяной рубашкой.
— Поэтому первым сегодня придется приставать тебе. — Она улыбнулась и нырнула в мешок, изящным движением выбрасывая наружу рубаху.
Андрей улыбнулся и щелкнул фонарем.
— А ты уверена? — осторожно спросил он.
— Иди сюда, зануда!
— Ну ладно...
А потом она сказала еще:
— Та старуха, что сказала про то, что, возможно, ты найдешь любовь? Как ты думаешь, она правда такие вещи видит, ну, как... Измененная?
Андрей помолчал, потом наконец оторвался от ее пупка
и ответил из глубин спальника:
— Я думаю — да. А почему бы и нет, собственно?
И вправду, а почему бы, собственно, и нет? Это было бы даже неплохо...
Глава 19. Воротов
— Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.
«Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Русская народная сказка.
Таблетка шипела и надрывалась изо всех сил, но вода упорно сопротивлялась, никак не желая закипать. Перекладывая кружку из одной руки в другую, Андрей с ненавистью в глазах наблюдал за плиткой сухого горючего, бесполезно прогоравшей под его будущим чаем, вполуха слушая утренний концерт Яны.
— Ты на самом деле больной! — не унималась она, беспокойно вышагивая вокруг палатки. — Объясни мне, дуре, — ну как тебе вообще в голову приходят подобные идеи?! И ты еще осмеливаешься утверждать, что это твой план?
Она фыркнула так, что вода в кружке едва не закипела. Яна бросила спальник, который безуспешно пыталась свернуть вот уже четверть часа (то есть все время своей беспрерывной уничижительной речи), и опустилась на полено.
— Почему вещи, наподобие патриотизма, простого желания следовать собственным интересам или, к примеру, противлению взятке, всегда рассматриваются как проявления психических заболеваний? Можешь не отвечать, вопрос риторический.
— Давай придумаем что-нибудь еще, — как-то жалобно сдалась она, но Андрей даже не посмотрел в ее сторону, всецело поглощенный закипающей жидкостью, — есть же другие варианты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Узкие оконные рамы сверкали надраенным хромом, ничуть не стесняясь безвкусного соседства с тяжелыми, полосами окованными деревянными дверями, и Андрей не удивился бы, узнай, что господин Воротов очень любит окрошку. Заедая пирогом. И запивая козьим молоком.
— Вот это да! — восхищенно выдохнула Яна, прилипнув глазом к резиновой прокладке прицела. — Вот бы пожить в таком! Ну и домик!
Андрей прервал восторженные возгласы, самым наглым образом реквизировав у девушки прицел. И даже позволил себе негромко фыркнуть. Она не заметила. Она уже видела себя богатой.
— Знаешь, — хмыкнул Андрей, прицеливаясь в дом Воротова, — один мой друг сказал, что хозяин весьма неровно дышит в сторону слабого пола. Ты могла бы иметь у него успех, полагаю...
— Пошел ты, — беззлобно огрызнулась Яна, сползая пониже и переворачиваясь лицом к низкому небу. — Вот это деньжищи!
Это точно, подумал Андрей, рассматривая вооруженных короткоствольными пистолет-пулеметами охранников на террасе и балконах. Деньги тут большие, пожалуй, даже не меньшие, чем те, за которыми он пришел. И заработать такое на продаже одного лома черных металлов очень, ну очень нелегко. Воротов, должно быть, просто работает день и ночь не покладая рук.
Охраны в доме немало — человек, наверное, двадцать, прислуга там, гости может быть. В лоб не возьмешь, системы наблюдения тоже не из детского сада. Андрей закусил губу и осторожно покосился на витающую в облаках Яну. Может, переодеть ее проституткой, внедрить в особняк и заставить вскрыть сеть? Или уговорить Воротова сделать ей подарок — перевод необходимой суммы на необходимый счет? Круто!
Андрей вздохнул и спрятал прицел. Вечерело, тело хотело на покой, живот хотел есть. Голова чего-то просила — наверное, водки. Еще раз взглянув на растянувшуюся на склоне Яну, Андрей почему-то вспомнил, что презервативы еще остались, хотя после сегодняшнего, наверное...
— Мы поставим лагерь, — сказал он, стараясь не выдать себя голосом, — а завтра приступим к осуществлению... моего плана.
Яна кивнула, не отрываясь взглядом от неба.
— Точно, Полиция. Что бы ты там ни задумал, сегодня можно запросто не успеть, если, конечно, не ночью, да и отдохнуть не помешает... А вообще я скажу, — она потянулась, разминая уставшие от долгой и быстрой ходьбы мышцы, и приподнялась на локте, оглядываясь наособняк, — что ты на самом деле отмороженный. Только притворялся мирным и тихим. Это ж надо, какая крепость!
Ara. Он и сам в последнее время начал это подозревать. В смысле, что «отмороженный» — значит храбрый и умеющий рисковать, да? Наверное, да...
Андрей поднял рюкзак, возвращаясь в лес.
Постепенно приближался вечер, раскрашивая склон славной деревни Карасево огоньками окон, а особняк Воротова, с этого места, конечно, невидимый, наверняка просто расцвел, сверкая и переливаясь в собственной роскоши. Стало заметно прохладнее.
Они отошли в лес примерно на пару километров, нашли удобную, сухую и прикрытую с востока склоном поляну, развели костер, нормальный, не шпионский, как в прошлый раз, и наконец нормально прогрелись; поели, затем наглотались отдающей железом воды, купленной у мутантов (датчик загрязнения уверенно промолчал). И в этот раз все же поставили палатку — усталость, вечерний холод и близость цели просто не оставили сил на подозрительность и излишнюю осторожность.
Потом забросали костер, прогрели палатку сухим горючим, расстелили мешки и залезли внутрь, снова положив оружие под импровизированные подушки. Достали последний глоток водки, выпили, закусывая хлебцами и консервированной рыбой.
Водка уверенно и быстро добила напряжение дня, наконец-то расслабила и прогрела изнутри. Разболтались ни о чем, немного посмеялись.
Потом Яна сказала, стягивая через голову свитер, вся такая загадочная в свете бьющего в потолок фонарного луча:
— Я сегодня не такая пьяная.
— Ну и что? — спросил Андрей, всецело поглощенный созерцанием ее форм, укрытых лишь шерстяной рубашкой.
— Поэтому первым сегодня придется приставать тебе. — Она улыбнулась и нырнула в мешок, изящным движением выбрасывая наружу рубаху.
Андрей улыбнулся и щелкнул фонарем.
— А ты уверена? — осторожно спросил он.
— Иди сюда, зануда!
— Ну ладно...
А потом она сказала еще:
— Та старуха, что сказала про то, что, возможно, ты найдешь любовь? Как ты думаешь, она правда такие вещи видит, ну, как... Измененная?
Андрей помолчал, потом наконец оторвался от ее пупка
и ответил из глубин спальника:
— Я думаю — да. А почему бы и нет, собственно?
И вправду, а почему бы, собственно, и нет? Это было бы даже неплохо...
Глава 19. Воротов
— Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.
«Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Русская народная сказка.
Таблетка шипела и надрывалась изо всех сил, но вода упорно сопротивлялась, никак не желая закипать. Перекладывая кружку из одной руки в другую, Андрей с ненавистью в глазах наблюдал за плиткой сухого горючего, бесполезно прогоравшей под его будущим чаем, вполуха слушая утренний концерт Яны.
— Ты на самом деле больной! — не унималась она, беспокойно вышагивая вокруг палатки. — Объясни мне, дуре, — ну как тебе вообще в голову приходят подобные идеи?! И ты еще осмеливаешься утверждать, что это твой план?
Она фыркнула так, что вода в кружке едва не закипела. Яна бросила спальник, который безуспешно пыталась свернуть вот уже четверть часа (то есть все время своей беспрерывной уничижительной речи), и опустилась на полено.
— Почему вещи, наподобие патриотизма, простого желания следовать собственным интересам или, к примеру, противлению взятке, всегда рассматриваются как проявления психических заболеваний? Можешь не отвечать, вопрос риторический.
— Давай придумаем что-нибудь еще, — как-то жалобно сдалась она, но Андрей даже не посмотрел в ее сторону, всецело поглощенный закипающей жидкостью, — есть же другие варианты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84