А может и застрять в мозгу, не убив вас, но лишив
зрения. Один парень выстрелил себе в лоб из тридцать восьмого калибра и
очнулся в госпитале. Другой выстрелил в лоб из двадцать второго, и очнулся
в аду... если он, конечно, существует. Мне лично кажется, что он
расположен где-то здесь, на земле. Возможно, в Нью-Джерси". Жена писателя
засмеялась несколько резко. "Единственный надежный метод самоубийства
заключается в том, чтобы шагнуть в пропасть с очень высокого здания.
Только окончательно решившиеся люди выбирают его. Слишком много хлопот, не
так ли?"
"Я хочу сказать вот что: когда в твой мозг попадает блуждающая пуля,
ты не знаешь, что с тобой произойдет. Я лично съехал с моста и очнулся на
замусоренной набережной. Водитель грузовика бил меня по спине и делал мне
искусственное дыхание с такой энергией, словно у него было только двадцать
четыре часа для того, чтобы набрать хорошую спортивную форму, и он принял
меня за тренажер для гребли. Для Рэга пуля оказалась смертельной. Он...
Впрочем, я уже рассказываю вам историю, даже не спросив о том, желаете ли
вы ее слушать".
В сгущающихся сумерках он посмотрел на них вопросительно. Агент и его
жена неуверенно переглянулись, и жена писателя уже собиралась было
сказать, что у них уже достаточно было разговоров на мрачные темы, но в
этот момент ее муж сказал: "Мне хотелось бы услышать эту историю. Если у
вас только нет каких-нибудь личных поводов молчать обо всем этом".
"Я никогда не рассказывал ее", - сказал редактор, -"но не по личным
поводам. Может быть, мне просто не попадались подходящие слушатели".
"Тогда рассказывайте", - сказал писатель. "Пол..." Жена положила руку ему
на плечо. "Не кажется ли тебе, что..." "Не сейчас, Мэг". Редактор начал:
"Рассказ пришел к нам самотеком, а в то время "Логан" уже не печатал
рукописи без чьих-нибудь рекомендаций. Когда такие рукописи поступали,
девушка просто запечатывала их в конверт и отправляла обратно со вложенным
бланком: "В связи с возрастающими затратами и возрастающей неспособностью
штата редакции справиться со все возрастающим потоком рукописей, "Логан"
больше не рассматривает рукописи без рекомендаций. Желаем вам напечататься
где-нибудь в другом месте". Прекрасный образец бюрократической графомании,
не правда ли? Не так-то легко использовать слово "возрастающий" три раза в
одном предложении, но им удалось это сделать".
"А если не был вложен конверт для ответа", - спросил писатель, -
"рукопись выбрасывали в корзину для бумаг? Так?"
"Совершенно точно. Без всяких сантиментов". Странное выражение
напряженности промелькнуло на лице писателя. Это было выражение лица
человека, который попал в логово к тиграм, где уже с дюжину более сильных
и храбрых людей были разорваны на клочки. Пока еще этот человек не заметил
ни одного тигра, но он чувствует, что они где-то рядом и клыки их
по-прежнему остры.
"Как бы то ни было", - сказал редактор, доставая свой портсигар, -
"рассказ поступил к нам, и девушка из почтового отдела уже прикрепила
формальный отказ к первой странице рукописи и собиралась запечатать ее в
конверт, но взглянула мельком на фамилию автора. Что ж, она читала
"Антиподов". В то время их все прочли, или еще читали, или стояли в
библиотеке в очереди на эту книжку, или перерывали в магазинчиках груды
изданий в мягкой обложке".
Жена писателя, заметившая мгновенную напряженность на лице мужа,
взяла его за руку. Он улыбнулся ей. Редактор щелкнул своей ронсоновской
золотой зажигалкой, чтобы поджечь сигарету, и в сгустившихся сумерках все
они могли заметить, каким постаревшим выглядело его лицо - обвисшие мешки
под глазами, обрюзгшие щеки, старческий подбородок, выступающий вперед как
нос корабля. Этот корабль, - подумал писатель, - называется старость.
Никто особенно не желает на нем путешествовать, но каюты всегда
переполнены. Да и трюм тоже, если уж на то пошло.
Огонек зажигалки потух, и редактор сосредоточенно затянулся.
"Девушка из почтового отдела, прочитавшая этот рассказ и передавшая
его по цепочке вместо того, чтобы выбросить, сейчас служит одним из
главных редакторов у "Путнама и Сыновьев". Имя ее не имеет значения, имеет
значение, что на огромном графике жизни ее вектор пересекся с вектором
Рэга Торпа в почтовом отделе журнала "Логан". Ее вектор шел вверх, его -
вниз. Она послала рассказ своему начальнику, а он переслал его мне. Я
прочитал его, и мне он очень понравился. Он был довольно длинным, но я
отметил места, где можно было безболезненно сократить слов пятьсот. Этого
было вполне достаточно".
"О чем он был?" - спросил писатель. "Не стоит даже спрашивать", -
сказал редактор. "Тема рассказа прекрасно вписывается в контекст
сегодняшнего разговора". "О том, как сходят с ума?"
"Да, разумеется. Чему обычно учат в колледже начинающих писателей?
Писать о том, что хорошо знаешь. Рэг Торп знал о том, как сходят с ума,
потому что сам сходил с ума в то время. Возможно, рассказ понравился мне
потому, что я сам двигался в том же направлении. Сейчас можно смело
утверждать, что американские читатели не желают больше иметь дело с
очередным рассказом о том, как весь мир сходит с ума и рушатся связи между
людьми. Очень популярные темы в литературе двадцатого века. Все классики к
ним обращались, и в результате они захватаны до невозможности. Но этот
рассказ был забавным. Я хочу сказать, действительно смешным.
"Никогда раньше я не читал ничего подобного, и потом ничего похожего
мне не встречалось. Ближе всего к нему были некоторые рассказы Ф. Скота
Фицжеральда... и "Гет-сби". Парень из рассказа Торпа сходил с ума, но все
это было как-то ужасно забавно. Я все время улыбался, и там была пара
таких мест - место, где герой выливает известковый раствор на голову
толстушке, было лучшим - читая которые, я не мог удержаться от громкого
хохота. Но бывает нервный смех, вы знаете. Вы смеетесь, а потом
оглядываетесь через плечо, чтобы посмотреть, не слышит ли кто вас.
Внутренняя противоречивость этого рассказа буквально потрясла меня. Чем
больше вы смеялись, тем сильнее вы нервничали. А чем больше нервничали,
тем сильнее вы смеялись... вплоть до того места, где герой возвращается с
вечеринки, данной в его честь, и убивает свою жену и маленькую дочку".
"Каков же сюжет?" - спросил агент. "Сюжет не имеет значения", -
сказал редактор. "Это просто рассказ о молодом человеке, который не может
справиться с последствиями своего успеха. Лучше не пересказывать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
зрения. Один парень выстрелил себе в лоб из тридцать восьмого калибра и
очнулся в госпитале. Другой выстрелил в лоб из двадцать второго, и очнулся
в аду... если он, конечно, существует. Мне лично кажется, что он
расположен где-то здесь, на земле. Возможно, в Нью-Джерси". Жена писателя
засмеялась несколько резко. "Единственный надежный метод самоубийства
заключается в том, чтобы шагнуть в пропасть с очень высокого здания.
Только окончательно решившиеся люди выбирают его. Слишком много хлопот, не
так ли?"
"Я хочу сказать вот что: когда в твой мозг попадает блуждающая пуля,
ты не знаешь, что с тобой произойдет. Я лично съехал с моста и очнулся на
замусоренной набережной. Водитель грузовика бил меня по спине и делал мне
искусственное дыхание с такой энергией, словно у него было только двадцать
четыре часа для того, чтобы набрать хорошую спортивную форму, и он принял
меня за тренажер для гребли. Для Рэга пуля оказалась смертельной. Он...
Впрочем, я уже рассказываю вам историю, даже не спросив о том, желаете ли
вы ее слушать".
В сгущающихся сумерках он посмотрел на них вопросительно. Агент и его
жена неуверенно переглянулись, и жена писателя уже собиралась было
сказать, что у них уже достаточно было разговоров на мрачные темы, но в
этот момент ее муж сказал: "Мне хотелось бы услышать эту историю. Если у
вас только нет каких-нибудь личных поводов молчать обо всем этом".
"Я никогда не рассказывал ее", - сказал редактор, -"но не по личным
поводам. Может быть, мне просто не попадались подходящие слушатели".
"Тогда рассказывайте", - сказал писатель. "Пол..." Жена положила руку ему
на плечо. "Не кажется ли тебе, что..." "Не сейчас, Мэг". Редактор начал:
"Рассказ пришел к нам самотеком, а в то время "Логан" уже не печатал
рукописи без чьих-нибудь рекомендаций. Когда такие рукописи поступали,
девушка просто запечатывала их в конверт и отправляла обратно со вложенным
бланком: "В связи с возрастающими затратами и возрастающей неспособностью
штата редакции справиться со все возрастающим потоком рукописей, "Логан"
больше не рассматривает рукописи без рекомендаций. Желаем вам напечататься
где-нибудь в другом месте". Прекрасный образец бюрократической графомании,
не правда ли? Не так-то легко использовать слово "возрастающий" три раза в
одном предложении, но им удалось это сделать".
"А если не был вложен конверт для ответа", - спросил писатель, -
"рукопись выбрасывали в корзину для бумаг? Так?"
"Совершенно точно. Без всяких сантиментов". Странное выражение
напряженности промелькнуло на лице писателя. Это было выражение лица
человека, который попал в логово к тиграм, где уже с дюжину более сильных
и храбрых людей были разорваны на клочки. Пока еще этот человек не заметил
ни одного тигра, но он чувствует, что они где-то рядом и клыки их
по-прежнему остры.
"Как бы то ни было", - сказал редактор, доставая свой портсигар, -
"рассказ поступил к нам, и девушка из почтового отдела уже прикрепила
формальный отказ к первой странице рукописи и собиралась запечатать ее в
конверт, но взглянула мельком на фамилию автора. Что ж, она читала
"Антиподов". В то время их все прочли, или еще читали, или стояли в
библиотеке в очереди на эту книжку, или перерывали в магазинчиках груды
изданий в мягкой обложке".
Жена писателя, заметившая мгновенную напряженность на лице мужа,
взяла его за руку. Он улыбнулся ей. Редактор щелкнул своей ронсоновской
золотой зажигалкой, чтобы поджечь сигарету, и в сгустившихся сумерках все
они могли заметить, каким постаревшим выглядело его лицо - обвисшие мешки
под глазами, обрюзгшие щеки, старческий подбородок, выступающий вперед как
нос корабля. Этот корабль, - подумал писатель, - называется старость.
Никто особенно не желает на нем путешествовать, но каюты всегда
переполнены. Да и трюм тоже, если уж на то пошло.
Огонек зажигалки потух, и редактор сосредоточенно затянулся.
"Девушка из почтового отдела, прочитавшая этот рассказ и передавшая
его по цепочке вместо того, чтобы выбросить, сейчас служит одним из
главных редакторов у "Путнама и Сыновьев". Имя ее не имеет значения, имеет
значение, что на огромном графике жизни ее вектор пересекся с вектором
Рэга Торпа в почтовом отделе журнала "Логан". Ее вектор шел вверх, его -
вниз. Она послала рассказ своему начальнику, а он переслал его мне. Я
прочитал его, и мне он очень понравился. Он был довольно длинным, но я
отметил места, где можно было безболезненно сократить слов пятьсот. Этого
было вполне достаточно".
"О чем он был?" - спросил писатель. "Не стоит даже спрашивать", -
сказал редактор. "Тема рассказа прекрасно вписывается в контекст
сегодняшнего разговора". "О том, как сходят с ума?"
"Да, разумеется. Чему обычно учат в колледже начинающих писателей?
Писать о том, что хорошо знаешь. Рэг Торп знал о том, как сходят с ума,
потому что сам сходил с ума в то время. Возможно, рассказ понравился мне
потому, что я сам двигался в том же направлении. Сейчас можно смело
утверждать, что американские читатели не желают больше иметь дело с
очередным рассказом о том, как весь мир сходит с ума и рушатся связи между
людьми. Очень популярные темы в литературе двадцатого века. Все классики к
ним обращались, и в результате они захватаны до невозможности. Но этот
рассказ был забавным. Я хочу сказать, действительно смешным.
"Никогда раньше я не читал ничего подобного, и потом ничего похожего
мне не встречалось. Ближе всего к нему были некоторые рассказы Ф. Скота
Фицжеральда... и "Гет-сби". Парень из рассказа Торпа сходил с ума, но все
это было как-то ужасно забавно. Я все время улыбался, и там была пара
таких мест - место, где герой выливает известковый раствор на голову
толстушке, было лучшим - читая которые, я не мог удержаться от громкого
хохота. Но бывает нервный смех, вы знаете. Вы смеетесь, а потом
оглядываетесь через плечо, чтобы посмотреть, не слышит ли кто вас.
Внутренняя противоречивость этого рассказа буквально потрясла меня. Чем
больше вы смеялись, тем сильнее вы нервничали. А чем больше нервничали,
тем сильнее вы смеялись... вплоть до того места, где герой возвращается с
вечеринки, данной в его честь, и убивает свою жену и маленькую дочку".
"Каков же сюжет?" - спросил агент. "Сюжет не имеет значения", -
сказал редактор. "Это просто рассказ о молодом человеке, который не может
справиться с последствиями своего успеха. Лучше не пересказывать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18