— Мы с тобой станем еще ближе, — обнял брата Махмуд. — Слушай командира.
Я тобой горжусь.
— А ты будь осторожен, — произнес Ибрагим дрогнувшим голосом.
Спустя минуту они расстались. Махмуд зашагал в глубь пещеры, где его ждал другой полевой командир.
Ибрагим направился в казарму, нашел свободную кровать и стянул ботинки.
Потом медленно прилег, с наслаждением вытягивая онемевшие от усталости ноги. Он погружался в сон, постепенно переставая реагировать на окружающее. Какое-то время он сознавал, что мимо его кровати проходят какие-то люди, затем наступило забытье.
Сиринер собирается «поговорить» с американцами Будет пытать их. И они сломаются. Их начальнику не останется ничего другого, как научить курдов работать со сложной аппаратурой.
Особого геройства в этом не было. Ибрагим даже не был уверен, что это вообще кому-нибудь нужно. С другой стороны, он слишком устал, чтобы соображать правильно.
В любом случае хорошо, что американца будут пытать. Ибрагим очень хотел, чтобы тот сломался, а перед этим покричал от боли. Какое право имеют иностранцы вмешиваться в священную борьбу курдского народа за свою независимость? Они убивают наших благородных героев, и за это им не будет никакой пощады.
Ибрагим слышал, как лязгнули засовы и из клетки вытащили двух пленников.
Слышал, как загалдели остальные. Крики пытаемых были для Ибрагима горячим костром в холодной ночи. Затем его сознание переключилось на события прошедшего дня. Ибрагим вспомнил брата, и тут же нахлынула гордость за то, что ему предстоит совершить.
Теплая волна накрыла его, как одеяло.
Глава 34
Вторник, одиннадцать часов сорок три минуты утра
Долина Бекаа, Ливан
В детстве Сондра Девонн часто помогала своему отцу Карлу управляться на кухне. Они жили в небольшой квартирке в южном Норфолке, что в штате Коннектикут. Днем отец держал ресторан быстрого питания на оживленной трассе, а вечерами смешивал разные продукты, желая получить рецепт самого лучшего в мире сиропа. Спустя два года он научился делать мягкое мороженое, которое его жена продавала по воскресеньям на всевозможных карнавалах и футбольных матчах. Еще через год он бросил свой ресторан и открыл кафе на шоссе номер семь в Уилтоне.
Здесь подавалось исключительно мороженое его производства. Через два года он открыл второе кафе. За несколько месяцев до того, как Сондра поступила на службу в армию, Карл открыл двенадцатое по счету кафе и был признан лучшим бизнесменом штата Коннектикут афро-американского происхождения.
Наблюдая, как отец ночи напролет трудится над своими рецептами, десятилетняя девочка училась терпению. Попутно она осваивала искусство молчать.
Карл работал самозабвенно, как художник. При этом он терпеть не мог, когда его отвлекали от любимого дела. Однажды он так перемазался в сахарной пудре, что стал похож на клоуна из цирка. Сондра сидела на низком кухонном столике и добрых шестьдесят минут давилась от смеха, не решаясь расхохотаться вслух, ибо отец мог обидеться, Целый час она жмурилась и напевала про себя всевозможные песенки, лишь бы не думать про отца и не смотреть на его лицо.
Но это уже не их крошечная кухонька в южном Норфолке. И сидящий перед ней человек — не добрый старый Карл Девонн. Когда Сондре завернули руки за спину и прикрутили к железной скобе за спиной, ей показалось, что она снова маленькая и беспомощная девочка. Она видела, как какой-то человек ножом разрезал рубашку на теле Майка Роджерса. Руки генерала были прикованы к свисающему с потолка стальному кольцу, его ноги едва доставали до пола. Потом, словно вспомнив что-то важное, человек нарисовал острием ножа кровавые усы на верхней губе Роджерса.
В свете голой лампочки без абажура Сондра могла видеть лицо Майка. Он смотрел в ее сторону, но не на нее, а куда-то мимо. Когда кровь ручейком потекла ему в рот, он попытался сосредоточиться. На воспоминании? Генерал собирался с силами, готовясь к тому, что сейчас начнется, Спустя несколько минут подошли еще двое, один держал в руках небольшую газовую горелку. Голубое пламя уже шипело. Второй держался надменно и презрительно. Заложив руки за спину, он переводил взгляд с Роджерса на Сондру и снова на Роджерса. Во взгляде его не было ни вожделения, ни жалости, лишь одна холодная целеустремленность.
Надменный человек повернулся к Сондре спиной.
— Я командир, — произнес он густым, выразительным голосом. — Ваше имя мне безразлично. Мне безразлично также, умрете вы или нет. Мне важно, чтобы вы рассказали, как работает ваше оборудование. Если вы откажетесь с нами сотрудничать, вы умрете в страшных мучениях, а мы займемся девушкой. Ее мы подвергнем другому наказанию. — Он обернулся и взглянул на Сондру. — Более унизительному. Потом, — командир снова повернулся к Роджерсу, — мы перейдем к следующему члену вашей команды. Если согласитесь нам помогать, вернетесь в свою камеру. Вы убили нашего человека, но мы понимаем, что в данном случае вы поступили как настоящий солдат. Я не преследую цели вам отомстить, и вы будете отпущены при первой возможности. Согласны говорить?
Роджерс молчал. Надменный человек ждал всего несколько секунд.
— Мне рассказали, что в пустыне вы вытерпели огонь зажигалки. Это хорошо.
По крайней мере вы имеете представление о том, что вас ждет. На этот раз мы сожжем все мясо у вас на груди и на руках. Потом снимем брюки и поджарим ноги.
Ты будешь кричать, пока из горла не пойдет кровь. Ты уверен, что ничего не хочешь сказать?
Роджерс молчал.
Командир вздохнул и кивнул человеку с газовой горелкой. Тот шагнул вперед, направил пламя на левую подмышку генерала и прибавил мощности, Челюсть американца окаменела, глаза расширились, а ноги оторвались от пола. Через несколько секунд помещение заполнил отвратительный запах горелых волос и плоти. Сондра почувствовала, что ее сейчас вырвет, и старалась дышать только ртом.
Командир заметил ее уловку и зажал рот ладонью вынуждая девушку дышать носом. При этом он сдавливал ее зубы, чтобы она не смогла его укусить.
— По моему опыту, — произнес командир, глядя в глаза чернокожей девушке, — в любом отряде находится человек, который соглашается сотрудничать. Если ты заговоришь сейчас, то спасешь всех. В том числе и этого упрямца. Они же унизили твой народ! И до сих пор его унижают. — Курд убрал руку. — Неужели ты не сочувствуешь нашему делу?
Сондра знала, что не имеет права отвечать на вопросы. Но он давал ей возможность отсрочить мучение, — Вашему делу — да. Но не пыткам.
— Тогда останови нас, — сказал командир. — Ты не археолог. Ты солдат. — Он кивнул в сторону Роджерса. — Этот человек прошел хорошую подготовку. Я вижу.
— Он наклонился к Сондре. — Мне это тоже не по душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87