С огромным трудом нам удалось добыть один из первых экземпляров. Мы решили, что теперь-то у нас все пойдет как по маслу. На самом же деле проблемы только начинались.
Лемховичу вспомнился тот наивный энтузиазм, с которым он набросился на работу. Он тогда всерьез верил, что проект будет готов максимум за шесть месяцев. А в действительности прошло более двух лет, прежде чем в лаборатории появился первый видеон: сооружение величиной с гардероб с маленьким экранчиком на передней стенке. По сравнению с нынешними своими элегантными правнуками он был настоящим чудовищем – как и любой прототип. Но Лемхович любил эту старую примитивную машину, ведь именно она дала жизнь его Игнасио!
– Да, забыл сказать! – осенило профессора. – Для своей разработки мы выбрали именно фильм "Жизнь Игнасио". В память модели ввели уйму сведений по истории и географии Кубы, о физическом облике и характерах действующих лиц и так далее. В качестве первоначальной ситуации мы остановились как раз на той сцене, когда беглый раб добирается до хижины Игнасио. Схема подсказывает (тут он указал на нее пальцем), что ситуация проходит через логический фильтр, после чего преобразователь подает ее на экран. Сразу же после этого в действие вступает генератор случайностей. Во многих отношениях он точь-в-точь, как человеческая фантазия: по законам вероятностей извлекает из памяти произвольную информацию и сочетает ее с возникшей ситуацией. Если фильтр ее пропускает – она появляется на экране. Если же отбрасывает, генератор подбирает новую. Все происходит за доли секунды, зритель отчета себе в этом не отдает. Так и складывается подлинное, уникальное, непредсказуемое действие.
Немного помолчав, Лемхович тихо добавил:
– Вот что такое, по сути, видеон.
6
Игнасио сидел на пороге хижины, изо всех сил стараясь удержать на лице маску безучастия. Ни жеста, ни гримасы – только уголок рта чуть подрагивал, но четверо солдат интересовались совершенно другим. Под руководством сержанта они рылись в скудных пожитках, перевернули даже старый топчан, растрепали соломенный тюфяк и теперь в растерянности озирались. В крошечной хижине просто некуда было спрятать человека.
– Наверняка он где-то здесь! – в ярости орал низкорослый толстяк-сержант. – Не мог же он испариться, черт вас дери!
– А если он вообще здесь не появлялся, сеньор сержант? – робко отозвался один из солдат. – Сами видите, никого тут нет.
Резко обернувшись, сержант подпрыгнул и что было сил влепил солдату затрещину. Половицы застонали под его тяжестью, раздался треск. Прогнившие доски не выдержали тяжести бравого вояки и тот провалился по пояс, ногами угодив во что-то мягкое.
В тесном и мрачном пространстве под полом хижины ничком лежал оцепеневший от страха раб. Его лицо посерело. Стараясь выбраться, сержант, топтался у него на спине и беспомощно скреб скрюченными пальцами по доскам пола; солдаты с трудом сдерживали улыбки, наблюдая за тем, как яростно вращает глазами их грозный начальник. Бросив через плечо безразличный взгляд, Игнасио снова уставился в небо. На миг в траве показалась змея, покачала из стороны в сторону плоской головкой и уползла прочь.
Наконец солдаты вызволили сержанта из ловушки. Стряхнув щепки и пыль с мундира, он попытался заглянуть в открывшуюся под полом нору, но тут же отказался от этого намерения и подчеркнуто широким шагом вышел наружу. Походя он толкнул Игнасио, хотя места было предостаточно.
– Смотри у меня, мерзавец! Не дай бог окажется, что ты спрятал проклятого негра! Под землей разыщу, и полыхать тебе тогда вместе с этой жалкой хибаркой!
Приостановившись, сержант задумался, в каком направлении продолжить поиски. Потом отвернулся от Игнасио и повел свое воинство в заросли кустарника.
Вздох облегчения, испущенный Игнасио, слился с восторженными возгласами сгрудившихся перед видеоном мужчин. Кто-то побежал к холодильнику, куда заранее поставил шампанское, другие подхватили Лемховича и принялись качать. Специально приглашенный на первое испытание Филипп подпрыгивал рядом и хриплым от волнения голосом кричал:
– Я же говорил, папа, я же говорил! Вот видишь, мы освободили Игнасио!
И было все это восемнадцать лет тому назад…
Лемхович нехотя освободился от власти прошлого и повернулся к научному сотруднику, который как раз задавал вопрос:
– Сколько времени продолжилась история, которую синтезировал этот самый первый видеон?
Старик невольно улыбнулся, потом представил себе Марту, встревоженно вперившую взгляд в экран ветхого металлического шкафа. Улыбка сошла с его лица.
– Дело в том, что история все еще продолжается. Видеон этот я сохранил и держу дома, хоть он и занимает немало места. Игнасио стал чуть ли не членом нашей семьи… вы ведь знаете, как привязываются порой люди к героям видеона. Игнасио очень постарел, почти два года просидел в тюрьме в Гаване, теперь главный герой – его сын Хуан…
Он рассказывал, а перед мысленным взором снова возникло седобородое лицо Игнасио. В памяти всплыли долгие одинокие вечера в гостиной. Он ждал звонка возмужавшего Филиппа, а на экране видеона Игнасио так же попусту надеялся на весточку от Хуана. Экранный персонаж и его создатель как бы слились воедино, их судьбы тесно переплетались целых восемнадцать лет. Как описать ту близость, то тепло, которые ощущал он, следя за перипетиями жизни Игнасио? Лемхович вздохнул. Нет, лучше уж держаться академически бесстрастно. И он воспользовался вопросом социолога:
– И как же вы развили свой первоначальный успех? Чудесно. На эту тему он мог говорить часами.
– По-настоящему поработать пришлось только в первые два года. Потом… Потом успех стал очевидным, о Лемховиче затрубили во всем мире, и я превратился в нечто вроде священной коровы… Началась жизнь на колесах. Встречи, симпозиумы, конгрессы… Работа продолжалась без меня – во многих странах. Видеоны и программы для них стали выпускать массово. Знаете сами, как все сейчас просто: выбираете героя, завязку сюжета и покупаете соответствующий программный блок величиной с пачку сигарет. Достаточно подключить его к видеону, и герой появляется среди вас, живет рядом с вами месяц за месяцем, год за годом. В соседней квартире могут пользоваться той же программой, но генератор случайностей гарантирует вашему герою судьбу совершенно уникальную… Простите, я увлекся. Эти подробности известны каждому.
– Мой видеон запрограммирован на кроманьонца Рама, – сообщил школьник. – И вот я иногда думаю: а что, если в программу вкрадется ошибка? Допустим, в небе над ним появится реактивный самолет, случайно затесавшийся в программу.
Уголком глаза профессор заметил, что ведущий зашевелился, готовясь вступить в беседу, и поспешил его опередить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Лемховичу вспомнился тот наивный энтузиазм, с которым он набросился на работу. Он тогда всерьез верил, что проект будет готов максимум за шесть месяцев. А в действительности прошло более двух лет, прежде чем в лаборатории появился первый видеон: сооружение величиной с гардероб с маленьким экранчиком на передней стенке. По сравнению с нынешними своими элегантными правнуками он был настоящим чудовищем – как и любой прототип. Но Лемхович любил эту старую примитивную машину, ведь именно она дала жизнь его Игнасио!
– Да, забыл сказать! – осенило профессора. – Для своей разработки мы выбрали именно фильм "Жизнь Игнасио". В память модели ввели уйму сведений по истории и географии Кубы, о физическом облике и характерах действующих лиц и так далее. В качестве первоначальной ситуации мы остановились как раз на той сцене, когда беглый раб добирается до хижины Игнасио. Схема подсказывает (тут он указал на нее пальцем), что ситуация проходит через логический фильтр, после чего преобразователь подает ее на экран. Сразу же после этого в действие вступает генератор случайностей. Во многих отношениях он точь-в-точь, как человеческая фантазия: по законам вероятностей извлекает из памяти произвольную информацию и сочетает ее с возникшей ситуацией. Если фильтр ее пропускает – она появляется на экране. Если же отбрасывает, генератор подбирает новую. Все происходит за доли секунды, зритель отчета себе в этом не отдает. Так и складывается подлинное, уникальное, непредсказуемое действие.
Немного помолчав, Лемхович тихо добавил:
– Вот что такое, по сути, видеон.
6
Игнасио сидел на пороге хижины, изо всех сил стараясь удержать на лице маску безучастия. Ни жеста, ни гримасы – только уголок рта чуть подрагивал, но четверо солдат интересовались совершенно другим. Под руководством сержанта они рылись в скудных пожитках, перевернули даже старый топчан, растрепали соломенный тюфяк и теперь в растерянности озирались. В крошечной хижине просто некуда было спрятать человека.
– Наверняка он где-то здесь! – в ярости орал низкорослый толстяк-сержант. – Не мог же он испариться, черт вас дери!
– А если он вообще здесь не появлялся, сеньор сержант? – робко отозвался один из солдат. – Сами видите, никого тут нет.
Резко обернувшись, сержант подпрыгнул и что было сил влепил солдату затрещину. Половицы застонали под его тяжестью, раздался треск. Прогнившие доски не выдержали тяжести бравого вояки и тот провалился по пояс, ногами угодив во что-то мягкое.
В тесном и мрачном пространстве под полом хижины ничком лежал оцепеневший от страха раб. Его лицо посерело. Стараясь выбраться, сержант, топтался у него на спине и беспомощно скреб скрюченными пальцами по доскам пола; солдаты с трудом сдерживали улыбки, наблюдая за тем, как яростно вращает глазами их грозный начальник. Бросив через плечо безразличный взгляд, Игнасио снова уставился в небо. На миг в траве показалась змея, покачала из стороны в сторону плоской головкой и уползла прочь.
Наконец солдаты вызволили сержанта из ловушки. Стряхнув щепки и пыль с мундира, он попытался заглянуть в открывшуюся под полом нору, но тут же отказался от этого намерения и подчеркнуто широким шагом вышел наружу. Походя он толкнул Игнасио, хотя места было предостаточно.
– Смотри у меня, мерзавец! Не дай бог окажется, что ты спрятал проклятого негра! Под землей разыщу, и полыхать тебе тогда вместе с этой жалкой хибаркой!
Приостановившись, сержант задумался, в каком направлении продолжить поиски. Потом отвернулся от Игнасио и повел свое воинство в заросли кустарника.
Вздох облегчения, испущенный Игнасио, слился с восторженными возгласами сгрудившихся перед видеоном мужчин. Кто-то побежал к холодильнику, куда заранее поставил шампанское, другие подхватили Лемховича и принялись качать. Специально приглашенный на первое испытание Филипп подпрыгивал рядом и хриплым от волнения голосом кричал:
– Я же говорил, папа, я же говорил! Вот видишь, мы освободили Игнасио!
И было все это восемнадцать лет тому назад…
Лемхович нехотя освободился от власти прошлого и повернулся к научному сотруднику, который как раз задавал вопрос:
– Сколько времени продолжилась история, которую синтезировал этот самый первый видеон?
Старик невольно улыбнулся, потом представил себе Марту, встревоженно вперившую взгляд в экран ветхого металлического шкафа. Улыбка сошла с его лица.
– Дело в том, что история все еще продолжается. Видеон этот я сохранил и держу дома, хоть он и занимает немало места. Игнасио стал чуть ли не членом нашей семьи… вы ведь знаете, как привязываются порой люди к героям видеона. Игнасио очень постарел, почти два года просидел в тюрьме в Гаване, теперь главный герой – его сын Хуан…
Он рассказывал, а перед мысленным взором снова возникло седобородое лицо Игнасио. В памяти всплыли долгие одинокие вечера в гостиной. Он ждал звонка возмужавшего Филиппа, а на экране видеона Игнасио так же попусту надеялся на весточку от Хуана. Экранный персонаж и его создатель как бы слились воедино, их судьбы тесно переплетались целых восемнадцать лет. Как описать ту близость, то тепло, которые ощущал он, следя за перипетиями жизни Игнасио? Лемхович вздохнул. Нет, лучше уж держаться академически бесстрастно. И он воспользовался вопросом социолога:
– И как же вы развили свой первоначальный успех? Чудесно. На эту тему он мог говорить часами.
– По-настоящему поработать пришлось только в первые два года. Потом… Потом успех стал очевидным, о Лемховиче затрубили во всем мире, и я превратился в нечто вроде священной коровы… Началась жизнь на колесах. Встречи, симпозиумы, конгрессы… Работа продолжалась без меня – во многих странах. Видеоны и программы для них стали выпускать массово. Знаете сами, как все сейчас просто: выбираете героя, завязку сюжета и покупаете соответствующий программный блок величиной с пачку сигарет. Достаточно подключить его к видеону, и герой появляется среди вас, живет рядом с вами месяц за месяцем, год за годом. В соседней квартире могут пользоваться той же программой, но генератор случайностей гарантирует вашему герою судьбу совершенно уникальную… Простите, я увлекся. Эти подробности известны каждому.
– Мой видеон запрограммирован на кроманьонца Рама, – сообщил школьник. – И вот я иногда думаю: а что, если в программу вкрадется ошибка? Допустим, в небе над ним появится реактивный самолет, случайно затесавшийся в программу.
Уголком глаза профессор заметил, что ведущий зашевелился, готовясь вступить в беседу, и поспешил его опередить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36