Убирал, готовил еду…
– Глупости, – он весело рассмеялся, – я и сам справлюсь со всем этим. Знаешь, я давно мечтаю…
– О чем?
Его искренний смех разрядил обстановку, и она задала этот вопрос уже другим, более теплым и дружеским тоном.
– Научиться вкусно готовить. Ты поможешь мне? Но учти – это не единственная моя мечта. Есть и другие…
– Например? – Она посмотрела на него почти с нежностью.
– Хочу подыскать в окрестностях «Фиалки» гору для прыжков на лыжах. Вроде трамплина.
Илона взглянула на него с тревогой.
– Не глупи, Петер. Это же очень опасно.
– Я буду осторожен. Знаешь, я ведь опытный горнолыжник.
– Ты и пикнуть не успеешь, как сломаешь себе шею, – проворчала она.
– Это же моя шея. – Ему понравилось, что Илона, сама того не замечая, беспокоится о нем.
– Какая от тебя будет польза на больничной койке?
Петеру показалось, что она произнесла это со скрытым злорадством, и он опять приуныл.
– Здорово ты меня срезала, Илона.
– Глупый Петер, – усмехнулась она. Эта усмешка – такая ленивая, как будто через силу, – тоже не понравилась ему.
Глупый? Да, конечно, он – полный дурак. Распинается перед ней, лебезит. Дрожит от страха, что она будет чем-нибудь недовольна. Господи, до чего же он дошел…
– Итак, ты поедешь со мной? – Петер собирался поставить вопрос ребром, но его тону не хватало решительности. – Поедешь?
– Что ж, думаю, это возможно. Только…
– Что только?
– Тогда мне придется начать принимать таблетки. Ну, эти самые… противозачаточные.
– Понимаю, – процедил он сквозь зубы. – Конечно, дорогая. Я вовсе не хочу, чтобы ты рисковала.
Если бы не руль, он обязательно схватился бы за голову. Господи, о чем только она думает… Таблетки… Чушь какая-то!
– Спасибо за понимание, Петер, – церемонно сказала она. – Но я, между прочим, думаю о тебе. Мужчины твоего круга всегда беспокоятся по этому поводу.
Он почувствовал, что вот-вот взорвется. Но тогда все, чего ему удалось добиться, полетит в тартарары. Нет, только не это! Спокойствие, Петер, спокойствие…
– Не следует делать таких обобщающих выводов о мужчинах, Илона, – произнес он медленно, отделяя одно слово от другого. – Нас не так просто понять, как тебе кажется, и мы не все на одно лицо.
– Разве я так думаю? Конечно же, нет. Ты единственный и неповторимый. Бог создал тебя не по шаблону. Думаешь, почему я решила писать с тебя портрет?
– Очевидно, чтобы раздеть меня?
Она невесело улыбнулась.
– Ах, господин Адлер раскусил меня. А я-то думала и дальше использовать свою маленькую хитрость. Мой догадливый Петер, мой мальчик, ты зол на меня?
– Почему я должен сердиться? – спросил он, радуясь тому, что она согласилась. – Я ведь добился того, чего хотел.
И Илона снова отвернулась к окну, скрывая свое разочарование…
9
Она накинула на голое тело черный шелковый халат, сняла с головы полотенце. Мокрые кудри тут же упали на лоб и плечи.
В спальне ее дожидался Петер, – правда, всего лишь на картине, висящей над ее кроватью.
Илоне нравилось, лежа в постели, рассматривать его великолепное тело. Конечно, он продолжал утверждать, что не видит сходства с этим «посторонним мужчиной в ее спальне», но она только посмеивалась, слушая его ворчание, – в последнее время Петер стал отращивать волосы и с каждым днем все больше и больше становился похожим на свое изображение.
Она послала портрету воздушный поцелуй и отправилась в гостиную.
В этой комнате, просторной и светлой, особенно ощущалось соседство высокого альпийского неба. Хотя оба балкона были закрыты, косые солнечные лучи наполняли дом естественным теплом. А ведь зима была уже не за горами…
Илона сварила себе чашку кофе и свернулась калачиком на большом кожаном кресле. Как приятно вот так сидеть, потягивая ароматный напиток, и в который раз восхищаться своей собственной работой!
Да, на этот раз ей удалось добиться гармонии в пространстве, цвете и обстановке. И – что особенно важно – продумать все буквально до мелочей… Впрочем, в интерьере мелочей не бывает. Именно поэтому она отговорила Петера от голубого ковра, который сразу же выгорел бы в лучах яркого горного солнца. Вместо этого на пол положили итальянский кафель с голубыми прожилками, разбросав по нему толстые белые коврики. И на этот бело-голубой небесный пол поставили широченные кресла и несколько стеклянных столиков. Отдавая предпочтение местному освещению, Илона в изобилии развесила по стенам небольшие бра.
Вечерами, когда приходилось включать электричество, гостиная превращалась не то в тронный зал хрустального дворца, не то в уютное убежище горных фей. Не случайно и Петер, и Илона так полюбили уединяться здесь с наступлением сумерек.
Она перевернулась на спину и закинула руки за голову.
Да, осенние каникулы в Альпах превзошли ее самые смелые ожидания! Она даже и предположить не могла, что Петер окажется таким внимательным и заботливым в повседневной жизни. Казалось, он только и думает о том, чтобы сделать ей что-то приятное. С утра приносит кофе в постель, после длительных прогулок по горным тропам массирует ноги. А свежие цветы на столах и дорогой шоколад!
Да, о таком любовнике – нежном и мужественном – она, Илона, мечтала всю жизнь.
О любовнике? Она закрыла глаза, на минутку представив себе, что это счастье длится не неделю, не месяц и даже не полгода…
В этот момент раздался телефонный звонок. Она поднялась и извлекла из ниши в стене голубой миниатюрный аппарат.
– Да.
– Ты уже встала?
– О, Петер! Ты где?
– У себя в офисе.
Илона услышала приглушенный расстоянием щелчок. Сообразив, что это поцелуй, она улыбнулась и приложила палец к трубке.
– Взаимно. Скоро приедешь?
– Скоро. Но знаешь… У меня для тебя новость. Хорошая, и даже очень.
Илона насторожилась.
– Мой отъезд в Гамбург откладывается на неопределенное время. Выяснилось, что дела требуют моего присутствия здесь, в Австрии. Ты рада?
Ответом ему было легкое потрескивание в трубке.
– Илона…
– Да, милый…
Она растерянно опустила руку с зажатой в ней трубкой. Рада ли она? Конечно. Если что-то и отравляет ее существование, то это мысль о его скором отъезде. Она просто не представляет себе, как будет жить одна, без него!
Но почему одна? Она уже точно знает, что беременна. Но теперь об этом узнает и Петер. Что он подумает, что скажет, узнав, что его обманули? Что его страстная любовница вместо противозачаточных таблеток принимает самые обыкновенные витамины…
Илона представила себе лицо Петера, его реакцию на это известие… и влажные волосы на ее голове буквально зашевелились от ужаса.
– Илона! Куда ты пропала? – он уже почти кричал.
Она приставила трубку к уху, чувствуя уже не панический страх, а глухое раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Глупости, – он весело рассмеялся, – я и сам справлюсь со всем этим. Знаешь, я давно мечтаю…
– О чем?
Его искренний смех разрядил обстановку, и она задала этот вопрос уже другим, более теплым и дружеским тоном.
– Научиться вкусно готовить. Ты поможешь мне? Но учти – это не единственная моя мечта. Есть и другие…
– Например? – Она посмотрела на него почти с нежностью.
– Хочу подыскать в окрестностях «Фиалки» гору для прыжков на лыжах. Вроде трамплина.
Илона взглянула на него с тревогой.
– Не глупи, Петер. Это же очень опасно.
– Я буду осторожен. Знаешь, я ведь опытный горнолыжник.
– Ты и пикнуть не успеешь, как сломаешь себе шею, – проворчала она.
– Это же моя шея. – Ему понравилось, что Илона, сама того не замечая, беспокоится о нем.
– Какая от тебя будет польза на больничной койке?
Петеру показалось, что она произнесла это со скрытым злорадством, и он опять приуныл.
– Здорово ты меня срезала, Илона.
– Глупый Петер, – усмехнулась она. Эта усмешка – такая ленивая, как будто через силу, – тоже не понравилась ему.
Глупый? Да, конечно, он – полный дурак. Распинается перед ней, лебезит. Дрожит от страха, что она будет чем-нибудь недовольна. Господи, до чего же он дошел…
– Итак, ты поедешь со мной? – Петер собирался поставить вопрос ребром, но его тону не хватало решительности. – Поедешь?
– Что ж, думаю, это возможно. Только…
– Что только?
– Тогда мне придется начать принимать таблетки. Ну, эти самые… противозачаточные.
– Понимаю, – процедил он сквозь зубы. – Конечно, дорогая. Я вовсе не хочу, чтобы ты рисковала.
Если бы не руль, он обязательно схватился бы за голову. Господи, о чем только она думает… Таблетки… Чушь какая-то!
– Спасибо за понимание, Петер, – церемонно сказала она. – Но я, между прочим, думаю о тебе. Мужчины твоего круга всегда беспокоятся по этому поводу.
Он почувствовал, что вот-вот взорвется. Но тогда все, чего ему удалось добиться, полетит в тартарары. Нет, только не это! Спокойствие, Петер, спокойствие…
– Не следует делать таких обобщающих выводов о мужчинах, Илона, – произнес он медленно, отделяя одно слово от другого. – Нас не так просто понять, как тебе кажется, и мы не все на одно лицо.
– Разве я так думаю? Конечно же, нет. Ты единственный и неповторимый. Бог создал тебя не по шаблону. Думаешь, почему я решила писать с тебя портрет?
– Очевидно, чтобы раздеть меня?
Она невесело улыбнулась.
– Ах, господин Адлер раскусил меня. А я-то думала и дальше использовать свою маленькую хитрость. Мой догадливый Петер, мой мальчик, ты зол на меня?
– Почему я должен сердиться? – спросил он, радуясь тому, что она согласилась. – Я ведь добился того, чего хотел.
И Илона снова отвернулась к окну, скрывая свое разочарование…
9
Она накинула на голое тело черный шелковый халат, сняла с головы полотенце. Мокрые кудри тут же упали на лоб и плечи.
В спальне ее дожидался Петер, – правда, всего лишь на картине, висящей над ее кроватью.
Илоне нравилось, лежа в постели, рассматривать его великолепное тело. Конечно, он продолжал утверждать, что не видит сходства с этим «посторонним мужчиной в ее спальне», но она только посмеивалась, слушая его ворчание, – в последнее время Петер стал отращивать волосы и с каждым днем все больше и больше становился похожим на свое изображение.
Она послала портрету воздушный поцелуй и отправилась в гостиную.
В этой комнате, просторной и светлой, особенно ощущалось соседство высокого альпийского неба. Хотя оба балкона были закрыты, косые солнечные лучи наполняли дом естественным теплом. А ведь зима была уже не за горами…
Илона сварила себе чашку кофе и свернулась калачиком на большом кожаном кресле. Как приятно вот так сидеть, потягивая ароматный напиток, и в который раз восхищаться своей собственной работой!
Да, на этот раз ей удалось добиться гармонии в пространстве, цвете и обстановке. И – что особенно важно – продумать все буквально до мелочей… Впрочем, в интерьере мелочей не бывает. Именно поэтому она отговорила Петера от голубого ковра, который сразу же выгорел бы в лучах яркого горного солнца. Вместо этого на пол положили итальянский кафель с голубыми прожилками, разбросав по нему толстые белые коврики. И на этот бело-голубой небесный пол поставили широченные кресла и несколько стеклянных столиков. Отдавая предпочтение местному освещению, Илона в изобилии развесила по стенам небольшие бра.
Вечерами, когда приходилось включать электричество, гостиная превращалась не то в тронный зал хрустального дворца, не то в уютное убежище горных фей. Не случайно и Петер, и Илона так полюбили уединяться здесь с наступлением сумерек.
Она перевернулась на спину и закинула руки за голову.
Да, осенние каникулы в Альпах превзошли ее самые смелые ожидания! Она даже и предположить не могла, что Петер окажется таким внимательным и заботливым в повседневной жизни. Казалось, он только и думает о том, чтобы сделать ей что-то приятное. С утра приносит кофе в постель, после длительных прогулок по горным тропам массирует ноги. А свежие цветы на столах и дорогой шоколад!
Да, о таком любовнике – нежном и мужественном – она, Илона, мечтала всю жизнь.
О любовнике? Она закрыла глаза, на минутку представив себе, что это счастье длится не неделю, не месяц и даже не полгода…
В этот момент раздался телефонный звонок. Она поднялась и извлекла из ниши в стене голубой миниатюрный аппарат.
– Да.
– Ты уже встала?
– О, Петер! Ты где?
– У себя в офисе.
Илона услышала приглушенный расстоянием щелчок. Сообразив, что это поцелуй, она улыбнулась и приложила палец к трубке.
– Взаимно. Скоро приедешь?
– Скоро. Но знаешь… У меня для тебя новость. Хорошая, и даже очень.
Илона насторожилась.
– Мой отъезд в Гамбург откладывается на неопределенное время. Выяснилось, что дела требуют моего присутствия здесь, в Австрии. Ты рада?
Ответом ему было легкое потрескивание в трубке.
– Илона…
– Да, милый…
Она растерянно опустила руку с зажатой в ней трубкой. Рада ли она? Конечно. Если что-то и отравляет ее существование, то это мысль о его скором отъезде. Она просто не представляет себе, как будет жить одна, без него!
Но почему одна? Она уже точно знает, что беременна. Но теперь об этом узнает и Петер. Что он подумает, что скажет, узнав, что его обманули? Что его страстная любовница вместо противозачаточных таблеток принимает самые обыкновенные витамины…
Илона представила себе лицо Петера, его реакцию на это известие… и влажные волосы на ее голове буквально зашевелились от ужаса.
– Илона! Куда ты пропала? – он уже почти кричал.
Она приставила трубку к уху, чувствуя уже не панический страх, а глухое раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30