– Ерунда, – отмахнулся Франц. – Вам ведь не надо садиться за руль. К тому же Илона любит выпить, – усмехнулся он.
Замечание Франца задело хозяйку.
– Большое спасибо за рекламу, Франц. А проблем с наркотиками у меня нет?
Она сама и есть очень сильный наркотик, промелькнуло у Петера в голове. Соблазнительна настолько, что устоять просто невозможно. Он не хотел ужинать, не хотел вина, он хотел только ее!
Но вместо Илоны ему вручили бокал прохладного «рислинга».
Что ж, придется пока довольствоваться этим, подумал он, покорно поднося к губам благоухающий напиток, лишенный, однако, аромата женского тела.
Илона могла с полным основанием похвалить себя за приготовленный ужин, несмотря на то, что телятина оказалась чуть-чуть пережаренной. Впрочем, ее сотрапезники ничего не заметили – благодаря полоскам мягкого сыра и кусочкам ветчины, положенным сверху. Картофель фри получился превосходным, овощной салат – свежим и в меру посоленным, а творожный пирог с фруктами просто таял во рту.
Конечно, изысканной такую трапезу было трудно назвать, но Илона знала, что деловые люди, подобные Адлеру, обычно довольствуются одним и тем же набором ресторанных блюд. Поэтому обычный кусочек телятины, поджаренный в сухарях, с картошкой и салатом кажется им сказочной домашней пищей.
В следующий раз она зажарит для Петера кусок мяса на вертеле и сдобрит его приправой, приготовленной по собственному рецепту. Все ее приятели принимали это блюдо на ура.
– Кажется, я уже сто лет не ел с таким удовольствием, – сказал тот, запивая творожный пирог большим глотком кофе. – Вы и впрямь прекрасная кулинарка, Илона.
– И не только кулинарка, – добавил Франц. – Все, за что она берется, просто горит у нее в руках. Знаете, наша хозяйка не только дизайнер от бога, но еще и превосходный художник. Вы видели ее графические работы в гостиной? Ведь впечатляет, верно?
– Впечатляет, – согласился Петер, буквально пожирая Илону глазами. – Признаюсь, Франц, ваша коллега сразила меня в первый же день нашего знакомства. – Она поежилась: да уж, этот день ей никогда не забыть. – А сегодня утром, – продолжал откровенничать он, наливая себе уже четвертый бокал «рислинга», – она предложила мне стать ее натурщиком. То есть… позировать для новой картины.
Франц понимающе ухмыльнулся.
– А она предупредила, что пишет только обнаженную натуру?
– Предупредила. Но обещала сделать меня неузнаваемым. – Вино шумело в его голове, язык слегка заплетался.
Франц рассмеялся, как будто Петер сказал что-то ужасно забавное.
– Своему предыдущему натурщику она говорила то же самое. Но открытие выставки стало для бедняги самым черным днем в его жизни. Он сделался героем анекдотов про мужчин, которые обделены природой. Надеюсь, вы меня понимаете?
Петер бросил на Илону такой испуганный взгляд, что она закусила губу, чтобы не расхохотаться.
– Да, она сыграла с этим типом довольно жестокую шутку, уменьшив его член до минимальных размеров. Но если бы этот дурак не хвастал перед друзьями постельными отношениями с ней, она, возможно и пощадила бы его. А так негодяй просто получил по заслугам.
Увидев, как опасно вспыхнули глаза Илоны, Петер мгновенно протрезвел.
– Возможно, я еще и откажусь.
– Это будет мудрый поступок, – сказал Франц, улыбаясь.
– Вот как? – Илона зябко передернула плечами. – Впрочем, что я удивляюсь? Все мужчины – трусы.
Петер смотрел на нее, удивленно подняв брови.
– Я не такой, как все. И вовсе не трус.
– Так докажите это.
– Не сдавайтесь, Петер, – подначивал Франц.
– А я и не собираюсь. Но в гостиной висят только наброски. Где же законченные работы?
– Одну из лучших можно увидеть у Франца над кроватью, – проговорила Илона, растягивая каждое слово.
– Ну уж нет, – запротестовал тот. – Ни в коем случае. Петеру совсем ни к чему видеть эту картину.
– Почему же? – Тот одним глотком допил вино. – Что в ней такого особенного?
Франц выпрямился во весь свой недюжинный рост, и Петер автоматически отметил, что у этого мужчины-мальчика широкие плечи и, очевидно, крепкая мускулатура.
– Потому что она написана специально для меня, – холодно ответил он. – А сейчас я ухожу, иначе эта коварная женщина вцепится мне в глотку. Теперь вся надежда на вас, Петер.
– Что же мне делать?
– Просто соглашайтесь со всем, что она предложит. Иначе я не поручусь, что ваш дом будет закончен. С Илоной трудно ладить. До завтра, фрейлейн Орошвар. Всего хорошего, Петер. Только, пожалуйста, не приходите слишком рано утром. Я забираю Амелию и малышку из больницы, и мне надо к их приезду навести порядок в доме. А там, как вы понимаете…
Петер пожал руку Францу, и Илона встала, чтобы проводить гостя.
Они весело расхохотались в прихожей, и он понял, их пикировка носила чисто дружеский характер.
Неожиданно для самого себя Петер позавидовал легкости и естественности их отношений. Но упоминание о портрете над кроватью Франца не давало ему покоя, заставляя сомневаться в том, что они всегда были платоническими.
Петер не осознавал, что ревнует Илону. И ревнует не к прошлому, а к настоящему. Доселе не знакомый с этим чувством, он принимал его за обычный инстинкт собственника, не желающего ни с кем делиться.
Однако ощущение было настолько сильным, что заставило его вскочить на ноги и с грохотом уронить стул. Опомнившись, Петер налил в опустевший бокал вина и прошел на застекленную веранду. Там, в мастерской, из него и вылез истинный Адлер…
6
Он решительно шагнул к мольберту и сорвал покрывающую его материю!
Но что за чудеса? Холст был пуст, как мир в первый день творения. Чувствуя, что его одурачили, Петер сделал шаг назад, поднял глаза и… увидел Илону.
Она тихо подошла сзади и теперь стояла в проеме двери, спокойно наблюдая за ним.
– Хотел взглянуть на одну из ваших работ, – пояснил Петер, но в его тоне не прозвучало извиняющихся ноток.
– Вы имеете в виду обнаженную натуру? – как ни в чем не бывало осведомилась Илона. – Но у меня остаются только наброски, сами портреты я сразу же продаю.
– А картина, которая висит над кроватью вашего шефа? Вы тоже ее продали? Или подарили? – Это было сказано еще более резким тоном. – Так сказать, за оказанные услуги.
Промелькнувшая на ее губах улыбка окончательно вывела Петера из равновесия. Лицо его исказилось от ярости, и Илона сжалилась…
– У вас нет причин ревновать меня к Францу, – тихо сказала она и, покачивая бедрами, направилась в его сторону. – Я же говорила вам… Он никогда не был моим любовником. И не будет.
Она взяла пустой бокал из его вдруг похолодевшей руки и поставила на стол среди кистей, затем вынула из ушей серьги и опустила в бокал. У Петера перехватило дыхание, когда она повернулась к нему, обняла за шею и погладила по волосам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30