Не говори только, что ничего не замечаешь.
Джо-Бет краснела. Она и сама это чувствовала. За последний год ее фигура сильно изменилась. Налившаяся грудь, став высокой и крепкой, распирала платье, и Джо-Бет старалась сделать ее менее заметной, прикрывая скрещенными руками или подносом.
— Напрасно стараешься, — говорила Чарлина. — Они все видят. У них глаза, как радары, мужчин не проведешь.
— Похоже, что так, — отвечала Джо-Бет, пугавшаяся своего нового тела, на которое бросал плотоядные взгляды и отчим, однажды жестоко избивший их с Мелоди за компанию с матерью.
Сейчас, оглядываясь назад, она считала, что побои ничто по сравнению с его вкрадчивым голосом и жадными руками.
Джо-Бет старательно избегала отчима. Она проводила на работе все свободное время и экономила на чем могла, стремясь сберечь побольше денег.
— Слушай, Джи Би, — говорила Чарлина, — почему бы нам не пойти куда-нибудь развлечься? Сколько можно сидеть дома, когда вокруг немало интересных мест?
— Да, — соглашалась Джо-Бет, . — я знаю.
А про себя думала: «Это Нью-Йорк».
Чтобы всегда иметь пример перед глазами, Джо-Бет рискнула повесить над своей кроватью фотографию сестры.
На снимке Мелоди Рос в сногсшибательном синем жакете с блестящими медными пуговицами и элегантных белых слаксах стояла на палубе яхты, и ветер развевал ее волосы. Она улыбалась красивому мужчине в голубой, под цвет глаз, рубашке. Лежа в постели, Джо-Бет рассматривала фотографию и представляла себя на месте Мелоди. «Неужели я никогда не увижу моря?» — думала она.
— Это еще что такое? — возмутилась мама, заметив снимок.
— Просто фотография из журнала, — ответила Джо-Бет. — Мне она очень нравится.
Мать поджала губы, явно не одобряя выбора дочери.
— Все эти ребята гомосексуалисты, — вымолвила она наконец, обойдя молчанием девушку, похожую на Мелоди Рос.
И Джо-Бет совершенно успокоилась: уж если мать не узнала свою дочь, то нечего беспокоиться, что ее узнает отчим.
Глава 2
Это был один из январских дней, среда. Порывистый ветер гнал по небу длинные темные тучи, из которых временами сыпал теплый, словно апрельский, дождик. В этот день, какой-то странный, тревожный, не по сезону весенний, жизнь Веры изменилась раз и навсегда.
Доктор Уилер открыл дверь кабинета, собираясь на обход, и увидел Веру, пришедшую за рецептами для отца. Доктор был без пиджака, в бежевых твидовых брюках и просторном рыбацком свитере из ирландской шерсти, короче говоря, в той самой одежде, которая так не нравилась Вериной матери. По ее понятиям, доктор не должен одеваться так, словно намерен поиграть в футбол, покопаться в саду или покататься на яхте.
Доктор Уилер был довольно симпатичным, по крайней мере так считала Вера. Рыжеволосый, с зелеными глазами, с готовой на все случаи жизни улыбкой, он был очень приятным, жаль только, немного староватым, что-то около тридцати пяти лет, но, впрочем, сама Вера об этом не задумывалась. Она часто спрашивала себя, нашла бы его симпатичным Диана или нет. Пожалуй, для Дианы он слишком энергичен, да к тому же ее могли заинтересовать только специалисты с Харлей-стрит, а не какой-то там провинциальный доктор, даже родившийся в Америке.
Увидев Веру, доктор улыбнулся:
— Привет, Вера.
Он распахнул дверь и почти втолкнул девушку в кабинет.
— Я рад, что ты забежала. Мне надо с тобой поговорить.
Ты действительно считаешь, что так нужна им? Ты когда-нибудь выходишь из дому? Бегаешь на свидания? У тебя есть мальчик?
Вера покраснела.
— Конечно же, нет, — ответила она с возмущением.
Сейчас девушка просто ненавидела доктора Уилера. Как он может задавать такие ужасные вопросы? Это жестоко с его стороны.
Доктор вздохнул:
— Вера Браун, ты сама себе злейший враг. Не красней и не отводи взгляд. Посмотри на меня.
Вера подняла глаза. Ей стало жарко, внутри все горело от возмущения. Доктор Уилер очень внимательно изучал девушку. Его глаза, опушенные длинными белесыми ресницами, не мигая, уставились на нее.
— У тебя должен быть мальчик. Ты должна работать, должна многому научиться, просто обязана. Твой отец вовсе не болен. Он переживет нас всех, вместе взятых.
— Что вы говорите! — закричала Вера. — Он же инвалид!
Доктор Уилер оставил ее замечание без внимания.
— Ты счастлива дома? — спросил он.
— Счастлива? — Вера пожала плечами. Девушка никогда не думала об этом. — Полагаю, что да.
— Почему ты не придерживаешься диеты, которую я тебе дал?
— Я это делаю!
— Не считай меня идиотом, — почти грубо заметил доктор Уилер. — За последний месяц ты прибавила в весе.
— Это подростковая полнота. Мама говорит…
— Возможно, мне стоит свернуть шею, потому что я говорю о вещах, которые меня не касаются, но послушай, Вера, ты когда-нибудь задумывалась, почему мама не хочет, чтобы ты похудела?
Только в середине дня, когда отец, как обычно, дремал в своей комнате, а мама ушла в магазин. Вера смогла спокойно обдумать слова доктора.
Она села за стол, разложив перед собой последние рисунки с изображением Дианы, которая была на приеме в советском посольстве. На ней узкое, облегающее фигуру черное платье, а роскошные волосы заплетены в косу. Она вызвала подозрение у Юрия Андреева, сотрудника КГБ, человека лет тридцати, с жестким лицом…
Вера разглядывала рисунки и никак не могла сосредоточиться: из головы не выходил разговор с доктором Уилером.
— Какие у тебя планы, Вера? — резко спросил он.
— Планы? — От удивления девушка захлопала ресницами.
— Я имею в виду планы на будущее. Тебе почти восемнадцать. Что ты собираешься делать?
— В каком смысле? — смущенно спросила она.
Доктор побарабанил пальцами по столу.
— Я говорю о твоей карьере. Если ты не хочешь поступать в колледж, то, может быть, начнешь работать?
— Я… Я как-то не думала об этом.
— Почему?
— Я нужна дома.
«Я не знаю, что бы без тебя делала, Вера, — прозвучал в ушах голос мамы. — Ты так нам нужна, дорогая».
— Во всяком случае, я ничего не умею делать, — ответила Вера, раздумывая. И это было правдой. Вера не кривила душой. Она не умела даже печатать, но у нее было хобби: рисовать. Об этом знали все.
Доктор наклонился, взял Веру за подбородок и заглянул ей в глаза. Вид у него был очень серьезный.
— У тебя приятные черты лица, хорошее сложение и замечательные глаза. В тебе сидит очень привлекательная девушка, но ты не даешь ей проявиться. А она заслуживает лучшей участи. Помочь ей можешь только ты.
Вера рассеянно пририсовала советскому послу маленькую бородку и ряд орденов, но в голове все еще звучал голос доктора.
— Твой мирок слишком узок, Вера, и будет еще уже, когда отец совсем состарится. Ты должна жить настоящей жизнью, а не подменять ее прочитанным в книгах или выдумывать собственные рассказы, — говорил Уилер и вдруг предложил уж совсем из ряда вон выходящее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Джо-Бет краснела. Она и сама это чувствовала. За последний год ее фигура сильно изменилась. Налившаяся грудь, став высокой и крепкой, распирала платье, и Джо-Бет старалась сделать ее менее заметной, прикрывая скрещенными руками или подносом.
— Напрасно стараешься, — говорила Чарлина. — Они все видят. У них глаза, как радары, мужчин не проведешь.
— Похоже, что так, — отвечала Джо-Бет, пугавшаяся своего нового тела, на которое бросал плотоядные взгляды и отчим, однажды жестоко избивший их с Мелоди за компанию с матерью.
Сейчас, оглядываясь назад, она считала, что побои ничто по сравнению с его вкрадчивым голосом и жадными руками.
Джо-Бет старательно избегала отчима. Она проводила на работе все свободное время и экономила на чем могла, стремясь сберечь побольше денег.
— Слушай, Джи Би, — говорила Чарлина, — почему бы нам не пойти куда-нибудь развлечься? Сколько можно сидеть дома, когда вокруг немало интересных мест?
— Да, — соглашалась Джо-Бет, . — я знаю.
А про себя думала: «Это Нью-Йорк».
Чтобы всегда иметь пример перед глазами, Джо-Бет рискнула повесить над своей кроватью фотографию сестры.
На снимке Мелоди Рос в сногсшибательном синем жакете с блестящими медными пуговицами и элегантных белых слаксах стояла на палубе яхты, и ветер развевал ее волосы. Она улыбалась красивому мужчине в голубой, под цвет глаз, рубашке. Лежа в постели, Джо-Бет рассматривала фотографию и представляла себя на месте Мелоди. «Неужели я никогда не увижу моря?» — думала она.
— Это еще что такое? — возмутилась мама, заметив снимок.
— Просто фотография из журнала, — ответила Джо-Бет. — Мне она очень нравится.
Мать поджала губы, явно не одобряя выбора дочери.
— Все эти ребята гомосексуалисты, — вымолвила она наконец, обойдя молчанием девушку, похожую на Мелоди Рос.
И Джо-Бет совершенно успокоилась: уж если мать не узнала свою дочь, то нечего беспокоиться, что ее узнает отчим.
Глава 2
Это был один из январских дней, среда. Порывистый ветер гнал по небу длинные темные тучи, из которых временами сыпал теплый, словно апрельский, дождик. В этот день, какой-то странный, тревожный, не по сезону весенний, жизнь Веры изменилась раз и навсегда.
Доктор Уилер открыл дверь кабинета, собираясь на обход, и увидел Веру, пришедшую за рецептами для отца. Доктор был без пиджака, в бежевых твидовых брюках и просторном рыбацком свитере из ирландской шерсти, короче говоря, в той самой одежде, которая так не нравилась Вериной матери. По ее понятиям, доктор не должен одеваться так, словно намерен поиграть в футбол, покопаться в саду или покататься на яхте.
Доктор Уилер был довольно симпатичным, по крайней мере так считала Вера. Рыжеволосый, с зелеными глазами, с готовой на все случаи жизни улыбкой, он был очень приятным, жаль только, немного староватым, что-то около тридцати пяти лет, но, впрочем, сама Вера об этом не задумывалась. Она часто спрашивала себя, нашла бы его симпатичным Диана или нет. Пожалуй, для Дианы он слишком энергичен, да к тому же ее могли заинтересовать только специалисты с Харлей-стрит, а не какой-то там провинциальный доктор, даже родившийся в Америке.
Увидев Веру, доктор улыбнулся:
— Привет, Вера.
Он распахнул дверь и почти втолкнул девушку в кабинет.
— Я рад, что ты забежала. Мне надо с тобой поговорить.
Ты действительно считаешь, что так нужна им? Ты когда-нибудь выходишь из дому? Бегаешь на свидания? У тебя есть мальчик?
Вера покраснела.
— Конечно же, нет, — ответила она с возмущением.
Сейчас девушка просто ненавидела доктора Уилера. Как он может задавать такие ужасные вопросы? Это жестоко с его стороны.
Доктор вздохнул:
— Вера Браун, ты сама себе злейший враг. Не красней и не отводи взгляд. Посмотри на меня.
Вера подняла глаза. Ей стало жарко, внутри все горело от возмущения. Доктор Уилер очень внимательно изучал девушку. Его глаза, опушенные длинными белесыми ресницами, не мигая, уставились на нее.
— У тебя должен быть мальчик. Ты должна работать, должна многому научиться, просто обязана. Твой отец вовсе не болен. Он переживет нас всех, вместе взятых.
— Что вы говорите! — закричала Вера. — Он же инвалид!
Доктор Уилер оставил ее замечание без внимания.
— Ты счастлива дома? — спросил он.
— Счастлива? — Вера пожала плечами. Девушка никогда не думала об этом. — Полагаю, что да.
— Почему ты не придерживаешься диеты, которую я тебе дал?
— Я это делаю!
— Не считай меня идиотом, — почти грубо заметил доктор Уилер. — За последний месяц ты прибавила в весе.
— Это подростковая полнота. Мама говорит…
— Возможно, мне стоит свернуть шею, потому что я говорю о вещах, которые меня не касаются, но послушай, Вера, ты когда-нибудь задумывалась, почему мама не хочет, чтобы ты похудела?
Только в середине дня, когда отец, как обычно, дремал в своей комнате, а мама ушла в магазин. Вера смогла спокойно обдумать слова доктора.
Она села за стол, разложив перед собой последние рисунки с изображением Дианы, которая была на приеме в советском посольстве. На ней узкое, облегающее фигуру черное платье, а роскошные волосы заплетены в косу. Она вызвала подозрение у Юрия Андреева, сотрудника КГБ, человека лет тридцати, с жестким лицом…
Вера разглядывала рисунки и никак не могла сосредоточиться: из головы не выходил разговор с доктором Уилером.
— Какие у тебя планы, Вера? — резко спросил он.
— Планы? — От удивления девушка захлопала ресницами.
— Я имею в виду планы на будущее. Тебе почти восемнадцать. Что ты собираешься делать?
— В каком смысле? — смущенно спросила она.
Доктор побарабанил пальцами по столу.
— Я говорю о твоей карьере. Если ты не хочешь поступать в колледж, то, может быть, начнешь работать?
— Я… Я как-то не думала об этом.
— Почему?
— Я нужна дома.
«Я не знаю, что бы без тебя делала, Вера, — прозвучал в ушах голос мамы. — Ты так нам нужна, дорогая».
— Во всяком случае, я ничего не умею делать, — ответила Вера, раздумывая. И это было правдой. Вера не кривила душой. Она не умела даже печатать, но у нее было хобби: рисовать. Об этом знали все.
Доктор наклонился, взял Веру за подбородок и заглянул ей в глаза. Вид у него был очень серьезный.
— У тебя приятные черты лица, хорошее сложение и замечательные глаза. В тебе сидит очень привлекательная девушка, но ты не даешь ей проявиться. А она заслуживает лучшей участи. Помочь ей можешь только ты.
Вера рассеянно пририсовала советскому послу маленькую бородку и ряд орденов, но в голове все еще звучал голос доктора.
— Твой мирок слишком узок, Вера, и будет еще уже, когда отец совсем состарится. Ты должна жить настоящей жизнью, а не подменять ее прочитанным в книгах или выдумывать собственные рассказы, — говорил Уилер и вдруг предложил уж совсем из ряда вон выходящее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109