Завизжали тормоза, и Дэвис свернул на узкую двухполосную дорогу, ведущую в Долину. Машина стрелой пронеслась мимо выкрашенного белой краской металлического щита, обозначавшего начало Садовой дороги Макгилленов, затем мимо еще одного знака, уведомлявшего, что это дорога штата номер 72, и наконец мимо большой деревянной вывески, установленной лесничеством штата.
«Вы въезжаете на живописную проселочную дорогу, ведущую к „Ферме Хаш“.
Дэвис снова издал победный клич. Он сделал это! Он привез свою женщину на эту землю, где соединились вера, самопожертвование, тяжелый труд и где росли самые сладкие яблоки американского Юга. Здесь она будет жить, как обыкновенная девушка. Ее ждет дом, где она сможет остаться, где ее радушно встретит его мать — самая известная Хаш из всех живших до нее Хаш Макгиллен.
Я издалека услышала шум мотора «ТрансАм» — все мои чувства в тот момент обострились, как у матери-кошки, которая прислушивается к писку своего котенка. Подняв вверх ворота, я возблагодарила бога за то, что у Дэвиса низкая машина, хотя я ее искренне ненавидела. Я ничего не имела против гонок, просто мне невыносима была мысль о том, что мой сын может умереть раньше меня. Между деревьями мелькнула «ТрансАм», мчавшаяся со скоростью не меньше 85 миль. Я вцепились в ворота, чувствуя, что все мое тело напряглось. «Он сын своего отца», — сказала я себе.
Дэвис выглядел спокойным и сосредоточенным. Окна в машине он оставил открытыми. Он всегда любил горный воздух. Его короткие темные волосы трепал ветер, но больше ничто в нем не выдавало смятения. Мой сын. Организованный. Умный. Чувствительный. Честный. Добрый. Его обожали девушки, а он относился к ним с уважением. Я научила его этому, а отец был для него живым примером — во всяком случае, на людях. Сильный лидер. Стипендиат штата.
В старшем классе школы Дэвис заслужил звание самого успешного молодого предпринимателя Джорджии. Клянусь богом, я никогда не требовала от него, чтобы он во всем добивался наилучшего результата… Ладно, не буду обманывать, вполне вероятно, Дэвис чувствовал мою потребность в том, чтобы он был лучше всех. В любом случае он оставался моим замечательным сыном.
«Прошу тебя, будь осторожен! Прошу тебя, господи, не допусти, чтобы с ним случилось несчастье!» Когда Дэвис был еще маленьким, я составила свой секретный список под названием «То, чего я не смогу пережить». На самом первом месте стояло: «Я не переживу, если увижу, что с Дэвисом случилось что-то плохое». Я не могла бы быть более конкретной — суеверный страх подсказал мне, что не стоит искушать судьбу и передавать свои страхи словами.
Девушка — в тот момент я думала о ней как о проклятой девице, которая вовлекла моего сына в неприятности, — очень прямо сидела рядом с ним, держась за приборную доску обеими руками, и смотрела вперед. Ее лицо тоже было спокойным. Они были из одного теста. Где-то далеко ее мать тоже могла внести этот момент в список самых страшных минут.
Дэвис уверенно притормозил, «ТрансАм» въехала в ворота и остановилась. Он вышел из машины и направился ко мне с улыбкой на лице. Высокий, гибкий, темноволосый и красивый, как его отец, он был в брюках цвета хаки, хороших ботинках, которые подошли бы к дорогому костюму, и мятой рубашке с запонками из оникса. Я удивленно моргнула. Мой непретенциозный, предпочитающий джинсы сын — и запонки из оникса!
«Такой взрослый молодой человек!» — восклицали люди, когда он был еще ребенком. Но когда Дэвис в самом деле стал взрослым? Я вдруг стала матерью взрослого сына. А ведь некоторые мои ровесницы еще воспитывали малышей. Сумасшедшие женщины, но все же…
— Объясни мне, что происходит, — сказала я.
— Мать, беспокоиться совершенно не о чем. Мы с Эдди не попали в неприятности. Это всего лишь дело принципа. — Дэвис обнял меня на ходу и направился к воротам. — Позволь мне их закрыть. И постой, пожалуйста, рядом со мной. Мы должны занять оборону.
— Трудно обороняться, отстаивая свои принципы, и не попасться. Ты нарушил закон?
Сын натянуто рассмеялся:
— Нет.
— Тогда, может, ты здесь на практике? Дэвис снова засмеялся и покачал головой:
— На экономическом факультете не изучают состояние дорог.
— Значит, ты рисковал своей жизнью и жизнью этой девушки только из принципа? Ради этого ты ехал слишком быстро, пропустил занятия и явился сюда с неприятностями на хвосте в самый важный день сезона?
Дэвис нахмурился:
— Я не рисковал…
— Даже не пытайся оправдываться. Не надо. Твой отец погиб на этой горе.
Дэвис замер. Его кадык заходил вверх-вниз. Даже пять лет спустя после гибели Дэви нам было трудно о нем говорить. Господь свидетель, у меня были свои причины избегать подобных разговоров.
— Миссис Тэкери! — окликнула меня девушка. Я повернулась и увидела, что она спокойно стоит рядом с машиной. Высокая, худенькая, с золотисто-каштановыми волосами и хорошим, четко очерченным лицом. Но она была болезненно-бледной, а в больших голубых глазах застыла тревога. — Дэвис мой лучший друг, и я доверила ему мою жизнь. Поверьте мне, он не попал в неприятности. Он вел себя как герой.
Я еще раз внимательно посмотрела на нее и поняла, что она страшно измучена и еле держится на ногах.
— А вам не нужна помощь героя?
Эдди покачнулась и чуть не упала, но все-таки попыталась улыбнуться.
— Его помощь мне не помешала бы.
Дэвис подошел к ней и обнял за плечи. Она обвила рукой его талию и приникла к нему, словно вьюнок к дереву.
— Полагаю, мой сын напугал вас до тошноты.
— Нет, он замечательно вел себя.
Эдди подняла голову и посмотрела на Дэвиса с таким обожанием, что у меня внутри зазвенел колокольчик тревоги. Конечно, я хотела, чтобы какая-нибудь девушка полюбила его больше жизни, и он полюбил ее в ответ. Я хотела, чтобы его жена стала мне дочерью, которую я всегда хотела иметь, но так и не рискнула родить от Дэви-старшего. Я хотела иметь внуков. Но не раньше, чем моему сыну исполнится сорок, он станет президентом компании и получит Нобелевскую премию.
— Полагаю, нам пора познакомиться, — медленно произнесла я. — И я должна знать, что происходит на самом деле.
Дэвис нахмурился.
— Я все тебе объясню, только дай мне немного времени.
Эдди кивнула:
— Уверяю вас, миссис Тэкери, мы сделали это, чтобы доказать очень важную вещь. Помните: «Посадите свои мечты со страстью и честью, и ваши корни будут крепко держать вас в любую бурю…»
Я удивленно взглянула на нее.
— Конечно, помню. Это книга о Джоне Яблочном Семечке. Я читала ее Дэвису, когда он был маленьким. Я даже вырезала это изречение на деревянной доске и повесила на стене в его комнате.
— Я знаю, что ваше хобби — резьба по дереву. Дэвис мне все о вас рассказал. И о своем потрясающем отце тоже, да упокоится он с миром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
«Вы въезжаете на живописную проселочную дорогу, ведущую к „Ферме Хаш“.
Дэвис снова издал победный клич. Он сделал это! Он привез свою женщину на эту землю, где соединились вера, самопожертвование, тяжелый труд и где росли самые сладкие яблоки американского Юга. Здесь она будет жить, как обыкновенная девушка. Ее ждет дом, где она сможет остаться, где ее радушно встретит его мать — самая известная Хаш из всех живших до нее Хаш Макгиллен.
Я издалека услышала шум мотора «ТрансАм» — все мои чувства в тот момент обострились, как у матери-кошки, которая прислушивается к писку своего котенка. Подняв вверх ворота, я возблагодарила бога за то, что у Дэвиса низкая машина, хотя я ее искренне ненавидела. Я ничего не имела против гонок, просто мне невыносима была мысль о том, что мой сын может умереть раньше меня. Между деревьями мелькнула «ТрансАм», мчавшаяся со скоростью не меньше 85 миль. Я вцепились в ворота, чувствуя, что все мое тело напряглось. «Он сын своего отца», — сказала я себе.
Дэвис выглядел спокойным и сосредоточенным. Окна в машине он оставил открытыми. Он всегда любил горный воздух. Его короткие темные волосы трепал ветер, но больше ничто в нем не выдавало смятения. Мой сын. Организованный. Умный. Чувствительный. Честный. Добрый. Его обожали девушки, а он относился к ним с уважением. Я научила его этому, а отец был для него живым примером — во всяком случае, на людях. Сильный лидер. Стипендиат штата.
В старшем классе школы Дэвис заслужил звание самого успешного молодого предпринимателя Джорджии. Клянусь богом, я никогда не требовала от него, чтобы он во всем добивался наилучшего результата… Ладно, не буду обманывать, вполне вероятно, Дэвис чувствовал мою потребность в том, чтобы он был лучше всех. В любом случае он оставался моим замечательным сыном.
«Прошу тебя, будь осторожен! Прошу тебя, господи, не допусти, чтобы с ним случилось несчастье!» Когда Дэвис был еще маленьким, я составила свой секретный список под названием «То, чего я не смогу пережить». На самом первом месте стояло: «Я не переживу, если увижу, что с Дэвисом случилось что-то плохое». Я не могла бы быть более конкретной — суеверный страх подсказал мне, что не стоит искушать судьбу и передавать свои страхи словами.
Девушка — в тот момент я думала о ней как о проклятой девице, которая вовлекла моего сына в неприятности, — очень прямо сидела рядом с ним, держась за приборную доску обеими руками, и смотрела вперед. Ее лицо тоже было спокойным. Они были из одного теста. Где-то далеко ее мать тоже могла внести этот момент в список самых страшных минут.
Дэвис уверенно притормозил, «ТрансАм» въехала в ворота и остановилась. Он вышел из машины и направился ко мне с улыбкой на лице. Высокий, гибкий, темноволосый и красивый, как его отец, он был в брюках цвета хаки, хороших ботинках, которые подошли бы к дорогому костюму, и мятой рубашке с запонками из оникса. Я удивленно моргнула. Мой непретенциозный, предпочитающий джинсы сын — и запонки из оникса!
«Такой взрослый молодой человек!» — восклицали люди, когда он был еще ребенком. Но когда Дэвис в самом деле стал взрослым? Я вдруг стала матерью взрослого сына. А ведь некоторые мои ровесницы еще воспитывали малышей. Сумасшедшие женщины, но все же…
— Объясни мне, что происходит, — сказала я.
— Мать, беспокоиться совершенно не о чем. Мы с Эдди не попали в неприятности. Это всего лишь дело принципа. — Дэвис обнял меня на ходу и направился к воротам. — Позволь мне их закрыть. И постой, пожалуйста, рядом со мной. Мы должны занять оборону.
— Трудно обороняться, отстаивая свои принципы, и не попасться. Ты нарушил закон?
Сын натянуто рассмеялся:
— Нет.
— Тогда, может, ты здесь на практике? Дэвис снова засмеялся и покачал головой:
— На экономическом факультете не изучают состояние дорог.
— Значит, ты рисковал своей жизнью и жизнью этой девушки только из принципа? Ради этого ты ехал слишком быстро, пропустил занятия и явился сюда с неприятностями на хвосте в самый важный день сезона?
Дэвис нахмурился:
— Я не рисковал…
— Даже не пытайся оправдываться. Не надо. Твой отец погиб на этой горе.
Дэвис замер. Его кадык заходил вверх-вниз. Даже пять лет спустя после гибели Дэви нам было трудно о нем говорить. Господь свидетель, у меня были свои причины избегать подобных разговоров.
— Миссис Тэкери! — окликнула меня девушка. Я повернулась и увидела, что она спокойно стоит рядом с машиной. Высокая, худенькая, с золотисто-каштановыми волосами и хорошим, четко очерченным лицом. Но она была болезненно-бледной, а в больших голубых глазах застыла тревога. — Дэвис мой лучший друг, и я доверила ему мою жизнь. Поверьте мне, он не попал в неприятности. Он вел себя как герой.
Я еще раз внимательно посмотрела на нее и поняла, что она страшно измучена и еле держится на ногах.
— А вам не нужна помощь героя?
Эдди покачнулась и чуть не упала, но все-таки попыталась улыбнуться.
— Его помощь мне не помешала бы.
Дэвис подошел к ней и обнял за плечи. Она обвила рукой его талию и приникла к нему, словно вьюнок к дереву.
— Полагаю, мой сын напугал вас до тошноты.
— Нет, он замечательно вел себя.
Эдди подняла голову и посмотрела на Дэвиса с таким обожанием, что у меня внутри зазвенел колокольчик тревоги. Конечно, я хотела, чтобы какая-нибудь девушка полюбила его больше жизни, и он полюбил ее в ответ. Я хотела, чтобы его жена стала мне дочерью, которую я всегда хотела иметь, но так и не рискнула родить от Дэви-старшего. Я хотела иметь внуков. Но не раньше, чем моему сыну исполнится сорок, он станет президентом компании и получит Нобелевскую премию.
— Полагаю, нам пора познакомиться, — медленно произнесла я. — И я должна знать, что происходит на самом деле.
Дэвис нахмурился.
— Я все тебе объясню, только дай мне немного времени.
Эдди кивнула:
— Уверяю вас, миссис Тэкери, мы сделали это, чтобы доказать очень важную вещь. Помните: «Посадите свои мечты со страстью и честью, и ваши корни будут крепко держать вас в любую бурю…»
Я удивленно взглянула на нее.
— Конечно, помню. Это книга о Джоне Яблочном Семечке. Я читала ее Дэвису, когда он был маленьким. Я даже вырезала это изречение на деревянной доске и повесила на стене в его комнате.
— Я знаю, что ваше хобби — резьба по дереву. Дэвис мне все о вас рассказал. И о своем потрясающем отце тоже, да упокоится он с миром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85