– Похоже, я в меньшинстве. Но может, мы еще когда встретимся?
– Конечно! – с готовностью откликнулся Ник. – Вы и сюда можете прийти. Мы еще долго будем тут выступать. А я вам достану билеты.
– Мне бы надо с тобой пересечься. – Взгляд Дейдры был серьезен. – Но так, чтобы без спешки. Сейчас у меня еще не все к Рождеству закуплено. Как насчет следующей недели, днем?
– Запросто. – Ник нацарапал телефонный номер на салфетке и протянул Дейдре: – Звякни. Ну, всем – до свидания. A bientot .
Но Джульетта отвернулась и отошла в сторону, будто не услышала. Что этому парню от нее нужно? Почему он так смотрит на нее? И почему это ее так смущает?
7. Дейдра
Они шли по узкой улочке. Его гитара болталась между ними как третий лишний. Стоило ему повернуться к ней, ей казалось, что на лбу у нее вспыхивают слова: Я МЕЧТАЮ О ТЕБЕ ВСЯКИЙ РАЗ, КАК ЗАНИМАЮСЬ СЕКСОМ.
Впрочем, откровенно говоря, не всякий раз. Иногда в ее мечты вкрадывался Джуд Лоу. Время от времени являлись Вин Дизель и Джейсон Кидд . Но Ник, конечно, чаще. Почти всегда.
Она еле сдерживалась, чтобы не заявить об этом вслух.
«Даже и не думай, – твердила она себе, искоса поглядывая в его сторону. – Не с мужем гуляешь».
– Ты прости, что я тогда так убежала, – сказала она, спрятав подбородок в воротник паль то. – Подружки у меня замечательные, но иногда они немножко… провинциальны.
– В смысле?
– Ну… например, боятся допоздна задерживаться в городе. Им, понимаешь ли, ровно в десять надо быть дома и в постели.
– А мне они понравились. У меня таких и друзей-то нету. Все мои приятели ужинать садятся не раньше, чем стемнеет.
Дейдра рассмеялась:
– Моя подруга Джульетта – она была с нами в тот вечер в клубе – тоже до вечера почти ничего не ест.
– Ясное дело, француженка! – кивнул Ник. – Вот поэтому французы такие худые. Они весь день, до ужина, практически ничего не едят.
– Но ты-то ведь не француз, – заметила Дейдра. – Насколько я помню, ты родом из Калифорнии.
– Верно. Но душой я француз.
Дейдра захохотала:
– Бред собачий!
Ого! Похоже, он обиделся. Осторожнее, это не твой муж, снова напомнила она себе. Нельзя его дразнить когда твоей душе угодно.
– Знаешь, Дейдра, я сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, – проронил он.
– Неужели? – Она всмотрелась в его черты.
Верно, тогда он не был лысым. Но сейчас, в низко надвинутой черной вязаной шапке, в плотной черной кожаной куртке с поднятым воротником, с замотанным вокруг шеи черным шерстяным шарфом, он выглядел почти как тогда. Та же серьга в ухе, та же эспаньолка, те же печальные глубокие карие глаза и щель между передними зубами.
– В чем же ты изменился?
– Что меня интересовало раньше? Музыка, травка да где ее раздобыть. А теперь я и сам не прочь к десяти часам уже быть дома и в постели.
– Успеешь еще, когда состаришься.
Дейдре на глаза попалась витрина магазина.
Она сказала Полу, да и Нику тоже, что ей надо делать рождественские покупки. Стало быть, имеет право потратить деньги. Судя по витрине, магазин был набит французской керамикой, искусно разложенной на деревенских столах под старину. У них в предместье таких магазинов не водилось.
– Зайдем? – предложила она.
– С гитарой не пустят.
Она бросила взгляд на гитару, на магазин, на Ника (он ее взгляда избегал).
– Да ладно тебе. Смотри, какие вещички.
Он фыркнул:
– Жутко дорогие и бесполезные.
Черт! Да что с ним такое? Она открыла магазинную дверь.
– Я на минуточку.
Бродя между прилавками, вспомнила – он всегда ненавидел ходить по магазинам. Дейдра взяла в руки маленький блестящий горшочек. Ничего, неплох. Оливковый в желтый горошек. Почем, интересно? 42 доллара… В постели у них все всегда ладилось, а во многом другом они с Ником никак не совпадали. Она обожала рыскать по блошиным рынкам и дешевым лавочкам – он обходился минимумом вещей, покупал в год одну рубашку, но выбирал с толком. Она вечно зазывала к ним кучу народа, закатывала вечеринки – он предпочитал общество своей гитары. Вот и сейчас ходит вокруг нее кругами, словно менуэт танцует. Дейдре вспомнился тот день, когда они расстались. Они стояли у магазина грампластинок на Телеграф-авеню в Беркли, и Дейдра заявила, что отправляется на гастроли с другой группой (игравшей в стиле «пост-панк»). Ник удивился: неужто она собралась петь такую халтуру? Дейдра парировала: все лучше, чем музыка, которая по вкусу только покойникам. В тот раз в магазин нырнул он, а она убежала. Неслась по улице, лавируя между лотками уличных торговцев рубашками и бижутерией, – сбивала со следа Ника.
Чтобы не выглядеть глупо с пустыми рука ми, Дейдра сейчас схватила какой-то горшок, выложила за него бешеную сумму и вернулась к Нику.
– Подарю Джульетте на Рождество! – Она подняла пакет.
– Покажи.
Довольная, что заинтересовала его, Дейдра развернула плотную белую бумагу и покрутила горшок в руках.
Ник нахмурился:
– Думаешь, Джульетте это понравится?
– Думаю, да.
На самом деле она представления не имела, понравится Джульетте горшок или нет, но надо же было доказать Нику, что в магазин она зашла по делу.
– У нее все есть. И все очень дорогое. Что я могу ей подарить? Только какой-нибудь экзотический пустячок, который она сама себе не позволит.
– Не знаю, не знаю, – в раздумье произнес Ник. – Эта вещица как-то не в ее стиле.
– Джульетта – моя лучшая подруга, а ты ее совсем не знаешь.
– Она показалась мне человеком простым, без претензий. Зато, по-моему, с комплексом неполноценности.
Дейдра засмеялась и пошла вперед по оживленной улице.
– Видел бы ты ее дом – по-другому заговорил бы.
– А что у нее за дом?
– Громадный. С дорогущей мебелью, которую им подбирал декоратор, с необъятными ванными комнатами и мраморной кухней.
– Вот это да. Кто бы мог подумать…
– Хотя… знаешь, Джульетта тут ни при чем. Это ее муж обожает пускать пыль в глаза и демонстрировать, сколько он зарабатывает.
– Ах, так. Денежный парень?
– Скорее денежный козел, – буркнула Дейдра. – До сих пор понять не могу, почему Джульетта вышла за него.
– А почему она за него вышла?
Дейдра невидящими глазами уставилась на проносящиеся мимо машины. В последний раз она встречалась с Купером Шалфоном на осенней вечеринке у Лизы. «Кого я вижу! Не иначе наша любимая представительница богемы!» От его приторной любезности тошнило.
– Ума не приложу. – Дейдра покачала головой. – Почему люди вообще женятся?
Они дошли до угла Седьмой авеню. Нику пришлось приостановиться и поправить гитару.
– Может, из-за любви? А? – сказал он.
– Слишком просто. – Дейдра опустила руку ему на плечо, точнее, на толстую кожу куртки на его плече, чтобы помочь ему управиться с гитарой.
Даже сквозь жесткий материал ощущалась крепость его мускулов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Конечно! – с готовностью откликнулся Ник. – Вы и сюда можете прийти. Мы еще долго будем тут выступать. А я вам достану билеты.
– Мне бы надо с тобой пересечься. – Взгляд Дейдры был серьезен. – Но так, чтобы без спешки. Сейчас у меня еще не все к Рождеству закуплено. Как насчет следующей недели, днем?
– Запросто. – Ник нацарапал телефонный номер на салфетке и протянул Дейдре: – Звякни. Ну, всем – до свидания. A bientot .
Но Джульетта отвернулась и отошла в сторону, будто не услышала. Что этому парню от нее нужно? Почему он так смотрит на нее? И почему это ее так смущает?
7. Дейдра
Они шли по узкой улочке. Его гитара болталась между ними как третий лишний. Стоило ему повернуться к ней, ей казалось, что на лбу у нее вспыхивают слова: Я МЕЧТАЮ О ТЕБЕ ВСЯКИЙ РАЗ, КАК ЗАНИМАЮСЬ СЕКСОМ.
Впрочем, откровенно говоря, не всякий раз. Иногда в ее мечты вкрадывался Джуд Лоу. Время от времени являлись Вин Дизель и Джейсон Кидд . Но Ник, конечно, чаще. Почти всегда.
Она еле сдерживалась, чтобы не заявить об этом вслух.
«Даже и не думай, – твердила она себе, искоса поглядывая в его сторону. – Не с мужем гуляешь».
– Ты прости, что я тогда так убежала, – сказала она, спрятав подбородок в воротник паль то. – Подружки у меня замечательные, но иногда они немножко… провинциальны.
– В смысле?
– Ну… например, боятся допоздна задерживаться в городе. Им, понимаешь ли, ровно в десять надо быть дома и в постели.
– А мне они понравились. У меня таких и друзей-то нету. Все мои приятели ужинать садятся не раньше, чем стемнеет.
Дейдра рассмеялась:
– Моя подруга Джульетта – она была с нами в тот вечер в клубе – тоже до вечера почти ничего не ест.
– Ясное дело, француженка! – кивнул Ник. – Вот поэтому французы такие худые. Они весь день, до ужина, практически ничего не едят.
– Но ты-то ведь не француз, – заметила Дейдра. – Насколько я помню, ты родом из Калифорнии.
– Верно. Но душой я француз.
Дейдра захохотала:
– Бред собачий!
Ого! Похоже, он обиделся. Осторожнее, это не твой муж, снова напомнила она себе. Нельзя его дразнить когда твоей душе угодно.
– Знаешь, Дейдра, я сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, – проронил он.
– Неужели? – Она всмотрелась в его черты.
Верно, тогда он не был лысым. Но сейчас, в низко надвинутой черной вязаной шапке, в плотной черной кожаной куртке с поднятым воротником, с замотанным вокруг шеи черным шерстяным шарфом, он выглядел почти как тогда. Та же серьга в ухе, та же эспаньолка, те же печальные глубокие карие глаза и щель между передними зубами.
– В чем же ты изменился?
– Что меня интересовало раньше? Музыка, травка да где ее раздобыть. А теперь я и сам не прочь к десяти часам уже быть дома и в постели.
– Успеешь еще, когда состаришься.
Дейдре на глаза попалась витрина магазина.
Она сказала Полу, да и Нику тоже, что ей надо делать рождественские покупки. Стало быть, имеет право потратить деньги. Судя по витрине, магазин был набит французской керамикой, искусно разложенной на деревенских столах под старину. У них в предместье таких магазинов не водилось.
– Зайдем? – предложила она.
– С гитарой не пустят.
Она бросила взгляд на гитару, на магазин, на Ника (он ее взгляда избегал).
– Да ладно тебе. Смотри, какие вещички.
Он фыркнул:
– Жутко дорогие и бесполезные.
Черт! Да что с ним такое? Она открыла магазинную дверь.
– Я на минуточку.
Бродя между прилавками, вспомнила – он всегда ненавидел ходить по магазинам. Дейдра взяла в руки маленький блестящий горшочек. Ничего, неплох. Оливковый в желтый горошек. Почем, интересно? 42 доллара… В постели у них все всегда ладилось, а во многом другом они с Ником никак не совпадали. Она обожала рыскать по блошиным рынкам и дешевым лавочкам – он обходился минимумом вещей, покупал в год одну рубашку, но выбирал с толком. Она вечно зазывала к ним кучу народа, закатывала вечеринки – он предпочитал общество своей гитары. Вот и сейчас ходит вокруг нее кругами, словно менуэт танцует. Дейдре вспомнился тот день, когда они расстались. Они стояли у магазина грампластинок на Телеграф-авеню в Беркли, и Дейдра заявила, что отправляется на гастроли с другой группой (игравшей в стиле «пост-панк»). Ник удивился: неужто она собралась петь такую халтуру? Дейдра парировала: все лучше, чем музыка, которая по вкусу только покойникам. В тот раз в магазин нырнул он, а она убежала. Неслась по улице, лавируя между лотками уличных торговцев рубашками и бижутерией, – сбивала со следа Ника.
Чтобы не выглядеть глупо с пустыми рука ми, Дейдра сейчас схватила какой-то горшок, выложила за него бешеную сумму и вернулась к Нику.
– Подарю Джульетте на Рождество! – Она подняла пакет.
– Покажи.
Довольная, что заинтересовала его, Дейдра развернула плотную белую бумагу и покрутила горшок в руках.
Ник нахмурился:
– Думаешь, Джульетте это понравится?
– Думаю, да.
На самом деле она представления не имела, понравится Джульетте горшок или нет, но надо же было доказать Нику, что в магазин она зашла по делу.
– У нее все есть. И все очень дорогое. Что я могу ей подарить? Только какой-нибудь экзотический пустячок, который она сама себе не позволит.
– Не знаю, не знаю, – в раздумье произнес Ник. – Эта вещица как-то не в ее стиле.
– Джульетта – моя лучшая подруга, а ты ее совсем не знаешь.
– Она показалась мне человеком простым, без претензий. Зато, по-моему, с комплексом неполноценности.
Дейдра засмеялась и пошла вперед по оживленной улице.
– Видел бы ты ее дом – по-другому заговорил бы.
– А что у нее за дом?
– Громадный. С дорогущей мебелью, которую им подбирал декоратор, с необъятными ванными комнатами и мраморной кухней.
– Вот это да. Кто бы мог подумать…
– Хотя… знаешь, Джульетта тут ни при чем. Это ее муж обожает пускать пыль в глаза и демонстрировать, сколько он зарабатывает.
– Ах, так. Денежный парень?
– Скорее денежный козел, – буркнула Дейдра. – До сих пор понять не могу, почему Джульетта вышла за него.
– А почему она за него вышла?
Дейдра невидящими глазами уставилась на проносящиеся мимо машины. В последний раз она встречалась с Купером Шалфоном на осенней вечеринке у Лизы. «Кого я вижу! Не иначе наша любимая представительница богемы!» От его приторной любезности тошнило.
– Ума не приложу. – Дейдра покачала головой. – Почему люди вообще женятся?
Они дошли до угла Седьмой авеню. Нику пришлось приостановиться и поправить гитару.
– Может, из-за любви? А? – сказал он.
– Слишком просто. – Дейдра опустила руку ему на плечо, точнее, на толстую кожу куртки на его плече, чтобы помочь ему управиться с гитарой.
Даже сквозь жесткий материал ощущалась крепость его мускулов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61