Хохоча во все горло, со сверкающими глазами они смотрели в сторону рабочего стола. Уилл гоготал, откинув голову, а Мэтт, старший, тряс головой и хлопал себя по бедрам. Только Генри с замершим на устах смехом посмотрел в Лизину сторону, потом бросил последний испуганный взгляд на рабочий стол и неожиданно разразился слезами.
На рабочем столе, не замечая матери, стояла Дейзи. Ее подгузник, как сброшенный черепахой панцирь, валялся в раковине, а лиловое платьице неведомым образом оказалось на го лове Лэдди. Что, видимо, и довело несчастную собаку до исступления. Дейзи, совершенно голая, с вымазанной печеньем физиономией, дико хохотала и принимала боевые позы наподобие любимых мультипликационных героев ее брать ев. В каждой руке у нее было по длинному ножу, она угрожающе размахивала ими и выкрики вала: «Хай-я-я!»
Заметив мать, Дейзи застыла. Метнула взгляд на братьев – что ей теперь делать? Но те сами были смущены и испуганы. Даже больше, чем она. Лиза старалась не показать, что она тоже растеряна и испугана.
– Отдай мне ножи, Дейзи, – сказала она, подходя к дочке и всем видом стараясь внушить детям уверенность, что полностью владеет ситуацией.
«Как разоружить вашего малыша», – подумала она. – «Первое: спокойно, но уверенно и твердо попросите ребенка отдать оружие».
Дейзи, однако, вместо того чтобы отдать ножи, замахнулась ими на мать, присела на стол и выдала последнее пронзительное «Хай-я-я!».
По правде говоря, Лиза понятия не имела, что делать дальше. Ей не приходилось сталкиваться ни с чем подобным ни с собственными детьми, ни когда растила братьев и сестер. Интересно, что бы сделала Джульетта или Анна? Обняли бы чертенка, не иначе. А Дейдра, скорей всего, расхохоталась бы, точь-в-точь как Лизина мать.
Лиза сделала единственное, что в данный момент пришло в голову, что она поклялась никогда не делать, но о чем твердил материнский инстинкт: стащила извивающуюся дочку со стола, вырвала ножи, швырнула их в раковину, а потом свободной рукой звонко шлепнула по голой попе.
5. Дейдра
Дейдра поцеловала на ночь близнецов – сначала Зака, который в последнее время начал изображать, будто ему вовсе не нравится, когда его целуют, потом – Зои. Малышка каждый вечер прощалась на ночь, словно перед отплытием в далекое странствие. Сказав «спокойной ночи», Дейдра ушла в свою спальню, оставив Пола наедине с детьми и Гарри Поттером.
К вечеру воскресенья, после бесконечного Дня благодарения, Дейдра вымоталась до предела – готовка, гости, дети дома с утра до вечера. И все же жаль, что эта семейная идиллия заканчивается. Наступит утро, она останется одна – и никаких предлогов, чтобы отложить исполнение планов касательно ее будущего.
Включив свет в гардеробной, Дейдра сняла одежду, в которой проходила весь праздник, и начала рыться в поисках самой уютной ночной рубашки. И снова наткнулась на платье. Это платье она позавчера откопала в чемодане на чердаке, когда разыскивала бабушкину вязаную скатерть. Цвета, который прежде назывался «баклажан», скроенное по косой, платье из тонкого атласа выглядело старомодным даже в 1989-м, когда она в нем пела с группой Ника Руби.
Дейдра провела пальцем по ткани. Как папиросная бумага, мягкая, в тонких морщинках, словно щека бабушки Пола. Очень своевременная находка: платье укрепило ее намерение соблюдать диету все праздники. Она даже не попробовала картофельного пюре. Разве что ложку облизала. Вот это самодисциплина! Да, но ведь страх-то какой – значит, она на самом деле, если захочет, сможет выполнить то, что задумала?
А захочет? Зажмурившись, Дейдра подняла руки с платьем над головой, вдохнула и, не дыша, дала платью стечь по телу. Оно плавно скользнуло по плечам, по груди, немного задержалось на бедрах, но одно легкое движение – и юбка села на место. Дейдра открыла глаза и посмотрела в зеркало.
О боже, вот она – красотка Дейдра! Она взглянула в глаза своему отражению и тут же отвела взгляд. В этих глазах слишком много рассудительности, слишком много опыта. Лучше сосредоточить внимание на теле – оно-то ее не подведет? Станет ли оно вновь таким, каким было: фигуристым, дерзким, излучающим чувственность?
– На-а-ко-о-не-ец… – пропела она, ведя кончиками пальцев по бокам от бедер к груди, а за тем взмахнула руками жестом истинной примадонны.
– Что «наконец»? – с веселым удивлением спросил Пол.
В смятении она развернулась к нему. Ведь только что слышала, как он читает детям голо сом Рона Уизли (у него это отлично получается), а он уже здесь. Такой высоченный – под два метра, его вечно все спрашивают, не играет ли он в баскетбол, – а ходит тише кошки.
– Ничего, – пробормотала она, чувствуя, как щеки заливает краска – проклятие всех рыжих. – Я просто… (Просто – что? Смотрела на себя в зеркало? Воображала, что живу иной жизнью?) Просто пела.
– У тебя потрясающий голос.
– Правда? – Облегчение разлилось по груди. – Но я так редко пою в последнее время, со всем разучилась. Ты действительно думаешь, что с голосом у меня все в порядке?
– Как всегда, – улыбнулся он. – Или даже лучше.
Полу всегда нравилось, как она поет. Они и познакомились в лос-анджелесском ресторане, где Дейдра исполняла джазовые композиции соло – другой музыкальной работы найти не смогла. А Пол заглянул в этот ресторан пообедать. Он тогда проходил ординатуру в больнице при местном университете. Это было уже после Ника Руби, после того, как она перебесилась, отказалась от роли в «Кошках» и решила пойти в институт, к огромной радости родителей.
«Или даже лучше» – что бы это значило? Она вдруг отчетливо вспомнила главную причину, из-за чего тогда бросила петь. Давнишнее чувство ненадежности и незащищенности налетело как порыв холодного ветра. Все приятное, что наполняло ее существо, когда она смотрелась в зеркало, испарилось. Осталась пустота и безысходность.
– Нет, я уже не та, – пробормотала она.
– Ошибаешься, – возразил Пол.
Он протянул руку, медленно-медленно, и кончиками длинных пальцев погладил шелк на ее груди.
– Что это на тебе?
– Осторожно, очень тонкое! – Дейдра машинально отвела его ладонь. – Я нашла его в чемодане на чердаке.
– А чье оно?
– Мое, старое. Надевала его на выступления.
Пол поднял брови:
– Очень даже сексуально.
Дейдра снова взглянула в зеркало. Она и впрямь выглядит сексуально. Кто бы мог подумать? Ведь она променяла собственную сексуальность на детей. Нет, еще раньше – на брак с Полом. Вам нужен этот милый, добрый, внимательный и заботливый человек? Этот самый доктор? Отлично, не прогадаете. Он ваш. Но в обмен на вашу сексуальность. Будьте любезны, положите ее сюда, рядышком с вашей свободой.
Дейдру всегда мучила одна мысль – может быть, с ней что-то не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
На рабочем столе, не замечая матери, стояла Дейзи. Ее подгузник, как сброшенный черепахой панцирь, валялся в раковине, а лиловое платьице неведомым образом оказалось на го лове Лэдди. Что, видимо, и довело несчастную собаку до исступления. Дейзи, совершенно голая, с вымазанной печеньем физиономией, дико хохотала и принимала боевые позы наподобие любимых мультипликационных героев ее брать ев. В каждой руке у нее было по длинному ножу, она угрожающе размахивала ими и выкрики вала: «Хай-я-я!»
Заметив мать, Дейзи застыла. Метнула взгляд на братьев – что ей теперь делать? Но те сами были смущены и испуганы. Даже больше, чем она. Лиза старалась не показать, что она тоже растеряна и испугана.
– Отдай мне ножи, Дейзи, – сказала она, подходя к дочке и всем видом стараясь внушить детям уверенность, что полностью владеет ситуацией.
«Как разоружить вашего малыша», – подумала она. – «Первое: спокойно, но уверенно и твердо попросите ребенка отдать оружие».
Дейзи, однако, вместо того чтобы отдать ножи, замахнулась ими на мать, присела на стол и выдала последнее пронзительное «Хай-я-я!».
По правде говоря, Лиза понятия не имела, что делать дальше. Ей не приходилось сталкиваться ни с чем подобным ни с собственными детьми, ни когда растила братьев и сестер. Интересно, что бы сделала Джульетта или Анна? Обняли бы чертенка, не иначе. А Дейдра, скорей всего, расхохоталась бы, точь-в-точь как Лизина мать.
Лиза сделала единственное, что в данный момент пришло в голову, что она поклялась никогда не делать, но о чем твердил материнский инстинкт: стащила извивающуюся дочку со стола, вырвала ножи, швырнула их в раковину, а потом свободной рукой звонко шлепнула по голой попе.
5. Дейдра
Дейдра поцеловала на ночь близнецов – сначала Зака, который в последнее время начал изображать, будто ему вовсе не нравится, когда его целуют, потом – Зои. Малышка каждый вечер прощалась на ночь, словно перед отплытием в далекое странствие. Сказав «спокойной ночи», Дейдра ушла в свою спальню, оставив Пола наедине с детьми и Гарри Поттером.
К вечеру воскресенья, после бесконечного Дня благодарения, Дейдра вымоталась до предела – готовка, гости, дети дома с утра до вечера. И все же жаль, что эта семейная идиллия заканчивается. Наступит утро, она останется одна – и никаких предлогов, чтобы отложить исполнение планов касательно ее будущего.
Включив свет в гардеробной, Дейдра сняла одежду, в которой проходила весь праздник, и начала рыться в поисках самой уютной ночной рубашки. И снова наткнулась на платье. Это платье она позавчера откопала в чемодане на чердаке, когда разыскивала бабушкину вязаную скатерть. Цвета, который прежде назывался «баклажан», скроенное по косой, платье из тонкого атласа выглядело старомодным даже в 1989-м, когда она в нем пела с группой Ника Руби.
Дейдра провела пальцем по ткани. Как папиросная бумага, мягкая, в тонких морщинках, словно щека бабушки Пола. Очень своевременная находка: платье укрепило ее намерение соблюдать диету все праздники. Она даже не попробовала картофельного пюре. Разве что ложку облизала. Вот это самодисциплина! Да, но ведь страх-то какой – значит, она на самом деле, если захочет, сможет выполнить то, что задумала?
А захочет? Зажмурившись, Дейдра подняла руки с платьем над головой, вдохнула и, не дыша, дала платью стечь по телу. Оно плавно скользнуло по плечам, по груди, немного задержалось на бедрах, но одно легкое движение – и юбка села на место. Дейдра открыла глаза и посмотрела в зеркало.
О боже, вот она – красотка Дейдра! Она взглянула в глаза своему отражению и тут же отвела взгляд. В этих глазах слишком много рассудительности, слишком много опыта. Лучше сосредоточить внимание на теле – оно-то ее не подведет? Станет ли оно вновь таким, каким было: фигуристым, дерзким, излучающим чувственность?
– На-а-ко-о-не-ец… – пропела она, ведя кончиками пальцев по бокам от бедер к груди, а за тем взмахнула руками жестом истинной примадонны.
– Что «наконец»? – с веселым удивлением спросил Пол.
В смятении она развернулась к нему. Ведь только что слышала, как он читает детям голо сом Рона Уизли (у него это отлично получается), а он уже здесь. Такой высоченный – под два метра, его вечно все спрашивают, не играет ли он в баскетбол, – а ходит тише кошки.
– Ничего, – пробормотала она, чувствуя, как щеки заливает краска – проклятие всех рыжих. – Я просто… (Просто – что? Смотрела на себя в зеркало? Воображала, что живу иной жизнью?) Просто пела.
– У тебя потрясающий голос.
– Правда? – Облегчение разлилось по груди. – Но я так редко пою в последнее время, со всем разучилась. Ты действительно думаешь, что с голосом у меня все в порядке?
– Как всегда, – улыбнулся он. – Или даже лучше.
Полу всегда нравилось, как она поет. Они и познакомились в лос-анджелесском ресторане, где Дейдра исполняла джазовые композиции соло – другой музыкальной работы найти не смогла. А Пол заглянул в этот ресторан пообедать. Он тогда проходил ординатуру в больнице при местном университете. Это было уже после Ника Руби, после того, как она перебесилась, отказалась от роли в «Кошках» и решила пойти в институт, к огромной радости родителей.
«Или даже лучше» – что бы это значило? Она вдруг отчетливо вспомнила главную причину, из-за чего тогда бросила петь. Давнишнее чувство ненадежности и незащищенности налетело как порыв холодного ветра. Все приятное, что наполняло ее существо, когда она смотрелась в зеркало, испарилось. Осталась пустота и безысходность.
– Нет, я уже не та, – пробормотала она.
– Ошибаешься, – возразил Пол.
Он протянул руку, медленно-медленно, и кончиками длинных пальцев погладил шелк на ее груди.
– Что это на тебе?
– Осторожно, очень тонкое! – Дейдра машинально отвела его ладонь. – Я нашла его в чемодане на чердаке.
– А чье оно?
– Мое, старое. Надевала его на выступления.
Пол поднял брови:
– Очень даже сексуально.
Дейдра снова взглянула в зеркало. Она и впрямь выглядит сексуально. Кто бы мог подумать? Ведь она променяла собственную сексуальность на детей. Нет, еще раньше – на брак с Полом. Вам нужен этот милый, добрый, внимательный и заботливый человек? Этот самый доктор? Отлично, не прогадаете. Он ваш. Но в обмен на вашу сексуальность. Будьте любезны, положите ее сюда, рядышком с вашей свободой.
Дейдру всегда мучила одна мысль – может быть, с ней что-то не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61