Похоже, это и есть вся правда. Даша стала жертвой группы извращенцев, наверняка, её запугали, она не перенесла случившегося и… Что она с собой сделала, уже не узнаешь. Но в живых её наверняка нет. Если бы кто из них заметил её живую, непременно разнесли бы эту новость — ведь она являлась свидетельницей. Одной из многих, впрочем.
Вытянув конец нитки, распутать клубок не составило труда. Дело не получило огласки, так как оказались втянутыми многие громкие фамилии, но виновных все же наказали, хотя и не в полной мере. Нашли кассеты с записями, свидетелей, жертв. Но никто из них после исчезновения Даши о ней ничего не слышал. Пропала бесследно. Надежды отыскать её не было никакой.
Альбина съездила в деревню и рассказала родителям о расследовании.
— Я не смогла найти её, но смогла наказать виновных, — вздохнула она им. — Надеюсь, это успокоит её.
— Жива они или мертва, ты сделала что, смогла, Катюша. Не терзай себя больше этим. — Антонина прижала её к себе и они вместе заплакали, каждая о своем.
Глава 13
В лаборатории все только и говорили об этом деле, поражаясь настойчивости Катерины.
— Ты, конечно, молодец, — даже Людочка не могла не признать своего восхищения. — Провернуть такое! Уважаю, Лаврентьева, ничего не скажешь!
С этого момента отношения с коллегами у Альбины изменились коренным образом. Марина Степановна уже в открытую дружила с ней, Молчанова тоже восприняла её, как личность, словом, воцарились мир и спокойствие. Одна Горячева иногда покусывала Катю, получая не меньше в ответ, но появлялась она так редко, что погоды это не делало. Шеф, памятуя отказ Лаврентьевой встретиться с ним во внерабочей обстановке, обиду таки затаил, но внешне ничем этого не проявлял.
Пару недель затишья Альбина спала сном младенца, подумывая уже о будущем, о судьбе имени Альбины Дормич, о новой карьере. К концу второй недели сон повторился. Опять все то же самое. Тоскливый образ. Руки, тянущиеся к ней. Невыносимая боль.
Когда она проснулась, хотелось перерезать себе вены немедленно. Внутренняя боль была просто нестерпима. И еще она четко поняла — это не Даша. Это Катерина. Это она терзает её. И наказание виновных в смерти Дашуты ничего не изменило.
Мертвая Катя по-прежнему не хотела отпускать её от себя. Но почему??? Хотелось кричать и царапать стены. Альбина вытащила фотографию Катерины и стала внимательно смотреть на неё, словно пытаясь заговорит с ней, услышать ответ на своей вопрос. Ты мертва, но не хочешь смириться со своей смертью, шептала она. Почему? Ведь ты сама выбрала умереть. Сама… Что же тебя держит здесь, среди нас? Выбрав смерть, почему ты не уходишь?
Тут Альбина задумалась. А ведь она не знает подробностей смерти Катерины — ни дня точно не знает, ни как это случилось. Проделав такой огромный труд, она ни на миллиметр ни приблизилась к разгадке. Штопарь не дал ей ни малейшего намека, где искать. Почему Катя умерла, если была не готова к смерти? Если оставила что-то недоделанное на Земле? В какой-то момент у Альбины появилась совершенно сумасшедшая мысль, которую она хоть и отгоняла, как совершенно безумную, но избавиться от неё не могла. Она засела в мозгу глубокой острой занозой. А вдруг именно в этом кроется та тайна, на которую намекал Штопарь? Ведь больше ничего знаменательного в жизни Катерины она не раскопала. С Дашей сделано все возможное. Планируемый скандальчик с трусливым Леонидом можно было не принимать в расчет. От такого мелкого выяснения отношений душа Катина вряд ли покой приобретет. Нет, тут что-то более важное должно быть. Более значительное.
Альбина вскочила и схватила телефон.
— Аня? Аня, это я. Да, да, все нормально. Мне твоя помощь нужна срочно. Ну, до завтра подождет, да. Я приеду к тебе в институт. Не волнуйся, это не меня касается. Ну, хотя и меня тоже, да. Извини, что разбудила.
Только после этого она смогла уснуть, проспав почти до одиннадцати дня. К Анне Себастьяновне она подъехала уже к обеду и позвала её перекусить в ближайшем кафе, чтобы поговорить вне больничных стен.
— У тебя что-нибудь случилось? — Анна внимательно разглядывала Дормич. Выглядела та неплохо, свежо и подтянуто, но её что-то явно беспокоило.
— Да, много всякой всячины. Затянула я, видимо, со своей второй жизнью, — невесело усмехнулась Альбина.
— Что ты хочешь сказать?
Анна насторожилась, неужели опять не справляется и о суициде думает?
— Да нет, не волнуйся, — заметила Альбина беспокойный взгляд психолога, — ты не то подумала. Просто, я никак не разберусь, чего хочу. А еще эта история…
— Какая история?
— Ну, помнишь я тебе про сон рассказывала, когда еще таблетками траванулась.
Анна кивнула.
— Ну вот, меня тогда один сон зацепил, и так и не отпускает.
— Тревожный сон? Повторяется?
— Не хочу тебя втягивать в это, Аня. Не обижайся. Все так запутано. Вот распутаю, а потом можно уже и на сцену выходить.
— И когда ты планируешь открывать свое имя?
— Скоро, скоро. Думаю, уже очень скоро. Одну вещь еще выяснить осталось. И в этом ты мне можешь помочь, Аня.
— Как?
— У тебя есть доступ ко всем архивным документам. Разузнай подробности смерти Лаврентьевой. Все, что сможешь. Это очень важно.
— Что именно важно?
— Например, от чего она умерла и еще…
— Да?
Альбина запнулась. Она не была уверенна в том, что именно она хочет найти.
— В общем, все, что получится, Аня. Сможешь?
— Хорошо. Если тебе это поможет, я сделаю.
Просьба Анну удивила. Вроде бы Альбина уже смирилась и адаптировалась к новому состоянию, зачем ей ворошить смерть несчастной девушки? Но если ей психологически необходимо, то пусть так и будет.
Разыскать сопроводительные документы на Лаврентьеву и получить доступ к ним не составило большого труда — следовало лишь запастись разрешением Булевского, спуститься в архив и найти нужную ячейку. Архив находился в подвале и освещался довольно тускло. Анна присела за столом и начала листать сшитые страницы, щурясь от напряжения. То, что было записано в ожоговом центре, её не очень интересовало. Можно не читать, она все это знала практически наизусть. Куда любопытнее была подшитая выписка из центра экстренной помощи, где Лаврентьева, в общем-то, и умерла. Листая подробные записи, она вчитывалась в описание состояния пациентки сразу после поступления, диагноз, ход операции… Через пару минут Анна Себастьяновна уже мчалась к телефону, зажав в руках архивные записи. Тетя Дуся, охранявшая архив, крикнула ей вслед, что документ перед выносом надо записать в журнал, но Полякова словно не слышала её, ошеломленная прочитанным.
Альбина примчалась через час. Новость казалось невероятной. Прав был Штопарь, ох как прав. Что же он сразу-то ей не сказал? Столько времени потеряли… И сны все эти, все правда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81