— Очень даже ничего.
— По сравнению с тем, что было?
— Ну, можно и так сказать, — Виолетта несколько растерялась от Катиной непробиваемости.
— Ну, так как я не помню, что из себя представляла раньше, то даже не знаю, что и сказать.
— Послушай, не морочь голову! — не выдержала Молчанова. — Скажем, изменения можно списать на твою болезнь, но деньги от беспамятства уж точно не появляются! Так что давай, колись, с чего вдруг разбогатела?
— А я обязана? — холодно спросила Альбина. Потом спохватилась, что не стоит перегибать палку. Ей еще эти люди пригодятся. — Ну, ладно, ладно, расскажу, — тон её сменился на доверительный. — На самом деле тот дебил, который меня сбил, очень уж не хотел садиться в тюрьму. Вот и откупился, чтобы я подписала бумаги, что сама кинулась под колеса.
— И что, много дал? — Людочка от любопытства аж на стуле заерзала.
Альбина опустила глаза, чтобы не выдать усмешку. Сколько, интересно, для этой красотки с её нищей зарплатой кажется «много»?
— Много.
— Ну, девочки, это неприлично как-то выспрашивать. — вмешалась Марина Степановна, которая в это момент подумала излюбленную мысль «Везет же некоторым!».
— Так ты же ничего не помнила? Как же ты могла подписать такое заявление? — не унималась Горячева.
— Объяснили, — скромно сказала Альбина, довольная вовремя пришедшей в голову историей с подкупом. Вытянувшиеся лица сотрудниц откровенно забавляли её.
— Повезло, — только и сказала Людочка, а про себя подумала, что это уж точно лучше, чем спать с обрюзгшим пупсиком ради несчастной кандидатской.
Остаток дня Альбина вела себя тихо, дав возможность остальным переварить новости о её персоне. Марина Степановна казалось из всех самой адекватной, надо бы сблизиться с ней и выяснить, как можно больше.
На следующий день она чуть не прокололась. Зайдя в лабораторию, она застала Людочку за чтением «Космополитена», на первой странице которого красовалась Альбинина «докислотная» фотография и крупными буквами выведена завлекающая фраза «Красавица Дормич доживает последние дни в коматозном состоянии». Альбину чуть удар не хватил от этих слов. Она нарочно не покупала эти журналы, чтобы не расстраиваться еще больше. Но она даже не предполагала, что журналисты уже готовы похоронить её. Интересно, кто им это сказал? Кто-то из больницы или сами выдумали?
Люда оторвалась от журнала и подняла удивленные глаза на Альбину.
— О! Наша миллионерша пришла на работу! Ты что на журнал уставилась, как будто привидение увидела?
Альбина смутилась и не нашлась, что ответить. Люда закрыла журнал и со словами «Эх, красивая была баба!» бросила его на стол.
— Можно? — протянула руку к журналу Дормич.
— Возьми, — равнодушно пожала плечами Люда. — Что, так нравится читать про звезд? Аж вон зарумянилась вся.
— Угу.
— Ну, у тебя теперь деньги есть, может тоже озвездишься! — хохотнула снедаемая завистью Люда и направилась к девочкам в соседнюю комнату на утренний сплетнеобмен.
Альбина лихорадочно отыскала нужную страницу. Вот она, статья. Так, вот, оказывается, в чем дело. Мадам Руна Дормич дала интервью.
— Моя бедная девочка так и не вышла из комы и, боюсь, ей уже вряд ли что-нибудь поможет.
Нда, мамочка. Ты хоть бы потрудилась у врачей проверить свою информацию. Небось, за последний месяц ноги твоей в больнице не было. Статью сопровождали фотографии Дормич, в телестудии, на подиуме, реклама. Словно речь над могилой, подумала Альбина. Еще осталось написать в конце — «Прощай, Альбина!», и статья имела бы законченный вид. С другой стороны, она ведь сама не захотела «оживать», чего же еще ожидать?
Когда пришла Марина Степановна, Альбина бросилась к ней помогать разбирать сумку — обед в холодильник, бумаги на стол.
— Вы знаете, я не помню, какие у нас с вами были отношения, но чувствую, что вы единственная душа в лаборатории, которая относится ко мне по-человечески.
Марина Степановна слегка смутилась. В общем-то, в прошлом она тоже, как и все, не замечала Катю и когда она исчезла, её даже мучили угрызения совести, что девушка осталась наедине со своей проблемой и некому ей помочь. Она оправдывала себя тем, что у неё самой проблем хватает, потому и нет сил в чужие вникать. «Добивать» кандидатскую становилось все сложнее и сложнее, денег ни на что не хватало, муж не задерживался ни на одной работе, дети постоянно болели, словом, не до Катиных несчастий было. Когда Лаврентьева объявилась, живая и невредимая, пусть и со странностями, Марина Степановна почувствовала облегчение — чтобы там не случилось, а девушке так, несомненно будет проще. А когда шеф добавил, что от нахождения Лаврентьевой в лаборатории будет зависеть проект с Булевским, она решила возложить на себя эту миссию и убить этим двух зайцев — обеспечить прибавку к зарплате и окончательно избавится от чувства вины перед многострадальной Катей.
— Ну, почему же, Катя, все здесь к вам хорошо относятся. — осторожно ответила она.
— Может, вы и правы, только я этого не вижу. — вздохнула Альбина. — Или это моя память играет со мной в злые шутки. Мне так нужна помощь, надо восстановить в деталях все, что со мной произошло, как я жила.
— Это придет, Катя, просто нужно время. Ты меня спрашивай, если что, я постараюсь рассказать, что знаю.
— Спасибо вам, Марина Степановна, — Альбина пожала её руку. — Мне так важна ваша поддержка.
Марина вздохнула, сомневаясь в душе, следует ли Катерине ворошить свое прошлое. Похоже, она намного комфортнее чувствует себя в настоящем, начатом с нуля.
Глава 11
Альбина восстанавливала картину не сразу, по кусочкам, по черточкам, словно опытный следователь. Время от времени возвращалась со своими вопросами к Марине, заставляла её вспомнить все разговоры, Катеринины немногословные рассказы, сплетни. Постепенно все прояснялось и вставало на свои места. История была банальна, как бульварный роман. Дурочка Лаврентьева попалась на вульгарную удочку прохвоста, залетела от него, он её бросил, она отчаялась и бросилась под машину. Почему она сразу не избавилась от ребенка? Почему для этого надо было бросаться под машину? Была слишком наивна и верила в вечную любовь? Сама Альбина, когда случайно забеременела от одного из любовников в двадцать лет, даже не сказала никому об этом, а сразу же сделала аборт, как поступали все её подружки. Ребенок в их понимании был таким же продуманным проектом, как и брак, пока не готова почва для этого, не стоит и помышлять. Альбина нисколько не жалела о сделанном, и вообще пережила аборт не болезненнее, чем эпиляцию. Поэтому о Катерине она подумала, как о простодушной провинциалке, каких уже не встретишь в наши дни.
Марина Степановна не была уверенна, что Леонид был причастен к беременности Катерины, но других версий у неё не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81