Агава оглядела крохотную кухоньку. Чайник кипел на слабом огне жаровни, так что оставалось лишь добавить листья чая и подождать несколько минут. Девочка в нерешительности глянула на горшочки с травами. Надо бы спросить у повара, какой чай лучше! Когда Менгис сказал ей, что Валентина поднимается на гору, она, разволновавшись, позабыла спросить про чай у повара, а когда спохватилась, тот уже ушел.
Агава вздохнула, но вдруг лицо ее просияло: она понюхает листья, как всегда это делает повар, и возьмет те, что пахнут лучше! Особенно понравились ей зеленые листики мяты. Вот как следует поступить: смешать разные сорта чая и приготовить такой особенный настой, какого ни Менгис, ни Валентина никогда не пробовали!
На цыпочках девочка весело бегала вокруг кухонного стола, радостно нюхая то один горшочек с травами, то другой. Зажав листья мяты в одной руке, она отступила на шаг назад и оглядела множество кувшинчиков и горшочков разных размеров, рассудив, что, должно быть, самый замечательный чай находится в самом большом кувшине, тем более, что пользовались им чаще всего.
Агава еще раз понюхала свежие, словно только что сорванные листья. Ей понравился их сладкий, пряный аромат. Но сколько же листочков взять? Она снова вздохнула. Для двух чашек чая много листьев не понадобится. Взять, что ли, по одному листку от каждого вида трав?
Девочка радостно кивнула, бросила травы в чайник, стоявший на углях, и стала ждать, когда же чай настоится. Она положила свежесрезанные цветы на белую салфетку поверх подноса, добавила маленькие рисовые печеньица, осторожно налила чай в две хрупкие чашечки и оглядела плоды своего труда. Предовольная сделанным, Агава подхватила поднос и осторожно, опасаясь разлить чай, направилась в покои Менгиса. Она поставила поднос на низкий столик и улыбнулась.
– Какая ты хорошая девочка! – похвалила ее Валентина. – Спасибо тебе за заботу.
– Надеюсь, вам понравится чай, – улыбнулась Агава.
Валентина обняла ее и пожелала доброй ночи.
– Я выпью все до капли и, потягивая чай, буду говорить себе: «Это Агава заварила для меня этот чай!» Спи спокойно, милая!
– Как переменчивы женщины! – рассмеялся Менгис, когда малышка ушла. – До твоего приезда она каждый вечер целовала меня, желая доброй ночи!
Валентина посмеялась над его притворною обидой и сделала глоток из чашки. Аромат мяты показался ей замечательным. Выпив чай, девушка расслабленно откинулась на подушки, по неожиданно ощутила такую жажду, какой не испытывала никогда в жизни. Тело вдруг запылало, словно горело в огне.
Валентина бросила взгляд на Менгиса: он озадаченно потирал подбородок. Сердце у нее усиленно забилось, комната закружилась перед глазами, одни цвета стали сменяться другими, напоминая ей о том дне, когда она повстречалась с Менгисом на базаре. Фантастически-яркие цвета что-то нашептывали ей, как и тогда.
Менгис вдруг превратился в высокое изящное дерево, протягивающее к ней ветви в стремлении заключить в нежные объятия. Очарованная, Валентина видела как бы со стороны, что ее собственная плоть становится землей и небом, чтобы питать и поить это дерево – чего и жаждала ее душа. Потом тело сосредоточило в себе скопление звезд, в которое проник Менгис, позволив искрам дождем осыпать небеса.
Вместе блуждали они по бесконечному лабиринту предыстории их любви и возвращались обратно медленно, рука об руку. Валентина смотрела на белую пантеру, свою любимицу Шадьяр, и видела ее настороженно поднятые уши и какие-то волшебные блики, и она слышала высокие ноты красивейшей музыки.
Кремообразные белые слова – слова бесконечного обожания – вытекали изо рта Менгиса. Валентина изумленно смотрела, как эти слова, словно шары, катятся по полу, останавливаясь, чтобы тронуть Шадьяр, прежде чем скрыться за дверью. Девушка погружалась взглядом в глубину глаз возлюбленного, и глаза его были как реки, а ресницы – как сапфировые жезлы, и ей хотелось утонуть в речных струях, мягко коснувшись волшебных жезлов, освещавших путь.
Тело взорвалось тысячью драгоценных камней, замерцавших таинственным светом, и поток потянул ее вниз, но на поверхность она всплыла, чтобы оказаться на поляне, усыпанной земляникой. Валентина лежала на спине, совершенно умиротворенная, и слушала, как растут травы. Вся ее жизнь проносилась перед мысленным взором, а звук собственного смеха странно касался ушей, словно целуя.
Рядом не было уже высокого ветвистого дерева – чья-то красивая голубая тень опустилась поблизости и коснулась ее лица. Нежные звуки флейты исходили от этой тени и окутывали чувственной мелодией – возлюбленный принял другое обличье.
Время текло ощутимо и стремительно. Валентина достигла таких высот сознания, о которых раньше даже не подозревала. Она встретилась с Богом и говорила с ним, смиренно просила позаботиться о Рамифе и Мохабе, умоляла о прощении своих грехов и получала желаемое. Бог сказал ей, что простил всех иудеев, простит и ее.
Она упала в земляничные заросли и почувствовала боль, которую испытывали сминаемые под ее спиной травы. Мягкие порывы пурпурного ветра ворвались в комнату через открытое окно. Девушка удивилась насыщенному, ярко-багряному звуку, издаваемому хвостом пантеры, бьющимся о мозаичный пол.
Неожиданно Валентина обнаружила вокруг себя белое сияние. Дерево, бывшее Менгисом, теперь лишенное листьев, манило ее к себе. Она потянулась и ухватилась за жесткий и узловатый сук, ставший его рукой, и почувствовала, как дерево втягивает ее тело в свой ствол. Единственный кристалл слезы, выкатившийся из-под сапфирового жезла, превратился в водопад сверкающих алмазов, каждый из которых вскоре затрепетал живым листком.
Они возродились к новой жизни в объятиях друг друга и заснули.
* * *
Менгис проснулся с бьющимся сердцем и в смятении. Осторожно он дотронулся до Валентины, чтобы убедиться, все ли в порядке с девушкой, потом расслабился. Его взгляд упал на чайные чашки, и Менгис содрогнулся. Должно быть, девочка подмешала в чай… Надо было оставить Агаву в селении у подножия горы! Невинная ошибка ребенка могла им стоить жизни!
Он положил голову возлюбленной себе на грудь и стал ждать ее пробуждения. Сердце его сжималось при мысли, что она скажет, когда откроет глаза.
Проносились часы.
Валентина проснулась, когда солнце стояло уже высоко. Ее рука сразу же потянулась к возлюбленному, и она прижала его руку к своей груди. Раздался спокойный голос:
– Девочка перепутала травы. Это было прекрасно! Потрясающее впечатление! Теперь я понимаю, почему ты утверждал, что подобный опыт не стоит испытывать дважды. Менгис, не смотри ты на меня с такой тревогой! Я погружалась в самые глубины твоей души, любимый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126