Понимая, что в ее положении не приходится спорить, она согласилась с этим условием, но теперь, когда машина проезжала по мрачным суетливым улицам деловой части Рио, Мишель готовилась попросить короткую отсрочку. Если она ее не получит, придется искать другой способ отделаться от сопровождающего, потому что она ни за что не уедет без Робби. К тому же она хотела убедиться, что Кавану ничто не угрожает.
– Я провела в Рио немало времени, мистер Эскью, – заговорила она. Эскью бросил на нее высокомерный взгляд, словно спрашивая, зачем она ему об этом рассказывает. Мишель смотрела на его нижнюю губу, прикушенную выступающими зубами. Ноздри Эскью дрогнули, напоминая Мишель о том, как невыносимо от нее пахнет. – Я имею в виду, – продолжала она, не желая позволить ему сбить себя с толку враждебным отношением, – что не успею приготовиться к отъезду в столь короткое время. У меня остались дела…
– Мисс Роу, – прервал ее Эскью, – это было условием вашего…
– Я знаю, – вставила она, – и я согласилась с ним, понимая, что иначе меня не выпустят. Но видите ли, мне необходимо встретиться с людьми… с людьми из приюта. Мы долго работали вместе, я не могу расстаться с ними не попрощавшись.
– Вы можете написать им, мисс Роу, – напряженным тоном отозвался Эскью.
Мишель посмотрела на его непроницаемое лицо и поняла, что продолжать в том же духе бессмысленно.
– Послушайте, – сказала она, полуобернувшись к нему, – я не могу уехать. Пока не могу. Я обязательно уеду, но сейчас мой отъезд не просто нежелателен, он невозможен.
Эскью вздернул кустистые брови.
– Это почему же? – ледяным тоном осведомился он.
Мишель глубоко вздохнула и скрестила пальцы в надежде, что поступает правильно.
– Потому что здесь находится мой сын и я не могу его бросить.
На лице Эскью отразилось удивление.
– Ваш сын? – переспросил он.
Мишель кивнула:
– Со мной жили трое детей, один из них – мой сын. Ему четыре года, и, надеюсь, вы понимаете, что я не могу уехать без него.
– Не вижу, что мешает вам забрать его и вечером сесть на самолет.
– Если я не отыщу сына к этому времени, не смогу уехать без него.
– Отыщете? – переспросил Эскью. – Что вы имеете в виду?
– Как только меня арестовали, мой друг увез его и других детей в безопасное место, – объяснила Мишель. – Если я смогу связаться со своим другом и найти ребенка, тогда я уеду.
– Я понимаю, что вы не можете покинуть Рио без мальчика, – после недолгого молчания отозвался Эскью, – но думаю, что вам следует немедленно переговорить со своим другом.
Мишель посмотрела на автомобильный телефон, который он ей протягивал, и едва не застонала от бессилия.
– Он ничего не скажет мне по телефону, – возразила она. – Мы так условились на тот случай, если меня вынудят задать этот вопрос.
– Проклятие! – пробормотал Эскью, начиная всерьез тревожиться.
– Я могу пригласить его к себе домой, – продолжала Мишель. – Там мы сможем поговорить, ничего не опасаясь.
Эскью сунул ей аппарат.
– Попросите его привезти ребенка к вам домой, и я устрою так, чтобы вы оба улетели сегодня вечером.
Мишель торопливо набрала номер, и несколько секунд спустя ее соединили с сотовым телефоном Чамберса.
– Том! – заговорила она, испытав при звуке его голоса такое облегчение, что на ее глаза вновь навернулись слезы. – Это Мишель.
– Где ты, ради всего святого? – воскликнул Чамберс.
– Меня отпустили, – ответила она. – Я возвращаюсь домой. Ты можешь туда подъехать? Можешь привезти с собой Робби?
Чамберс промолчал.
Мишель тоже молчала, краешком глаза следя за Эскью.
– Кто с тобой? – спросил Чамберс.
– Человек из посольства, – сказала Мишель. – Мне велели сегодня же уехать и увезти Робби с собой.
– Это невозможно.
– Почему? – удивилась Мишель. – Надеюсь, ему ничто не грозит?
– Нет, он в полном порядке, – ответил Чамберс. – Но я не могу привезти его в твой дом. Пока не могу. Это было бы небезопасно.
– Почему?
– Поверь мне на слово, хорошо? У нас такое происходит… не вешай трубку. – На секунду он умолк, потом заговорил вновь: – Мишель, я должен уйти. Я позвоню тебе домой при первой возможности.
– Том, подожди! – закричала Мишель. – Где Майк? – Но в трубке уже звучали короткие гудки.
Заметив, что Эскью наблюдает за ней, Мишель сложила аппарат и негромко произнесла:
– Он позвонит мне домой. – Потом, посмотрев Эскью в глаза, добавила: – Я не уеду без сына, и нет никаких гарантий, что смогу забрать его сегодня.
– Вы ставите меня в очень трудное положение, – раздраженно отозвался Эскью.
– Я понимаю, и мне очень жаль, но я клянусь не покидать дом до тех пор, пока мы с сыном не будем готовы к отъезду. Может быть, вы все-таки дадите мне небольшую отсрочку?
Эскью выпятил подбородок.
– Не я ставил вам это условие, – напомнил он.
– Но неужели вы отправите меня без сына?
Эскью мельком посмотрел на нее и вновь отвернулся, глядя на мчащиеся мимо дома. Он заговорил, лишь когда автомобиль замедлил ход, проезжая мимо поста охраны на виллу, в которой жила Мишель:
– Дайте слово, что не покинете дом.
– Клянусь! – заверила его Мишель.
Эскью посмотрел на нее в упор, и Мишель поняла, что он ей не верит. Он оглянулся и, увидев, что вторая машина тоже въехала в ворота, сказал:
– Мы назначили человека, который должен проследить, чтобы вы уехали вовремя. Это сделано ради вашей собственной безопасности. Теперь я дам ему инструкции наблюдать за вами до завтрашнего полудня. К этому времени вы обязаны приготовиться к отъезду. Вы поняли?
Мишель энергично кивнула и, подавив желание пожать Эскью руку, торопливо выбралась из машины, пока он не передумал. Оказавшись в спальне, она сорвала с себя зловонную одежду, которую носила последние пять суток, и долго стояла под душем, под упругими струями горячей воды, распутывая свалявшиеся волосы. Она надеялась, что Майк будет ждать ее здесь, но на вилле его не оказалось, и Эскью не обмолвился о нем ни словом. Наверное, следовало спросить, но Мишель не знала планов Майка и Тома и не хотела спутать им карты. С другой стороны, чем она может помешать, если станет искать Майка? Он посетил ее в тюрьме, и Пастиллиано наверняка уже знает о нем.
К тому времени, когда Мишель закончила мыться, желание увидеть Майка стало таким неодолимым и отчаянным, что у нее участилось сердцебиение. Она хотела узнать, что с Каваном, но боялась спрашивать. Все случившееся целиком на ее совести, и если Каван погибнет, она не сможет жить с таким тяжелым чувством вины.
Мишель не знала, где Майк и Каван, и страх, что она никогда их не увидит, парализовал ее мысли. В глубине души она понимала, что чересчур сгущает краски, что Майк в эту минуту разыскивает Кавана, а Том позаботился о безопасности Робби, однако угрызения совести пересиливали любые доводы рассудка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Я провела в Рио немало времени, мистер Эскью, – заговорила она. Эскью бросил на нее высокомерный взгляд, словно спрашивая, зачем она ему об этом рассказывает. Мишель смотрела на его нижнюю губу, прикушенную выступающими зубами. Ноздри Эскью дрогнули, напоминая Мишель о том, как невыносимо от нее пахнет. – Я имею в виду, – продолжала она, не желая позволить ему сбить себя с толку враждебным отношением, – что не успею приготовиться к отъезду в столь короткое время. У меня остались дела…
– Мисс Роу, – прервал ее Эскью, – это было условием вашего…
– Я знаю, – вставила она, – и я согласилась с ним, понимая, что иначе меня не выпустят. Но видите ли, мне необходимо встретиться с людьми… с людьми из приюта. Мы долго работали вместе, я не могу расстаться с ними не попрощавшись.
– Вы можете написать им, мисс Роу, – напряженным тоном отозвался Эскью.
Мишель посмотрела на его непроницаемое лицо и поняла, что продолжать в том же духе бессмысленно.
– Послушайте, – сказала она, полуобернувшись к нему, – я не могу уехать. Пока не могу. Я обязательно уеду, но сейчас мой отъезд не просто нежелателен, он невозможен.
Эскью вздернул кустистые брови.
– Это почему же? – ледяным тоном осведомился он.
Мишель глубоко вздохнула и скрестила пальцы в надежде, что поступает правильно.
– Потому что здесь находится мой сын и я не могу его бросить.
На лице Эскью отразилось удивление.
– Ваш сын? – переспросил он.
Мишель кивнула:
– Со мной жили трое детей, один из них – мой сын. Ему четыре года, и, надеюсь, вы понимаете, что я не могу уехать без него.
– Не вижу, что мешает вам забрать его и вечером сесть на самолет.
– Если я не отыщу сына к этому времени, не смогу уехать без него.
– Отыщете? – переспросил Эскью. – Что вы имеете в виду?
– Как только меня арестовали, мой друг увез его и других детей в безопасное место, – объяснила Мишель. – Если я смогу связаться со своим другом и найти ребенка, тогда я уеду.
– Я понимаю, что вы не можете покинуть Рио без мальчика, – после недолгого молчания отозвался Эскью, – но думаю, что вам следует немедленно переговорить со своим другом.
Мишель посмотрела на автомобильный телефон, который он ей протягивал, и едва не застонала от бессилия.
– Он ничего не скажет мне по телефону, – возразила она. – Мы так условились на тот случай, если меня вынудят задать этот вопрос.
– Проклятие! – пробормотал Эскью, начиная всерьез тревожиться.
– Я могу пригласить его к себе домой, – продолжала Мишель. – Там мы сможем поговорить, ничего не опасаясь.
Эскью сунул ей аппарат.
– Попросите его привезти ребенка к вам домой, и я устрою так, чтобы вы оба улетели сегодня вечером.
Мишель торопливо набрала номер, и несколько секунд спустя ее соединили с сотовым телефоном Чамберса.
– Том! – заговорила она, испытав при звуке его голоса такое облегчение, что на ее глаза вновь навернулись слезы. – Это Мишель.
– Где ты, ради всего святого? – воскликнул Чамберс.
– Меня отпустили, – ответила она. – Я возвращаюсь домой. Ты можешь туда подъехать? Можешь привезти с собой Робби?
Чамберс промолчал.
Мишель тоже молчала, краешком глаза следя за Эскью.
– Кто с тобой? – спросил Чамберс.
– Человек из посольства, – сказала Мишель. – Мне велели сегодня же уехать и увезти Робби с собой.
– Это невозможно.
– Почему? – удивилась Мишель. – Надеюсь, ему ничто не грозит?
– Нет, он в полном порядке, – ответил Чамберс. – Но я не могу привезти его в твой дом. Пока не могу. Это было бы небезопасно.
– Почему?
– Поверь мне на слово, хорошо? У нас такое происходит… не вешай трубку. – На секунду он умолк, потом заговорил вновь: – Мишель, я должен уйти. Я позвоню тебе домой при первой возможности.
– Том, подожди! – закричала Мишель. – Где Майк? – Но в трубке уже звучали короткие гудки.
Заметив, что Эскью наблюдает за ней, Мишель сложила аппарат и негромко произнесла:
– Он позвонит мне домой. – Потом, посмотрев Эскью в глаза, добавила: – Я не уеду без сына, и нет никаких гарантий, что смогу забрать его сегодня.
– Вы ставите меня в очень трудное положение, – раздраженно отозвался Эскью.
– Я понимаю, и мне очень жаль, но я клянусь не покидать дом до тех пор, пока мы с сыном не будем готовы к отъезду. Может быть, вы все-таки дадите мне небольшую отсрочку?
Эскью выпятил подбородок.
– Не я ставил вам это условие, – напомнил он.
– Но неужели вы отправите меня без сына?
Эскью мельком посмотрел на нее и вновь отвернулся, глядя на мчащиеся мимо дома. Он заговорил, лишь когда автомобиль замедлил ход, проезжая мимо поста охраны на виллу, в которой жила Мишель:
– Дайте слово, что не покинете дом.
– Клянусь! – заверила его Мишель.
Эскью посмотрел на нее в упор, и Мишель поняла, что он ей не верит. Он оглянулся и, увидев, что вторая машина тоже въехала в ворота, сказал:
– Мы назначили человека, который должен проследить, чтобы вы уехали вовремя. Это сделано ради вашей собственной безопасности. Теперь я дам ему инструкции наблюдать за вами до завтрашнего полудня. К этому времени вы обязаны приготовиться к отъезду. Вы поняли?
Мишель энергично кивнула и, подавив желание пожать Эскью руку, торопливо выбралась из машины, пока он не передумал. Оказавшись в спальне, она сорвала с себя зловонную одежду, которую носила последние пять суток, и долго стояла под душем, под упругими струями горячей воды, распутывая свалявшиеся волосы. Она надеялась, что Майк будет ждать ее здесь, но на вилле его не оказалось, и Эскью не обмолвился о нем ни словом. Наверное, следовало спросить, но Мишель не знала планов Майка и Тома и не хотела спутать им карты. С другой стороны, чем она может помешать, если станет искать Майка? Он посетил ее в тюрьме, и Пастиллиано наверняка уже знает о нем.
К тому времени, когда Мишель закончила мыться, желание увидеть Майка стало таким неодолимым и отчаянным, что у нее участилось сердцебиение. Она хотела узнать, что с Каваном, но боялась спрашивать. Все случившееся целиком на ее совести, и если Каван погибнет, она не сможет жить с таким тяжелым чувством вины.
Мишель не знала, где Майк и Каван, и страх, что она никогда их не увидит, парализовал ее мысли. В глубине души она понимала, что чересчур сгущает краски, что Майк в эту минуту разыскивает Кавана, а Том позаботился о безопасности Робби, однако угрызения совести пересиливали любые доводы рассудка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127