Строгое серое пла­тье, русые волосы, собранные в пучок..: Она была, очевидно, ро­весницей Финулы, но казалась ее полной противоположностью. Вид у нее был простой и бесхитростный – что на уме, то и на языке.
– Как вы устроились на новом месте? – спросила она.
– Ну… Это оказалось труднее, чем я думала, – осторожно на­чала Хоуп, не желая ругать Мэтта. – Дом изрядно запущен. Долж­на признаться, что идея переезда принадлежала не мне, – не­ожиданно для себя выпалила она.
– Ничего удивительного, что дом запущен. Дядя вашего мужа был с большим приветом, – бросила Мэри-Кейт, передавая Хо­уп чашку. – Говорил, что не женится, потому что его чудачеств не выдержит ни одна женщина. И, наверное, был прав. Честно го­воря, он жил как свинья.
Хоуп засмеялась.
– До сих пор все, кого я видела, считали его непонятым гени­ем, который заслуживает памятника!
– Даже гений должен время от времени стирать одежду. – Мэри-Кейт придвинула к ней жестянку с крекерами. – Если ста­рому Гароиду поставят памятник, то для создания нужного эф­фекта статуе придется постоянно чесаться и шмыгать носом.
Они поговорили о том, как нелегко жить в сырых старых кот­теджах, об ужасной погоде и выпили еще по чашке кофе. Хоуп испытывала невероятное облегчение. Здесь никто не говорил о Культуре с большой буквы, органических продуктах и о том, как самостоятельно приготовить компост. Скоро Хоуп стало казать­ся, что она знает Мэри-Кейт всю жизнь.
– А что, большинство местных жителей действительно пита­ются только собственными овощами и держат скотину? – с лю­бопытством спросила она.
– Господь с вами! – замахала руками Мэри-Кейт. – В восьми километрах отсюда находится супермаркет «Даннес», а рядом с пивной мясная лавка. Сейчас она закрыта на ремонт, но через две недели откроется снова. Я предпочитаю покупать продукты в ма­газине, чем выращивать их собственными руками. Но если не хо­тите, чтобы вас надули, держитесь подальше от старого жулика Эммета Слэттери! У меня в аптеке шампунь стоит два фунта, а он продает его за три. Этот мошенник за шиллинг ограбит собствен­ную бабушку!
Хоуп улыбнулась.
– А я и вправду поверила, что здесь все пекут собственный хлеб и ведут натуральное хозяйство…
– Так поступают только полные кретины, – отрезала Мэри-Кейт. – Хоуп, на дворе двадцать первый век. Ради чего сущест­вуют супермаркеты?
– Но Финула говорит…
– Спаси нас бог от этой женщины! Мы – современные люди, живущие в сельской местности, а не какие-нибудь дикари, со­шедшие со страниц журнала «Нэшнл джиогрэфик». Мы не отста­ем от времени. У нас есть и Интернет, и кабельное телевидение. Да, здесь много фермеров, но они специализируются на мясном и молочном скотоводстве. Это достаточно трудная работа, и у них просто нет времени на выращивание овощей и всего осталь­ного. Посмотрите на меня. Я фармацевт и не собираюсь тратить половину дня на то, чтобы зарезать, ощипать и зажарить цыплен­ка на обед. Предпочитаю зайти в мясную лавку, отдать несколько фунтов за симпатичную куриную грудку и ни о чем не беспоко­иться.
– И я того же мнения, – с облегчением сказала Хоуп. – Гос­поди, как я рада, что встретила вас!
– Сельское хозяйство – дело трудное и выматывающее, – се­рьезно сказала Мэри-Кейт. – Многие из нас выросли на ферме, но сейчас этим себе на жизнь не заработаешь. Людям приходится бросать землю и искать работу в промышленности или туристи­ческом бизнесе. Половина нашей деревни работает в Килларни на фабрике компьютеров или в гостинице «Красный лев»: Если бы не это, деревня давно вымерла бы. Единственные люди, кото­рые помешаны на натуральном хозяйстве, – это типы вроде мис­сис Хедли-Райан, которые считают себя лучше нас, потому что притворяются фермерами. Фермеры, ха! Если у них не вырастет картошка, они могут съездить в город и купить ее в магазине. У настоящего фермера на это не было бы денег. – Мэри-Кейт негодующе фыркнула. – Иногда по утрам рев их бедных коров слышен за несколько миль, потому что этим олухам лень вылезти из постели и подоить скотину. Сельское хозяйство – это тяже­лый труд и призвание, а не притворство и болтовня!
В аптеке зазвенел колокольчик, и Хоуп поспешила попро­щаться, получив приглашение заходить еще.
Когда Хоуп вернулась, Мэтт нетерпеливо расхаживал по кух­не, а Тоби и Милли громко ссорились в гостиной.
– Куда ты пропала, черт побери? Тебя не было несколько ча­сов! – сердито сказал он. – Мне следовало быть в Центре твор­чества в одиннадцать!
Мэтт считал, что добиться успеха можно только в том случае, если считать труд писателя такой же работой, как и всякая дру­гая. «Я должен ходить в центр каждый день и работать по пять-шесть часов, – говорил он. – Там зона молчания. Разговаривать разрешается только на кухне».
– Что это? – подозрительно спросил Мэтт, показав на короб­ку, где неистово пищали цыплята.
– Куры, – ответила Хоуп.
– Для еды?
– Для яиц, глупый! Финула сказала, что нам следует завести кур. Я думала, что эта мысль тебе понравилась.
– Ну, если так сказала Финула, то она, наверно, права, – по­жал плечами Мэтт и поцеловал жену на прощание. – Извини, что наворчал. Просто я волновался, что тебя долго нет… Похоже, ты очень быстро привыкаешь к деревенской жизни, – с улыбкой добавил он.
– Шесть цыплят еще не делают меня фермером, – отшути­лась Хоуп.
Спустя два дня Мэтт пришел домой рано и повел детей гулять. Хоуп воспользовалась их отсутствием, чтобы принять чуть теп­лую ванну (трубы еще недостаточно прочистились), потом наде­ла махровый халат, теплые носки и села за компьютер, чтобы от­править сообщение Сэм. Ей хотелось пожаловаться на подавлен­ность и на то, что ее представление о безоблачной сельской жизни оказалось далеким от действительности. Но это было невозмож­но. Сэм с самого начала была против ее переезда, и Хоуп не могла сказать сестре, что та была абсолютно права.
«Здравствуй, Сэм! Привет из графства Керри. Как поживаешь? Мы – отлично. Правда, с коттеджем пришлось повозиться, но, по­ка его доводили до ума, мы жили в замечательной семье неподалеку».
Едва ли можно было назвать Хедли-Райанов замечательной семьей. Во всяком случае, Финула доводила ее до белого кале­ния. Но если бы Хоуп написала правду, Сэм тут же решила бы, что она нуждается в таблетке от депрессии.
«Хочу описать наш новый дом. Коттедж „Кроншнеп“ стоит примерно в миле от ближайшей деревни. Ты едешь по извилистой проселочной дороге и вдруг оказываешься у пряничной избушки, ко­торую летом оплетают вьющиеся розы. Она похожа на картинку из детской книжки. Внутри настоящие деревянные стропила и не­обычные решетчатые ставни».
«Которые чертовски трудно мыть», – мрачно добавила про себя Хоуп. Она драила эти чертовы деревянные планки несколь­ко часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128