Диего кивнул.
– Ты выполнил свою работу, не скомпрометировав ни команду, ни себя. От Блю я знаю, как тебе хотелось все ей рассказать. – Он усмехнулся. – С какой же гордостью она говорила о тебе и о твоей стойкости.
Искренне удивленный, Диего даже не знал, что сказать в ответ.
Дэл хмыкнул, разрядив напряженную атмосферу.
– Она заявила мне в совершенно недвусмысленных выражениях, что я требовал от своих ребят больше, чем имел на то право, что я – просто-напросто самовлюбленный сукин сын, которому не хватило веры в таких замечательных парней, чтобы позволить им действовать, как они сами считают нужным.
Диего безо всякого труда представил себе это противостояние. На такой риск мало кто бы осмелился. Черт, да он сам не один месяц тянул, страшась поднять эту тему.
Улыбка Дэла исчезла.
– Мне уже довольно давно известно о чувствах моей дочери к тебе. Известно и о том, что ее чувства взаимны. Я рекомендовал тебя на свое место, уже зная о вашей любви.
– Зачем?
– Затем, что тебе нужно было принять решение. А чтобы его принять, нужно было иметь выбор. Я по-прежнему твердо уверен, что ты – лучший для этой работы. Кроме того, если бы ты согласился на мое предложение, то тем самым ответил бы на вопрос о твоих чувствах к Блю.
– А теперь, когда я отказался?
– Это тоже ответ на тот же вопрос.
Дэл выпрямился и протянул руку. Диего крепко пожал ее.
– Нужно иметь немалую силу воли, чтобы принять такое решение. – Губы Дэла дрогнули в улыбке. – Но если ты думаешь, что облегчил себе жизнь, то ты сильно ошибаешься.
– Сэр, вы сделали поспешные выводы. Прошу прощения, если невольно ввел вас в заблуждение… но я пока не уверен в продолжении наших отношений с Блю.
Дэл нисколько не удивился.
– Я уже сказал, Диего, – ты человек большой силы воли и твердых принципов. Блю считает, что поступила справедливо, позволив тебе самостоятельно принять решение, касающееся вас двоих. Я же думаю по-другому: не зная всех «за» и «против», верный выбор не сделаешь. Прежде ты не ошибался в выборе. Сомневаюсь, чтобы теперь вдруг сглупил.
– Но, сэр, я…
– Перед тем как отправиться к месту назначения, я полечу в Таос, к Блю.
Диего не стал задавать вопросов по поводу места назначения или вообще будущего Дэла. Ответов, он знал, ему не получить.
– В самолете и для тебя найдется место. – Не дожидаясь ответа, Дэл прошагал к двери. На миг обернулся. – Выход С. – И исчез за дверью.
Глава 12
Блю определила мишень, нажала курок. Небольшая горка камешков фейерверком взлетела в воздух. Эхо выстрела затихло, вернулась прежняя тишина, но что-то изменилось. От ощущения чьего-то присутствия у Блю зашевелились волосы на затылке. Она медленно повернулась.
В десяти ярдах от нее стоял Диего Сантерра. Широкоплечая фигура под лучами солнца казалась темным силуэтом на фоне Красной скалы.
– Я не слышала, как ты появился.
– Слишком увлеклась стрельбой.
Значит, он стоит здесь уже не одну минуту. Она окинула взглядом площадку у него за спиной, но не обнаружила ни мотоцикла, ни какого-либо другого средства передвижения.
– Как ты сюда добрался?
– Мой джип внизу, у подножия. Я поднялся пешком.
На нем были джинсы, футболка с короткими рукавами и тяжелые горные ботинки. Ножа у запястья не было, но на поясе блестел знакомый зажим. Тот же самый человек – и вместе с тем совершенно другой. Блю не обнаружила никаких признаков ранений. Но она таки выпытала у отца, насколько серьезно пострадал Диего, и понимала, что этот подъем стоил ему немалых сил.
Блю было известно и о рекомендации ее отца, и о том, зачем он предложил Диего на свое место.
Через несколько часов Блю должна была встретиться с отцом. Она не имела ни малейшего представления, чего ей ждать от возвращения Диего. Она не смела надеяться.
– Зачем ты здесь?
Солнце слепило ей глаза, так что наверняка она бы не сказала, но ей почудился проблеск улыбки у него на лице.
– Тебе и в академии позволяют командовать?
– Нет, – отозвалась Блю. Против его обаяния она была так же беззащитна, как и три месяца назад. – Потому-то мне и приходится отыгрываться на всех остальных. – Она сбросила через голову ремень и положила винтовку на футляр у своих ног. – Так зачем ты вернулся, Диего?
Если он и заметил дрожь в ее голосе, то вида не подал.
– Лет пять тому назад я спас одного южноамериканского священника из рук боливийских террористов. Чтобы вызволить его, мне пришлось убить нескольких негодяев. Они над ним издевались, морили голодом, и тем не менее он был в ужасе, оттого что ради спасения его жизни я отнял жизнь у других.
Блю хранила молчание. Ее дрожь унялась, волнение было забыто.
– Он даже не поблагодарил меня. Наоборот, спросил – раскаиваюсь ли я, осознаю ли свой грех. Я ответил, что выполнял свою работу, только и всего. Он стал молиться за меня, как молился и за тех, кто его похитил. Я поинтересовался, считает ли он, что лучше позволить убить хорошего человека, как он сам, только чтобы не убивать таких, как его похитители. Он сказал, что не вправе решать, кто из людей плох, а кто хорош. В каждом, мол, есть и хорошее, и плохое. Я спросил, что бы он сделал на моем месте. Он долго размышлял над этим и наконец сказал, что должен был бы попытаться найти иной путь вернуть себе свободу. И добавил, что и у террористов нашелся бы лучший путь для достижения их целей.
– Должен был бы найти иной путь, – подчеркнула Блю. – А он сказал, что сделал бы на самом деле?
Диего кивнул:
– По его словам, первой его реакцией – когда я задал ему этот вопрос – было ответить, что он бы их убил. И с этой своей реакцией, с этим своим гневом он никак не мог смириться. Он ведь не убил их, а все равно у него осталось чувство, что он совершил грех. Я тогда сказал ему, что, даже будучи глубоко верующим человеком, священником, он не перестает быть просто человеком.
– А он?
– Он посмотрел на меня и сказал, что самый большой грех – это не быть честным с самим собой. Притворяться, будто ты тот, кем должен быть, вместо того, чтобы признать, кто ты есть на самом деле.
– А ты принял себя такого, какой ты есть?
– Мне так казалось.
– А теперь?
– Я не уверен. Я отказал твоему отцу.
Искренне удивившись, Блю спросила:
– И что, теперь жалеешь? Еще не поздно…
– Только на это я и надеюсь. – Диего шагнул к ней, остановился совсем близко. – Я всегда был честен с самим собой. И я был честен с твоим отцом относительно того, почему я не могу взять на себя руководство нашей командой.
– Не можешь – но все равно хочешь?
– Нет. Это решение окончательное. Мне нелегко дался честный ответ на вопрос – чего же я действительно хочу. Твой отец помог мне осознать истину: то, что я считал благородством и самоотверженностью, на самом деле – просто трусость и страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44