Марсия снова ощутила себя девочкой. Забыв обо всем на свете, она с беспечной улыбкой повернулась к Сэму.
– Как хорошо!
Он ответил ей теплой улыбкой, согревшей ее.
– Да, хорошо!
Ничего особенного, просто она отвыкла от самых обычных удовольствий. После смерти Дженни она настолько замкнулась в себе, настолько отгородилась от всего мира, что потеряла способность радоваться чему-либо.
Когда они достигли высшей точки, Сэм наклонился вперед.
– Какой вид! Мы находимся на холме, отсюда весь город как на ладони.
– Очень милый городок. Напоминает мне тот, в котором я выросла и из которого потом не чаяла уехать.
Кабинка пошла вниз, и панорама города сменилась видом домов и деревьев.
– Так и все мы. Рвемся покинуть родные места и отправиться в столицу на поиски счастья.
– Все, но не вы же.
Он повернулся к ней лицом. Глаза его, скорее зеленые, чем карие, в ярком свете солнца, сияли.
– Можете не сомневаться, и я тоже. Моя работа должна была стать лишь первой ступенькой лестницы, ведущей вверх. Я лелеял горделивую мечту выбиться в тренеры команды штата.
– Так почему вы все еще здесь?
– Только потому, что расхотел. Меня приглашали в более крупные школы, даже было несколько предложений от колледжей, но мне и здесь хорошо. Я люблю свою работу, здешних людей, весь стиль их жизни, не говоря уже о том, что для воспитания ребенка лучшего места не найти.
Слова его звучали настолько честно, что Марсия даже позавидовала Сэму.
– Как, должно быть, хорошо самому распоряжаться своей жизнью.
– Можно подумать, что у вас это не так. Ведь не стали же вы бухгалтером по воле случая. Вы этого хотели, не иначе.
Колесо опять пошло вверх, и Марсия отвела глаза от Сэма, откидывая с лица прядь волос, сдутую ветром.
– Мне пришлось покорпеть над книгами, чтоб закончить колледж, но это в порядке вещей. Хуже другое – я мечтала стать учительницей, формировать молодые умы и все такое прочее, к чему стремятся все идеалисты.
– Иными словами, вы изменили своим первоначальным планам. Как и я. Я не стал тренировать классные команды, хотя мне это и предлагали. Что же дурного в том, что вы переменили свои замыслы?
– Не знаю. Дурного, наверное, ничего. После смерти Дженни я перестала лелеять мечты о школе. Скорее всего, из чистого эгоизма. Мне казалось, что после того, как… после того, как ее не стало, я не смогу учить чужих детей.
– Значит, вместо того, чтобы обучать математике других, вы сделали ее своей профессией?
– Нет, учительствовать мне хотелось в начальных классах. Математику я вообще недолюбливала до колледжа. На первом курсе она шла у меня очень туго, а потом я с удивлением заметила, что математика стала моим любимым предметом. Потому что цифры успокаивали. Они требовали максимальной сосредоточенности и не вызывали эмоций. – Марсия внезапно почувствовала себя настолько обнажившейся, что ее даже проняла дрожь. – Но сейчас, когда я нашла Кайлу, все изменилось, – заключила она.
– Почему же? Если вам нравилась ваша работа, она же вам нравилась, правда?
– Полагаю, что да. Я как-то не оценивала ее с этой точки зрения.
– Так почему же сейчас вы смотрите на нее иными глазами? Почему появление Кайлы в вашей жизни должно в корне все изменить?
– Потому что, не солги мне моя мать, все сложилось бы совершенно по-другому.
– Но не обязательно лучшему.
Колесо достигло земли, и они ступили на твердую почву, возвратясь к своим первоначальным ролям. «Чертово колесо» вознесло Марсию ввысь над землей, вырвало из повседневной суеты, заставило вопреки ее натуре раскрыться перед Сэмом, чего она никогда себе не позволяла.
Почему она избрала для этой цели именно его? Человека, от которого следовало бы скрывать свои тайны, опасения и страхи? Чем больше он о ней узнает, тем хуже.
Кайла с Рейчел выскочили из своей кабинки, и Марсия решительно отмела от себя все грызущие ее сомнения.
Девочки словно угорелые носились от одного аттракциона к другому, явно боясь упустить хоть что-нибудь из скудного репертуара скромного детского праздника.
В пятом часу подъехала мать Рейчел, но Кайла не проявляла ни малейших признаков утомления.
– Печеные яблоки! – воскликнула она, кидаясь к очередному киоску на их пути.
– Снова голодные? – удивилась Марсия.
– Слово «подросток» употребляется как синоним выражения «жвачный автомат», – пояснил Сэм.
– Эй, взрослые, будьте повнимательнее, сейчас нам предстоит принять важное решение, – крикнула Кайла. – Что вы хотите – карамель или конфеты?
– Конфеты, конечно, – мигом отозвался Сэм. – Кому это понравится – с ног до головы вымазаться в этой липучке?
– Не слушайте его, Марсия, – вскричала Кайла, упираясь кулаками в свои узкие бедра. – Он говорит так просто потому, что знает, как я люблю леденцы.
– Я тоже, – сказала Марсия. Интересно, любовь к леденцам передается генетически?
Всем своим видом изображая озабоченность, Сэм подошел к киоску и купил яблок.
– Правда ведь папа мировой человек? – сказала Кайла. – Он вам нравится?
Вопрос поставил Марсию в тупик. А в самом деле, нравится ли ей Сэм? Она испытывает к нему влечение, его прикосновения, взгляды, единственный поцелуй, которым они обменялись, зажигают в ее крови огонь, это так. Но нравится ли он ей?
К тому же она не должна допустить ни малейшей слабинки в своих отношениях с Сэмом. Это чрезвычайно важно. Ей необходимо сохранять бесстрастие.
– Ага, ага, вы покраснели! – засмеявшись, возликовала Кайла. – Это хорошо, что вам нравится папа. Вы ему тоже нравитесь. Уж я-то знаю толк в этих вещах.
Тут – слава Богу – подоспел Сэм с яблоками и положил конец щекотливой теме.
Но Марсия уже ни о чем другом думать не могла. Ей с самого начала пришлась не по душе выдумка Сэма, притворяться влюбленными перед Кайлой, а шутливые замечания последней лишь усилили ее замешательство. Можно себе представить, в какое смятение придет Кайла, узнав, что Марсия ее родная мать! Да и обнаружить, что влюбленность Сэма и Марсии – чистой воды ложь, будет ей ох как неприятно!
Выход один – как можно скорее рассказать девочке всю правду.
– Смотрите! Кегли! – воскликнула Кайла. – Ну-ка, пап, великий бейсболист, выиграй мне вон того красного динозавра.
– Да у тебя комната ломится от мягких игрушек, – возразил Сэм, но тем не менее с довольным видом взял шар и три раза подряд сбил все кегли, выиграв таким образом первый приз.
Кайла в восторге запрыгала и зааплодировала, и Марсия присоединилась к ней.
– А сейчас, – заметил Сэм, не отдавая дочери игрушку, – твой черед. Я подержу динозавра, а ты выиграй его братика.
– Ах, пап, ты же знаешь, у меня не такой наметанный глаз, как у тебя. Да и руке недостает точности.
– Поживешь с мое – всего достигнешь. А пока – попытайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38