– Привет, – говорит он и кивает головой в сторону кровати. – Там для тебя подарочек.
На куче подушек лежит тюбик гепариновой мази, перевязанный красной ленточкой.
– Эндрю, – говорю я. – Какой ты лапочка.
Я подхожу к нему и крепко обнимаю, а в глазах опять появляются слезы. Если честно, это, наверное, самый романтический момент в моей жизни. Сами подумайте: всякий мужик может купить тебе цветы, но мужик, который покупает тебе мазь от геморроя, должен очень, очень тебя любить.
– Я люблю тебя, – шепчу я. Он улыбается:
– Еще бы.
17
Нет ничего хуже, чем изображать непринужденную беседу с толпой юристов, когда ты трезв как стеклышко. А они нет. Мне бы, конечно, не пришлось этого делать, если бы здесь была Стейси, но уже половина девятого, а она и не думает появляться. У нее, наверное, свидание с ее новым мужиком. Да-а-а. Трахаются, наверное, как свободные люди, без геморроя. Повезло заразе.
А я тем временем сижу в одиночестве за столом и уже десять минут увлеченно ищу что-то в своей сумочке, чтобы ко мне не приставали с разговорами. Выглядит это наверняка крайне глупо, потому что сумочка у меня размером со спичечный коробок, и разобраться в ее содержимом можно в десятую долю секунды. Эндрю, разумеется, нигде не видно. Он исчез двадцать минут назад, преследуя официанта с подносом мини-пиццы после неудавшейся попытки уговорить его оставить весь поднос у нашего стола. Сэр , моя жена на шестом месяце беременности и очень голодна; не могли бы вы оставить этот поднос здесь и принести в зал другой? Когда Эндрю понял, что парень не говорит по-английски, он даже попытался разыграть беременную карту по-испански, но тот прекрасно понял его намерения, помахал у него перед носом пальцем и удалился.
Я оглядываю комнату, чтобы найти хоть какое-нибудь развлечение, и краем глаза вижу, как у входа в зал гудит возбужденная толпа. Наверное, какая-нибудь знаменитость. На эти вечеринки каждый год приглашают парочку известных актеров, и весь вечер они ходят, облепленные почитателями. Не хотела бы я такой славы. Это, наверное, похоже на хроническую беременность. К тебе в любое время может подойти совершенно незнакомый человек, пристать с разговорами, трогать тебя, не спросясь, как будто вы с ним старые друзья. Ужасная жизнь, даже жалко их. Тем не менее мне тоже любопытно, я встаю и вытягиваю шею, чтобы рассмотреть, по поводу кого весь сыр-бор. В центре столпотворения я вижу немолодого и не очень привлекательного мужчину, которого я не знаю. Его спутнице, хорошенькой тощей платиновой блондинке, на вид лет семнадцать. Как типично.
Подождите. Что-то я торможу. Ей действительно семнадцать. И это Тик. Какого хрена она тут делает? Значит, я уломала ее порвать с Маркусом, чтобы она тут же связалась с гадким старикашкой? Надо с этим разобраться – хотя бы потому, что больше мне пока заняться нечем. Я начинаю проталкиваться сквозь толпу, чтобы подобраться к ней поближе. Она вальяжно прихлебывает шампанское, и видно, что выпила она уже достаточно. Мерзким учительским жестом я похлопываю ее по плечу:
– Тик?
Она резко поворачивается, но когда видит меня, расцветает:
– Миссис Стоун! Что вы здесь делаете?
Я кидаю многозначительный взгляд на бокал с шампанским, а потом подозрительно смотрю в сторону ее спутника:
– Я бы иначе поставила вопрос: а что ты здесь делаешь?
Она понимает, к чему я клоню, и смеется:
– Да это мой папа. Мамы сейчас в городе нет, и он взял меня с собой. Он не любит ходить на такие мероприятия в одиночестве.
Ну да, конечно. Папа. Я и забыла, что он тоже клиент фирмы. Тогда понятно.
– Ладно, а то я уже начала беспокоиться. – Окидываю ее женским оценивающим взглядом: – Кстати, ты выглядишь прекрасно. Платье потрясающее.
Платье у нее до пола, оно из серебристой сетчатой материи, и к нему прилагаются обалденные серебряные туфельки на жутких шпильках. Все это явно позаимствовано из маменькиного гардероба.
– Спасибо. Моя мама давно дружит с Джоном Гальяно. Это он для меня сделал.
Ошибочка.
– Да-да-да, – говорю я, убирая волосы со лба. – А мы с семейством Версаче вместе дачу снимаем, и они мне все время что-нибудь шьют.
Тик краснеет.
– Извините. Я не хотела, чтобы это так прозвучало. – Она наклоняется ко мне и шепчет: – Я слегка напилась.
Да ну! Серьезно ? Думаю, я уже узнала больше, чем должна была, но спасибо за откровенность.
Ее отец вдруг замечает, что она разговаривает со мной, и берет ее под локоток:
– Виктория, представь меня своей знакомой. Французский акцент. Я и не думала, что он действительно француз. Собственно, я всегда считала, что его зовут Стивен, а Стефана он придумал, чтобы придать таинственности своему голливудскому имиджу. Этот город может запутать кого угодно.
– Папа, это миссис Стоун, консультант по высшему образованию из нашей школы.
Он оглядывает меня с головы до ног и улыбается:
– А, знаменитая миссис Стоун. Много о вас слышал. Значит, как я понимаю, вы собираетесь пристроить мою дочь в Нью-Йоркский университет?
Не-е-ет , это ты собираешься подписать большой жирный чек и пристроить свою дочь в Нью-Йоркский университет.
– Да, конечно. Приятно с вами познакомиться.
– Мне тоже. С вами обоими, да? – говорит он, махая головой в сторону моего живота. Хотя бы не трогает, и то спасибо.
Я улыбаюсь и кладу руку на живот.
– Ну, на самом деле, с нами полуторами, – говорю я и издаю звук, который, я надеюсь, будет воспринят, как милый радостный смех. В жизни не чувствовала себя так фальшиво.
– Да, впереди вас ждет много интересного, – говорит он, обнимая Тик за плечи. Она из него может веревки вить. Неудивительно, что мамаша стала такой стервой. Она, наверное, умирает от ревности, глядя на их отношения. – А как вы оказались на этой вечеринке? Ваш муж связан с этой фирмой?
Да, классический мужской шовинизм с французским акцентом.
– Нет, – говорю я. – Моя старая подруга по юридическому колледжу работает у них адвокатом и приглашает меня сюда каждый год. Надеется переманить меня обратно в юридический мир.
Он поднимает брови, изображая, что впечатлен услышанным, и поворачивается к Тик.
– Значит, и красивая, и умная. Виктория, я надеюсь, ты ценишь отношения со своим консультантом, она тебя многому может научить. – Седой мужик в смокинге пытается втиснуться между нами, Стефан ему кивает. – Дамы, прошу меня извинить. Меня ждут несколько джентльменов, которые, впрочем, явно не так интересны, как вы. Миссис Стоун, был очень рад с вами познакомиться.
Я собираюсь пожать его руку, но он берет мою и целует.
Очень по-французски и очень приятно.
Кто-то трогает меня за плечо, я поворачиваюсь и вижу Стейси.
– Что-то ты не спешила, – говорю я. – Я здесь уже с восьми.
– Извини, – говорит она, ослепительно улыбаясь всеми зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88