— Лови! — Джек кинул коробочку через всю комнату, и Элизабет быстро поймала ее. — С такой реакцией только в бейсбол!
— В крикет. — Элизабет улыбнулась, разворачивая обертку. — Бог ты мой! Это что, еще подарок? Так Рождество уже закончилось. Уж не хочешь ли ты сказать, что не заметил этого?
Она раскрыла коробочку и нашла подвеску в виде платиновой лыжи на длинной цепочке.
— Джек, как забавно!
— Это не забавно, а романтично. Смотри. — Он вынул из кармана вторую лыжу. — Эту я оставлю себе. Вторую половину. Я подумал, это лучше, чем сердце или еще какая-нибудь дешевка за шесть пенсов. Подарок на прощание.
Элизабет подпрыгнула на кровати и поцеловала его.
— Мне так нравится. — Она хотела сказать: «Я люблю тебя», но не осмелилась. Для мужчин это признание равноценно другому: «У меня менингит». И они быстро сматываются. — А что ты имеешь в виду — на прощание? Скоро ведь начнутся тренировки на снегу.
Джек взял цепочку, накинул на шею Элизабет и быстро застегнул. Она снова удивилась, как такой большой парень может быть настолько ловким.
— Мне надо вернуться в Техас. Проверить лошадей и выяснить про новые заказы.
— О, — нахмурилась Элизабет. — А это не может подождать? Неужели ты не хочешь еще побыть со мной?
Как только начнутся тренировки, мы будем заняты, и все эти официальные лица вокруг…
— Бизнес. Я должен ехать.
— Ты не должен ехать, ты хочешь ехать. — Элизабет разозлилась. Они ждали этого так долго, а что вышло? Несколько дней до Рождества и несколько после. Его успех в бизнесе действовал на нее как красная тряпка на быка. Он снова подтверждал печальный вывод — ее собственные грандиозные деловые начинания кончились ничем.
— Слушай, ты ведь хочешь поработать в «Драконе»?
Правда? Ты ведь заставила своего старика взять тебя, значит, можешь на что-то рассчитывать. — Джек кинулся на пол и стал отжиматься.
— Ты прав, — сказала Элизабет.
Это на самом деле так. Она заставила отца взять ее, у нее хватило на это сил в тот раз, хватит и сейчас, а если эта выскочка Нина Рот намерена ей помешать, она вообще заставит отца уволить ее. Если ты чувствуешь силу и ею не пользуешься — какой в ней смысл?
Нина отправилась к Тони, как только пришла на работу. Его секретарша миссис Перкинз попыталась задержать ее.
— Вы записаны на прием, мисс Рот? — Она сделала вид, что проверяет свои записи. — О Боже, я боюсь, вас здесь нет.
— Я не подавала заявки.
— Значит, вам не назначено время? Тогда вы не сможете увидеться с ним сейчас.
— Он сказал, что я могу зайти в любой момент, — ответила Нина, пытаясь улыбнуться.
Миссис Перкинз посмотрела на нее с превосходством привратника, облеченного некоторой властью. Я, мол, все про тебя знаю, проститутка. Может, у нее самой были виды на Тони. Нина намеренно поддернула манжет рукава, чтобы сверкнули золотые часы от Картье, усыпанные бриллиантами, — еще одна игрушка, которую Тони подарил ей и которую она никогда бы не смогла купить на свою зарплату.
Миссис Перкинз побелела. «В самое яблочко, — мстительно подумала Нина, — а может быть, именно тебя он посылал купить эти часы, старая перечница».
— Лорд Кэрхейвен очень занят. Он никого не хочет видеть, если встреча не назначена заранее.
— Миссис Перкинз, — сладким голосом сказала Нина, — у меня мало времени. Я боюсь, мне придется настоять, чтобы вы позвонили ему и сказали, что я здесь.
Нина понимала, что в глазах секретарши она просто нахальная американка, но пусть знает: Нина Рот — старший менеджер компании, а сама миссис Перкинз — всего-навсего секретарша. Нина заработала свое положение и не собиралась его уступать.
Бледность миссис Перкинз сменилась румянцем, на щеках зажглось по красному пятну, похожему на клубничину в сметане. Но все-таки она нажала кнопку.
— Извините, милорд, но мисс Рот настаивает, чтобы я вас побеспокоила.
— Нина? Замечательно. Пропустите ее ко мне, миссис Перкинз.
— Он примет вас, мисс Рот, — сообщила миссис Перкинз; в ее голосе отчетливо слышалось раздражение.
Нина насмешливо подмигнула ей, открывая дверь в кабинет босса.
Тони стоял у окна, глядя на реку, блестевшую под январским солнцем. Он повернулся к Нине, глаза скользнули по бледно-голубому жакету и зеленой шелковой юбке, по туфелькам без задников и по прозрачным, почти незаметным чулкам от Вулворда. Он осматривал ее неторопливо и спокойно, как свою собственность. Нину это возбуждало и раздражало одновременно: он мысленно раздевал ее и оценивал, как мальчик — любимую игрушку.
— Тебе нравится новое место на стоянке? Я смотрю, ты надела часы. — Он улыбнулся. — А сережки?
— Слишком много украшений, на работе это неприлично.
— Но я хочу, чтобы ты пришла в них. Надень завтра. — Тони указал на бумажки, которые она принесла с собой. — Что это?
— Я думаю, кое-какие ответы я нашла. По средству для похудения. И насчет леди Элизабет тоже, — сказала Нина.
— Молодец, девочка, — потеплевшим голосом похвалил Тони.
Когда Элизабет вернулась в офис, все искренне приветствовали ее. Она улыбалась, расспрашивала коллег про минувшее Рождество, но ощущала внутреннюю пустоту.
Джек действительно быстро улетел, оставил ее, теперь она не увидит его несколько недель. А потом начнутся трудные тренировки перед Олимпиадой и сами Игры. Она нервничала. Шел восемьдесят второй год, год Олимпиады. Эти проклятые кольца появились везде: на батончиках «Марс», на баночках кока-колы, в газетах, на телевидении, и везде Элизабет видела свой собственный профиль. Вместе с Джейн Торвил и Кристофером Дином она была реальным претендентом на олимпийское золото. Элизабет подумала, что Хейди и Луиза, должно быть, соответственно высказываются по этому поводу. Хейди была трижды чемпионкой мира и только в прошлом году потерпела поражение. Вдобавок она швейцарка и катается на лыжах всю зиму. Короче говоря, все вокруг желали Элизабет удачи, поддерживали ее и относились к ней с благоговейным уважением, что тяготило девушку. Было невероятно трудно сосредоточиться на чем-то еще, но Элизабет знала, что должна: если она не сумеет выжать из отца-ублюдка хоть что-нибудь сейчас, то ей уже никогда этого не суметь. Выиграть или проиграть. К Пасхе Олимпиада закончится, она должна вернуться домой в каком-то качестве.
Она взяла справочник внутренних телефонов и принялась листать, чтобы проследить за продвижением Нины Рот. Да, положение изменилось. Сейчас ее телефон начинался с цифры пять. Элизабет нахмурилась. Пятерка означала собственный офис.
— Эй, Том, а что, Нина Рот теперь в другом отделе?
Том показал на потолок.
— Она продвигается только наверх. Пока тебя не было, она далеко ушла. Сейчас у нее собственный кабинет, помощник. Своего рода рекорд.
«Ни в коем случае», — сердито подумала Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104