Несколько ос, привлеченные ароматом спелых груш, кружили вокруг нас, я давно их заметила и не сводила с них глаз. Доменико срезал грушу с дерева, выбрав самую красивую, достал из нагрудного кармана носовой платок, тщательно обтер грушу и начал счищать кожуру, складывая ее в пустую пепельницу, стоявшую на столике. Отрезав дольку груши и не снимая ее с ножа, Доменико предложил ее Джереми.
– Угощайся, сын моего сына, – сказал Доменико с веселой улыбкой на лице.
В этом движении я узнала и своего отца. Он частенько кормил меня разными фруктами, отрезая один кусочек за другим. Джереми, похоже, тоже было это знакомо, потому что глаза его загорелись и он с огромным удовольствием положил кусочек в рот. Отрезав еще один кусочек, Доменико предложил его мне.
– Угощайся, девушка сына моего сына. – Эта фраза, которую Джереми произнес в начале нашего разговора на ломаном итальянском, очевидно, пришлась по вкусу его дедушке.
Джереми бросил на меня взгляд, чтобы понять мою реакцию. Я улыбнулась в ответ. Доменико заметил, что нам нравится такая игра, и продолжил угощать нас, предлагая кусочки спелой груши по очереди Джереми, мне и себе, пока от груши ничего не осталось. Это была самая вкусная и сладкая груша, которую я когда-либо пробовала.
Повисла пауза, Доменико вновь ждал чего-то. Джереми проглотил последнюю дольку груши, но, видимо, не знал, что сказать. Я решила, что без моей помощи им не обойтись, и взяла инициативу в свои руки. Вспомнив все известные мне итальянские слова и надеясь, что смогу составить более или менее понятные предложения, я смело и уверенно заговорила:
– Расскажите, каким был Тони?
Предложение я, видимо, построила неправильно, потому что Доменико озадаченно посмотрел на меня и сказал:
– Музыка.
Девочка спасла положение. Она подошла к нам с подносом, на котором стояли три чашки черного кофе и небольшая розетка с сахаром. Доменико что-то сказал ей, она поставила поднос на стол и убежала обратно в дом. Доменико взял бутылку бренди и капнул несколько капель в свою чашку, затем посмотрел на нас, как бы спрашивая, хотим ли мы того же самого. Мы не отказались. Так мы и сидели, попивая кофе в полной тишине, которая для нас стала уже привычной и нисколько не угнетающей.
Несколько минут спустя девочка вновь появилась на лужайке. Она несла что-то в руках нежно, словно ребенка. Она вручила это Доменико, который, в свою очередь, передал Джереми. Оказалось, что это мандолина.
– Это твоего отца, – отчетливо произнес Доменико.
Жестами Доменико дал понять Джереми, чтобы тот что-нибудь сыграл.
– Ну, давай, – ободряюще сказала я.
Сначала сбивчиво, потом все более уверенно Джереми начал наигрывать какую-то мелодию. Мандолина издавала красивый высокий звук, будто тоненький голосок ребенка. Где-то к середине песни мне показалось, что я узнала мелодию, и вскоре меня осенило. Ах, как мне хотелось засмеяться в полный голос! Но я умудрилась сдержаться и лишь широко улыбнулась. Я узнала знаменитую мелодию «Биттлз» «Норвежский лес».
Глава 36
– Это единственное, что пришло мне в голову, – сказал Джереми позже, когда мы уже ехали в машине. – Сначала я вообще не мог представить, что бы такое мне сыграть.
– А по-моему, ему понравилось. – Я посмотрела на мандолину, которая лежала на заднем сиденье.
Доменико настоял, чтобы мы взяли ее с собой, потому что она принадлежала отцу Джереми. Джереми едва выговорил слова благодарности, и, попрощавшись, мы пошли прочь с лужайки. Все-таки Джереми повернулся еще раз посмотреть на деда, а тот помахал ему вслед с привычной для итальянцев энергичностью.
После того как мы отъехали, Джереми моргнул несколько раз, будто пытался отогнать нахлынувшие на него чувства, и оглянулся на меня, боясь, что я заметила несвойственные ему эмоции. Я притворилась, что ищу в своей сумке карту местности, и не подняла головы, пока он не заговорил нормальным голосом:
– Спасибо, что съездила со мной. – Похоже, он начал понимать, кто же был его настоящий отец.
Впервые за эти недели погони, суеты, нервов он выглядел по-настоящему спокойным.
– Он мне очень понравился, – сказала я.
– Мне тоже, – отозвался Джереми. – Мама уехала в Лондон и сказала, что мы можем переночевать на вилле. Думаю, нам так и стоит поступить, потому что Гарольд хочет, чтобы мы приехали сразу в Лондон, – значит, нам нужно выезжать завтра с утра.
– Хорошо, – на удивление быстро согласилась я.
Когда мы приехали на виллу, повар готовил ужин, а горничная накрывала стол на двоих со свечами и цветами в вазах. Она распахнула двери на балкон. Все казалось таким старинным, будто эта обстановка не менялась веками.
Наслаждаясь видом, открывающимся с балкона, я вдруг поняла, что это самый фантастический момент моего путешествия – вилла, балкон, напитки, хороший друг, с которым есть о чем поговорить. У меня даже есть с собой приличная одежда, – правда, все это время она пролежала упакованная в машине Джереми и наверняка сильно помялась.
Мы посмотрели на сверкающий голубой бассейн позади дома. Раньше я его почему-то не замечала. В центре стоял фонтан в виде дельфина, изо рта у которого лилась вода. Я как раз недавно приобрела шикарный купальник, а Джереми говорил, что всегда берет с собой плавки, потому что любит плавать в гостиничных бассейнах. Так что мы единогласно решили искупаться. Я с радостью обнаружила, что пятна от СПА-салона исчезли, и с полной уверенностью нырнула в прозрачную холодную воду. Как же было приятно после жаркого пыльного дня оказаться в освежающей воде и поплавать в свое удовольствие.
Я чувствовала себя стрелой, рассекая воду бассейна от одного края к другому, бок о бок с Джереми. Предвечернее солнце отражалось в воде, и наши тени на дне бассейна, не отставая, следовали за нами. Наконец мы остановились, чтобы передохнуть под дельфином, и подставили лица под струи воды. Джереми удивлялся, как это я, хрупкая девушка, плаваю быстрее, чем он, сильный мужчина. Помнится, этот же вопрос он задавал давным-давно, когда мы были детьми.
– Ты больше весишь, – сказала я и показала ему язык.
Джереми просто не мог поверить этой моей дерзкой выходке. Он погнался за мной, но я выскочила из бассейна и забежала в дом, так что нагнал он меня только у спальни.
Здесь, наверху, он прижал меня к себе с уверенностью, которая словно говорила мне: «Сейчас-то я тебя точно никуда не отпущу». Джереми наклонился поцеловать меня, и я почувствовала неизбежность происходящего. Чувство томления внутри меня не проходило с того самого момента, как я положила на него глаз тогда в гостинице и пыталась сдерживаться и игнорировать его на протяжении всего путешествия в Лондон, когда мы читали завещание, осматривали виллу, вплоть до последних событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73