– Джереми, – сказала я снова, – ты там? Гарольд сказал, что ты неважно себя чувствуешь, вот я и подумала, где еще ты можешь быть, как не дома? – Я подождала. Нет, честно, у меня было ощущение, что он слушает меня. – Джереми, у меня есть важная информация для тебя. Мне нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, перезвони. Я у бабушки Пенелопы.
Я продиктовала телефон квартиры, а также свой мобильный и даже адрес электронной почты, хотя все это у него наверняка было, и повесила трубку с чувством глубокого неудовлетворения.
Глава 15
Старомодная ванная бабушки Пенелопы изумила меня. Я долго экспериментировала с ней, прежде чем разобралась, что к чему. Сама ванна была огромной, чтобы наполнить ее, надо было ждать полдня. А еще не было привычного душа на стойке, а было какое-то древнее приспособление из резины, наподобие огородного шланга для поливки, который приходилось держать в руке, и только вам кажется, что вы настроили нужную температуру воды, как все вдруг отключается. Я долго ругалась, потому что шампунь попал мне в глаза. Наконец набрала ванну и блаженно улеглась в ней. И мне в голову пришла гениальная мысль.
– Боже правый! – воскликнула я. – Джереми мне не двоюродный брат.
Я села, точно молнией пораженная, расплескав на пол воду. Я пробежалась мысленно по его образам, запечатленным в памяти на манер колоды карт. Мне стало стыдно, так стыдно, хотелось закрыть глаза.
Во-первых, эти детские игры в шпионов, из-за которых мне было с ним так комфортно, и я чувствовала себя в безопасности рядом. Он лицезрел меня в самых глупых ситуациях. Но это еще ничего по сравнению с тем, что я ему наговорила намедни: о моей личной жизни, о моих мужчинах, о моем разрыве с Полом и не только это. Все это были праздные разговоры с двоюродным братом – все равно что незнакомцу в поезде покаяться. Я была уверена, что это никак не помешает в моих будущих любовных похождениях. Но такие вещи не будешь рассказывать обычному мужчине, с которым еще предстоит общаться.
– С ума сойти! – говорила я каждый раз, когда вспоминала очередное признание о своей личной жизни. – С ума сойти! – повторяла я.
И дело ведь даже не в том, что я говорила, а как я это делала! Каким тоном, с какими жестами.
– Вот дура! – сказала я вслух.
Мой голос эхом прокатился по большой прихожей двоюродной бабушки Пенелопы. Я вылезла из ванны, обернулась полотенцем и, мокрая и несчастная, поплелась в спальню.
На туалетном столике стояла стилизованная фотография молодой бабушки Пенелопы в серебряной рамочке. Фотография выглядела так, словно ее сделали в студии, поскольку бабушка сидела, как модница тридцатых годов, в обтягивающем вечернем платье, с бриллиантовыми серьгами. Она смотрела как будто прямо на меня.
– Соберись, тряпка, – велела я себе.
Я вздохнула полной грудью. Пора было переменить свое отношение к происходящему, пора перестать ходить на цыпочках по квартире, которая уже принадлежит мне. Бабушка Пенелопа оставила ее нам, чтобы мы здесь жили. А мама хотела, чтобы квартира досталась мне. Раньше мне было неведомо чувство роскоши, но раз уж счастье привалило, нужно быть благодарной и приложить усилие к тому, чтобы измениться. И первое, что я хотела изменить в себе, – это перестать сходить с ума и мучиться попусту.
Я открыла чемодан и оделась.
И как раз вовремя. В дверь позвонили. Звук был гулкий и торжественный. Поначалу я даже подумала, что это Джереми пришел извиниться за свое поведение во Франции. Но это оказался Руперт, который привез на подпись бумаги от Гарольда. Я пригласила его в библиотеку. Впервые в жизни у меня была библиотека, куда я могла пригласить гостя.
– Это все по поводу передачи прав собственности, – объяснил Руперт. – По праву наследования вашей матери и от нее вам. Бумаги не имеют силу без вашей подписи. Я прикрепил приблизительную оценочную стоимость имущества.
– Отлично, – кивнула я. – Кофе хотите?
Но Руперт покачал головой и сел, готовый терпеливо ждать. Он принес снизу почту, ее все еще доставляли двоюродной бабушке Пенелопе, и не спеша просматривал газеты, хотя я подозревала, что он относился к той породе людей, что прочитывают все регулярные издания к семи утра.
Я села за стол и внимательно изучила все документы. Родители отправили мне письмо по электронной почте, в котором заверяли, что их юрист просмотрел бумаги и дал добро, а также, что мама действительно хочет переписать все на мое имя, чтобы после ее смерти у меня не возникло никаких осложнений с наследованием. Я решила, что перезвоню им попозже, когда в Лондоне будет день, а дома утро. Мне не терпелось лично рассказать им о Джереми. Кто-то – наверняка Руперт – поставил галочки везде, где я должна была подписать, что я и сделала ручкой двоюродной бабушки Пенелопы.
– Свою приблизительную оценку мебели я вышлю чуть позже, – сказала я ему, передавая подписанные бумаги.
– Превосходно! Гарольд просил передать, чтобы вы не торопились. Важна точность, а не спешка, – ответил Руперт и подобрал портфель. Из него он извлек еще один конверт. – Здесь, кстати, есть список телефонов, которые могут вам понадобиться. А еще к вашей двоюродной бабушке ходила горничная, которая будет прибирать завтра, если, конечно, вы не отмените ее визит.
Я решила, что не мешает проветрить здесь все и стереть с полок печальную пыль прошлого. В списке телефонов Руперта я нашла номера такси, продуктового рынка, больницы, полицейского участка; в конверте также лежала карта Лондона, на которой были отмечены улицы, план метро и расписание поездов.
Я поблагодарила Руперта, и он удовлетворенно склонил голову.
– Рад помочь, – сказал он.
Я проводила его до парадной двери и осталась посмотреть, как он садится в свой крохотный, но дорогой немецкий автомобиль. Джереми наверняка знает, что это за модель. Что за свинство бросать меня так, даже если вся его жизнь перевернулась!
После того как Руперт ушел, дом погрузился в гробовую тишину. Здесь было еще лишь две квартиры, одна на первом этаже и одна этажом выше. Руперт сказал, что в обеих квартирах живут пожилые пары. Я ни разу не слышала их – видимо, они ложились и вставали намного раньше меня. Дом с его толстыми стенами был совершенно звуконепроницаемым. Я слышала лишь свои шаги по отполированному деревянному полу да стук ходиков в библиотеке. Я с важным видом вернулась в библиотеку и села за стол, чтобы прочитать перечень имущества, находящегося в квартире двоюродной бабушки Пенелопы.
Библиотека была чудесной комнатой, особенно когда ее заливало утреннее солнце. На маленьком столе орехового дерева было все необходимое для того, чтобы написать письмо: бледно-розовая бумага, скромные, но очень милые ручки, золотой нож для вскрывания конвертов в кожаном футляре малинового цвета, даже марки в крохотной золотой чашечке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73