— Пожалуйста… — Марго просительно взглянула на него и шагнула к своему столу за дежурной пачкой.
Через минуту она вернулась с сигаретой в тонко подрагивающих пальцах и протянула ее Егору.
Егор поднялся, подошел к столу, на котором горела настольная лампа. Скоро кончик сигареты заалел, и Егор вернул ее Марго. Но стоило Маргарите Николаевне только поднести сигарету к губам, как он вдруг резко выхватил ее из пальцев и смял, забыв, что она раскурена и можно обжечься.
— Нет, не курите, это не для вас! — воскликнул он, а потом, немного смутившись, добавил, — Простите, Маргарита Николаевна…
— За сигарету? Или… — спросила она машинально — За сигарету! — вскинул голову Егор, — За все остальное — «или» — я не могу. Потому что люблю вас и… снова вас хочу! Скажите мне — я не смею?!
Марго не ответила ему, не успела, потому что его глаза снова вспыхнули, и он шагнул к ней, чтобы стиснуть ее в объятиях. Она почувствовала себя не женщиной, а ненасытной кошкой, и от желания, вспыхнувшего в ней снова, ей стало жутко. Она теряла контроль над собой, стоило только Егору коснуться ее, жар предстоящей новой близости не отрезвлял, не отпугивал, а наоборот, манил, завлекая в свои затягивающие сети.
— Боже мой, что мы делаем, — простонала она сквозь зубы, собрав в себе все силы, и отшатнулась прочь. — Уходи… ты должен уйти…
— Нет, — хрипло шепнул он.
— Я прошу тебя, это выше моих сил… Егор, уходи.
— Нет! — с упрямой мольбой повторял он, сильнее сжимая Марго в кольце рук.
— Егор, я прошу тебя! — Марго неожиданно резко высвободилась и коснулась пальцами его висков. — Сейчас ты должен уйти! Слышишь меня?
Ответная упрямая реплика замерла у Егора на губах, потому что Марго в каком-то отчаянном порыве поцеловала его в губы.. А после этого быстрого поцелуя легонько оттолкнула его от себя и тут же, отступив на шаг, отвернулась.
Она слышала, как закрылась за ним дверь и обессиленно опустилась в кресло, оставшись наедине со своим путающимися противоречивыми невеселыми мыслями.
Марго пришла домой спустя минут сорок. Борис Иванович уже добрую четверть часа ждал ее, начиная волноваться. Марго скинула плащ и туфли, заглянула к Жене.
— Опять компьютер? Через пять минут возьмусь за проверку домашних работ! — строго выговорила она и закрыла за собой дверь в Женькину комнату поплотнее.
Борис Иванович в недоумении потер лоб — какая проверка, если они собирались идти? Но спросить он не успел, Марго сказала первая:
— Извини, Борис, я никуда не иду.
— Что-то случилось? — осторожно спросил он, прочитав на ее лице выражение холодной замкнутости.
— Да, случилось… И мне необходимо с тобой об этом поговорить.
Директор напрягся. Судя по всему, разговор не сулил ему ничего приятного.
— Давай поговорим, Маргарита Николаевна, — устало вздохнул он.
— Только не здесь. Идем в мою комнату.
Марго решительным шагом прошла к себе, впустила изменившегося в лице Бориса Ивановича и затворила за ним дверь.
А потом без сил опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Директор присел напротив нее, но не торопился с расспросами. Он ждал, когда она сама начнет говорить, а пока только с состраданием смотрел на нее. Через минуту Марго отняла руки от лица и выпрямилась.
— Борис, я ухожу.
Он вздрогнул, услышав от нее эти холодные слова, хотя, положа руку на сердце, давно их предчувствовал и ждал.
— Да… — устало и растерянно проговорил он, — да, я понимаю, я не смог стать для тебя кем-то… как бы я ни мечтал об этом.
Марго быстро взглянула на него, качнула головой и сказала:
— Я ухожу из школы.
Директор ошарашенно посмотрел на нее:
— Что? Как это понимать? Как так — ухожу?!
— Я ухожу из завучей, ухожу их учителей! Борис, понимаешь — ухожу! Только не надо меня сейчас вразумлять, успокаивать, просить одуматься!
— Как это не надо? Надо! Необходимо! — Борис Иванович соскочил с места. — Что все это значит? Что за нелепое решение? Маргарита, объясни мне! Как ты только до такого додумалась — ухожу из школы? Из ТВОЕЙ школы!
— Не кричи, пожалуйста… Здесь посторонние уши…Сядь и выслушай спокойно.
Борис Иванович послушно сел обратно, но был весь как на иголках. То, что он услышал, требовало немедленного объяснения, оправдания, в конце концов! Но Маргарита Николаевна словно не спешила объяснять. Она вела себя странно — вся ушла в себя, скупо роняя слова, но Борис Иванович не замечал того, что собственное решение как — то волнует ее саму.
— Прости… но я не ожидал от тебя подобного, Маргарита Николаевна. Не знаю, как и реагировать.
— Как реагировать?.. — грустно усмехнулась она, — подыскивать нового завуча.
— И слышать не хочу! Да я просто никуда тебя не отпущу! Ты не можешь уйти из школы!
— Я не могу оставаться, Борис, не могу, не имею права! — воскликнула Марго сдавленным голосом. — Прости меня за то, что тебе сейчас предстоит услышать. Но я должна все тебе рассказать… Постарайся меня понять, если сможешь. Я совершила непростительный поступок. Преступление… против морали, этики, нравственности. Я занималась любовью со своим учеником. Завуч школы, учитель совращает несовершеннолетнего мальчика. Как ты думаешь, после этого я могу оставаться на своем месте?!?
— Погоди… Это абсурд какой-то… что ты такое говоришь? — Борис Иванович был не похож на самого себя, он словно постарел, лицо потемнело, взгляд померк, мозг перестал четко работать, отказываясь понимать слова, которые произносила Марго.
— Это не абсурд. Это грязный, низкий, гнусный поступок завуча школы. Я дисквалифицировала себя навсегда. Я сама себя презираю, ненавижу… Мне больше ничего не остается делать, только уйти. Я ухожу и молю Бога, чтобы совершенное мной никак не отразилось на репутации школы. Если подобное произойдет, я просто не переживу. Ты знаешь, Борис, что для меня моя школа… Моя школа… — слезы вдруг крупными горошинами потекли по ее лицу, не умеющему искажаться в гримасе рыданий. Она, казалось, не умела плакать и Борису Ивановичу было дико видеть на всегда спокойном красивом лице слезы. А Марго будто их не заметила — не отерла рукой-и продолжала на одном дыхании — Мне не страшно никакое другое наказание за мой проступок, достаточно того, что я лишилась своей школы… Все, Борис, я больше не могу. Я все тебе сказала, оставь меня, пожалуйста…
— Нет, не все, — твердо сказал директор и снова поднялся, но на этот раз он взял себя в руки, был сдержан и почти спокоен. — Нет, не все…
Борис Иванович прошелся по комнате, остановился у окна, развернулся к Марго.
— Егор?.. — спросил он отстраненно.
Марго помедлила немного, затем все же кивнула.
— Егор Васильев… — жестко повторил директор, — наша гордость, наша надежда… наш замечательный уникальный мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56