Мы неслись на безумной скорости,
воплощая в жизнь теорию Юппа о том, что нет ничего подозрительней, чем
ездить, подчиняясь правилам дорожного движения.
Неделя до операции
— А что ты собираешься делать после? — поинтересовался я. — Если, конечно, у нас будет «после».
Юпп только пожал плечами:
— Я не думал об этом. Знаешь, есть вещи, о которых не хочется думать... о них и думать не хочется. И есть вещи, о которых не хочется говорить, потому что, чтобы говорить о них, сперва надо об этом подумать. Помнишь Эмиля?..
Мы неслись по шоссе, погрузившись в молчание. Притопив акселератор, Юпп пошел на обгон автобуса. Смазанные лица пассажиров со свистом исчезли у нас за спиной.
Великие мгновения жизни:
автобус проносится мимо. Со свистом. 1.1
Подходя к автовокзалу в Кембридже, я увидел, как мимо меня несется автобус и в окне его, похожий на промельк блеснувшей в воздухе монетки, профиль Зои [Zoe — по-гречески «жизнь». Кроме того, это имя византийской императрицы, увековечившей свой профиль на монетах]; склоненный вниз, грустный профиль — видно, она рылась в сумочке. Искала расческу прихорошиться напоследок. Оставшиеся полмили я бежал до автовокзала бегом: только ради того, чтобы побыть с ней на несколько минут больше.
Великие мгновения жизни:
автобус проносится мимо. Размышления над...
Почему из множества часов, осевших в памяти — выбирай любой, — мне вспомнился именно этот, почему так задевает этот проносящийся мимо профиль, похожий на голову кометы?
Футбольный матч 1.2
Немного не доехав до Ниццы, мы остановились перед входом на скромный
стадион — из тех, что может позволить себе одержимый тщеславием крупный
поселок.
Наша попытка зарулить на пятачок земли рядом со стадионом, игравший
роль парковки, была пресечена двумя бугаями, которым платили именно за их
агрессивность: они, казалось, вовсе не напрягались по поводу того, что в
отличие от них мы располагали массивным металлическим объектом, приводимым в
движение мотором мощностью в триста лошадиных сил.
— Вы? — поинтересовался один из этих ребят.
— Участники благотворительной акции, — представил нас Юпп. От вопросов
я воздержался: став заложником нелепого каприза судьбы, толкающего философов
на ограбление банков, не станешь особо переживать по поводу того, как именно
твой приятель решил отбрить незнакомца. Но, если интуиция меня не
обманывала, грядущие полтора часа, посвященные созерцанию того, как два
десятка бугаев пинают мяч, обещали быть несколько напряженнее, чем
предполагалось.
Мы припарковались, и Юпп стал за ручку здороваться с окружавшими нас
людьми; выглядели эти типы сурово, недружелюбно и внушительно (некоторые из
них, видно, этим и зарабатывали на жизнь, однако не все), но были дорого и
безвкусно одеты — на редкость безвкусно. На крыше стадиона я приметил пару
типов в темных очках, с винтовками в руках. На площадку для паркинга
неуклюже вполз фургон. Один из тех фургонов, в котором полиция возит
заключенных. На нем не было никаких надписей — только камуфляжная окраска.
Фургон остановился и изверг из своих недр дюжину мускулистых, коротко
стриженных, злобно глядящих исподлобья парней. Эти черных очков не носили -
возможно, по той причине, что даже солнце избегало заглядывать им в лицо.
Все были одеты в дешевую спортивную форму и почему-то до ужаса напоминали
мне школьных хулиганов, от которых в детстве мне регулярно доставались
щелчки и подзатыльники.
— А это кто такие?
— Полиция, — произнес Юпп тоном, предполагавшим, что говорящий
надеется: сказанное им будет восприниматься не совсем так, как оно сказано.
— Полиция, — повторил я задумчиво — без всякого нажима. Он кивнул, но
совсем слегка, словно надеясь, что я не придам значения его кивку, и вовсе
не желая нарочитого повторения произнесенного им слова, дабы не укреплять
мое убеждение в том, что перед нами и впрямь полицейские.
Я был захвачен врасплох, но не очень-то этим обеспокоен. В конце
концов, арестуют тебя на футбольном матче — чем это хуже ареста где-нибудь
еще...
— Полиция — люди, нанятые обществом, чтобы разыскивать таких, как мы,
ты это имел в виду? — Я варьировал всю ту же мысль, лишь бы увидеть со
стороны Юппа хоть какое подтверждение моих слов. Но Юпп не воспринял
сказанное мной как вопрос, а потому ничего мне не ответил.
— Думаешь, они поленятся нас арестовать?
Тут Юпп снизошел до беседы:
— Я не думаю — я знаю. В день матча это невозможно.
Матч. По словам Юппа, начало этим встречам было положено много лет
назад, когда начальник полиции ужаснулся, обнаружив, что в квартиру под ним
въехал известный наркоделец. «Я раз пять арестовывал этого мерзавца, а
теперь — теперь он живет подо мной! У него даже балкон больше! Куда мы
идем?!» Как именно эмоциональная реакция начальника полиции
трансформировалась в идею проводить ежегодный товарищеский матч между
полицией и преступниками, Юпп толком не знал, известно было лишь, что начало
данной традиции положил некий спор на прогулке, вспыхнувший между двумя
папашами, двумя их отпрысками, и последовавшие вслед ему две игры между
представителями преступного мира и стражами порядка. Организацию первого
матча взяла на себя полиция, она же обеспечивала судейство — и преступники
проиграли. Потерпевшие поражение настаивали на матче-реванше, судить который
должны были мафиози. На этот раз победа осталась за преступным миром.
Встречи вошли в традицию. Войдя на стадион и достигнув края поля, мы уже
знали, что на этот раз судьба приготовила мафии позорнейший провал — под
густым соусом автодорожной катастрофы. Одиннадцать игроков основного состава
(преступный мир на них возлагал большие надежды — достаточно сказать, что
команда включала трех профессионалов, попавшихся в свое время на криминале),
ехавших на игру в автобусе (вместе с запасными игроками), врезались в
придорожную надолбу, и на данный момент их по одному вырезали автогеном из
груды покореженного металла и отправляли в больницу: на месте катастрофы
непереломанных костей не набралось бы и на одного полевого игрока.
Был предпринят ряд спешных консультаций. Добровольцы из числа зрителей
стягивали с себя одежду, обнажаясь до футбольных стандартов наготы.
Одиннадцать игроков выставили на поле, но толку от того было немного.
Несколько мафиози играли чуть получше других: их хватало на то, чтобы
завладеть мячом и слегка с ним разбежаться, но все эти виртуозные выкрутасы
тут же пресекались полицейскими, быстренько перехватывавшими мяч. Ни о какой
сыгранности мафиози говорить не приходилось, тогда как полицейские,
казалось, пять лет как минимум спали под одной крышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
воплощая в жизнь теорию Юппа о том, что нет ничего подозрительней, чем
ездить, подчиняясь правилам дорожного движения.
Неделя до операции
— А что ты собираешься делать после? — поинтересовался я. — Если, конечно, у нас будет «после».
Юпп только пожал плечами:
— Я не думал об этом. Знаешь, есть вещи, о которых не хочется думать... о них и думать не хочется. И есть вещи, о которых не хочется говорить, потому что, чтобы говорить о них, сперва надо об этом подумать. Помнишь Эмиля?..
Мы неслись по шоссе, погрузившись в молчание. Притопив акселератор, Юпп пошел на обгон автобуса. Смазанные лица пассажиров со свистом исчезли у нас за спиной.
Великие мгновения жизни:
автобус проносится мимо. Со свистом. 1.1
Подходя к автовокзалу в Кембридже, я увидел, как мимо меня несется автобус и в окне его, похожий на промельк блеснувшей в воздухе монетки, профиль Зои [Zoe — по-гречески «жизнь». Кроме того, это имя византийской императрицы, увековечившей свой профиль на монетах]; склоненный вниз, грустный профиль — видно, она рылась в сумочке. Искала расческу прихорошиться напоследок. Оставшиеся полмили я бежал до автовокзала бегом: только ради того, чтобы побыть с ней на несколько минут больше.
Великие мгновения жизни:
автобус проносится мимо. Размышления над...
Почему из множества часов, осевших в памяти — выбирай любой, — мне вспомнился именно этот, почему так задевает этот проносящийся мимо профиль, похожий на голову кометы?
Футбольный матч 1.2
Немного не доехав до Ниццы, мы остановились перед входом на скромный
стадион — из тех, что может позволить себе одержимый тщеславием крупный
поселок.
Наша попытка зарулить на пятачок земли рядом со стадионом, игравший
роль парковки, была пресечена двумя бугаями, которым платили именно за их
агрессивность: они, казалось, вовсе не напрягались по поводу того, что в
отличие от них мы располагали массивным металлическим объектом, приводимым в
движение мотором мощностью в триста лошадиных сил.
— Вы? — поинтересовался один из этих ребят.
— Участники благотворительной акции, — представил нас Юпп. От вопросов
я воздержался: став заложником нелепого каприза судьбы, толкающего философов
на ограбление банков, не станешь особо переживать по поводу того, как именно
твой приятель решил отбрить незнакомца. Но, если интуиция меня не
обманывала, грядущие полтора часа, посвященные созерцанию того, как два
десятка бугаев пинают мяч, обещали быть несколько напряженнее, чем
предполагалось.
Мы припарковались, и Юпп стал за ручку здороваться с окружавшими нас
людьми; выглядели эти типы сурово, недружелюбно и внушительно (некоторые из
них, видно, этим и зарабатывали на жизнь, однако не все), но были дорого и
безвкусно одеты — на редкость безвкусно. На крыше стадиона я приметил пару
типов в темных очках, с винтовками в руках. На площадку для паркинга
неуклюже вполз фургон. Один из тех фургонов, в котором полиция возит
заключенных. На нем не было никаких надписей — только камуфляжная окраска.
Фургон остановился и изверг из своих недр дюжину мускулистых, коротко
стриженных, злобно глядящих исподлобья парней. Эти черных очков не носили -
возможно, по той причине, что даже солнце избегало заглядывать им в лицо.
Все были одеты в дешевую спортивную форму и почему-то до ужаса напоминали
мне школьных хулиганов, от которых в детстве мне регулярно доставались
щелчки и подзатыльники.
— А это кто такие?
— Полиция, — произнес Юпп тоном, предполагавшим, что говорящий
надеется: сказанное им будет восприниматься не совсем так, как оно сказано.
— Полиция, — повторил я задумчиво — без всякого нажима. Он кивнул, но
совсем слегка, словно надеясь, что я не придам значения его кивку, и вовсе
не желая нарочитого повторения произнесенного им слова, дабы не укреплять
мое убеждение в том, что перед нами и впрямь полицейские.
Я был захвачен врасплох, но не очень-то этим обеспокоен. В конце
концов, арестуют тебя на футбольном матче — чем это хуже ареста где-нибудь
еще...
— Полиция — люди, нанятые обществом, чтобы разыскивать таких, как мы,
ты это имел в виду? — Я варьировал всю ту же мысль, лишь бы увидеть со
стороны Юппа хоть какое подтверждение моих слов. Но Юпп не воспринял
сказанное мной как вопрос, а потому ничего мне не ответил.
— Думаешь, они поленятся нас арестовать?
Тут Юпп снизошел до беседы:
— Я не думаю — я знаю. В день матча это невозможно.
Матч. По словам Юппа, начало этим встречам было положено много лет
назад, когда начальник полиции ужаснулся, обнаружив, что в квартиру под ним
въехал известный наркоделец. «Я раз пять арестовывал этого мерзавца, а
теперь — теперь он живет подо мной! У него даже балкон больше! Куда мы
идем?!» Как именно эмоциональная реакция начальника полиции
трансформировалась в идею проводить ежегодный товарищеский матч между
полицией и преступниками, Юпп толком не знал, известно было лишь, что начало
данной традиции положил некий спор на прогулке, вспыхнувший между двумя
папашами, двумя их отпрысками, и последовавшие вслед ему две игры между
представителями преступного мира и стражами порядка. Организацию первого
матча взяла на себя полиция, она же обеспечивала судейство — и преступники
проиграли. Потерпевшие поражение настаивали на матче-реванше, судить который
должны были мафиози. На этот раз победа осталась за преступным миром.
Встречи вошли в традицию. Войдя на стадион и достигнув края поля, мы уже
знали, что на этот раз судьба приготовила мафии позорнейший провал — под
густым соусом автодорожной катастрофы. Одиннадцать игроков основного состава
(преступный мир на них возлагал большие надежды — достаточно сказать, что
команда включала трех профессионалов, попавшихся в свое время на криминале),
ехавших на игру в автобусе (вместе с запасными игроками), врезались в
придорожную надолбу, и на данный момент их по одному вырезали автогеном из
груды покореженного металла и отправляли в больницу: на месте катастрофы
непереломанных костей не набралось бы и на одного полевого игрока.
Был предпринят ряд спешных консультаций. Добровольцы из числа зрителей
стягивали с себя одежду, обнажаясь до футбольных стандартов наготы.
Одиннадцать игроков выставили на поле, но толку от того было немного.
Несколько мафиози играли чуть получше других: их хватало на то, чтобы
завладеть мячом и слегка с ним разбежаться, но все эти виртуозные выкрутасы
тут же пресекались полицейскими, быстренько перехватывавшими мяч. Ни о какой
сыгранности мафиози говорить не приходилось, тогда как полицейские,
казалось, пять лет как минимум спали под одной крышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106