Я не хочу открывать настоящего имени Каролины, потому что она однажды может появиться на сцене, а то, что нам пришлось пережить, относится к области деликатного.
Несмотря на неразбериху с именами и местами, все рассказанное на страницах книги, — правда. Мой отец был писателем, а бывший муж — адвокатом. Мои дети отправились на его поиски, и я полагаю, что не знаю полной версии того опасного путешествия. Все, правда. Все сказанное мной — правда. Но иногда надо избегать фактов, чтобы рассказать правду.
Кейси все еще моя лучшая подруга. Когда Клаус умер, Лизель уехала в Европу, и Кейси выкупила квартиру. Она все еще одна, но ее практика процветает, и она взяла в штат еще одного психолога. Я говорю ей, что она обязана мне своим успехом, ведь ей пришлось решать мою семейную головоломку. У Эбби Сан появилась маленькая сестричка. Я езжу к ним как минимум раз в год. И хотя я не могу себе многого позволить, мы все равно устраиваем девичник: Стелла, Рори, Эбби, Ланг и малютка. Мы с Кейси все еще ходим к нашему инструктору Ли. И мне удается, пусть и не всегда, выполнить все упражнения у станка. Я не могу прыгать, делать сложных пируэтов, но я все еще на что-то гожусь.
Книга, которую мы выпустили, как и обещала литературный агент, стала своего рода приветствием для тех женщин, которые переживают нелегкие времена. Такие книги дарят в подарок. Роман пользуется скромным успехом. Когда он был издан, Гейба и меня пригласили на утреннюю телепрограмму — ее ведущий такой известный человек, что мне даже нет нужды называть его имя. В тот вечер мы отправились посмотреть Брайна Строукса Митчелла. Потом я сделала укол, и следующие два дня провела в постели.
Это жизнь.
У меня все еще рассеянный склероз.
А у Гейба все еще проблемы с учебой.
Он бросил колледж после первого семестра. Его сил не хватило на большее. Он сказал, что чувствует себя так, словно к нему относятся, как… к человеку, который нуждается в собаке-поводыре. Он злился. Ему было стыдно, но я пришла в бешенство, когда выслушала его. Я спросила: что ужасного в том, что человеку может понадобиться собака-поводырь? Или трость, например. Он провел год в обществе Люка: они красили дома. Гейб жил у моих свекра и свекрови, а затем подал документы на отделение журналистики в Колумбийском университете. Это длилось тоже ровно семестр. Потом он нашел в Бостоне программу для писателей, у которых есть проблемы с восприятием. Это колледж внутри колледжа. Цена поразила бы любого, но Мэтт с энтузиазмом отнесся к этим планам. Деньги дают свои неоспоримые преимущества. Мы наняли репетитора, и Гейб принялся осваивать эту программу. Совсем скоро он сумел справиться с тем, что ему так долго не удавалось: с организацией мыслительного процесса во время письма.
На следующее лето Гейб получил место стажера в газете в Коннектикуте. На вторые выходные, после того как он въехал в дом одной очень милой пожилой леди, Гейб отправился в Йель. Он не знал, чего ему ждать. После нашей свадьбы они с Тиан обменялись лишь несколькими письмами. Я представляла, как она его встретит, и мое сердце сжималось от тоски. Наверняка она с радостью познакомит его со своим молодым человеком, представив Гейба как парня, который когда-то ей нравился. Два дня от него не было никаких вестей.
Материнский инстинкт взял свое, я позвонила и оставила ему сообщение на мобильном телефоне.
Он перезвонил в тот же вечер, и я сразу же спросила:
— Что произошло, Гейб? Что случилось? Он сказал:
— Все.
Они все еще вместе. Тиан через год заканчивает колледж. Гейб тоже. Впереди у нее восемь лет учебы. Я удивлюсь, если она сумеет их выдержать. Сила их чувства поражает меня. Я вижу перед собой пару совсем молодых ребят, которые тоже не хотели ждать. Может, у них все получится.
Странные вещи преподносит нам жизнь. Вопреки всему люди встречаются. Находят друг друга. Возможно, им повезет. Гейб очень преданный. Он нашел свою единственную любовь в четырнадцать лет.
Мириады несоответствий. Такую мысль я вложила в свою книжку стихов для тех, кто устал. Но это зеркальное отражение жизни. Раньше у меня все было разложено по полочкам. Жизнь походила на мои костюмы в стиле Кэтрин Хепберн: накрахмаленная рубашка, заправленная в отутюженные брюки. Но затем что-то изменилось: жизнь человека при рассеянном склерозе — как погоня, которая сменяется долгим периодом тишины. Тело начинает неприятно удивлять тебя, а нервы часто норовят сыграть с тобой злую шутку. Жизнь развалилась на куски, а раньше она казалась единым целым, суммой всех правильно подобранных элементов. Я думала, что моя жизнь уже не будет такой, как прежде. Более того, жизнь моих детей тоже изменилась навсегда.
Однако постепенно, благодаря Кейси и Гейбу, а не собственным силам, я снова начала собирать себя по частям. И поняла, что впереди долгий путь. Я не хочу этим сказать, что та прежняя жизнь была пустой и условной. Просто она имела «маленький срок гарантии». Та, что наступила сейчас, несколько другая. Она похожа на неувядающий букет.
Не каждая женщина, у которой обнаружили эту страшную болезнь, продержится так долго, как это удалось мне. Я окружена медицинской помощью: со стороны Келли, дочери Мэтта, со стороны Тиан, которая учится в медицинском колледже, со стороны моего мужа. Есть такие женщины, которым пришлось столкнуться с гораздо, большими трудностями. Именно об этом я всегда говорю, когда выступаю перед собраниями заинтересованных людей. О необходимости финансировать исследования. О необходимости расширять сферу помощи тем, кто страдает этой болезнью. Я повторяю слова, которые услышала от Джанет: пора вставать и приниматься жить. Я всего лишь обычная женщина, которая любит поговорить. Пусть Лео был прав, когда назвал меня заносчивой и самодовольной леди. Наверное, я заслужила того, чтобы мне преподали урок смирения. Но никто не заслуживает такого жестокого урока, как никто, впрочем, не заслуживает и улыбки судьбы. Как сказал тогда в казино папа Штейнер (он прекрасно себя чувствует, пусть Бог благословит его на долгие годы): если кто-то выигрывает, то это означает, что кто-то в это время становится банкротом. И в жизни приходится попробовать себя и в роли победителя, и в роли побежденного.
Иногда после долгого изнурительного дня, когда я не могу вспомнить самых простых слов, когда я смотрю на руку, которая льет сливки мимо чашки с кофе, когда я не играю с Рори, потому что не в силах этого делать, а Ланг отправляется в свою комнату без меня, я вижу сон. Как будто я танцую. Свет зажжен, и я в роли Одетты, принцессы-лебедя. Я лечу по сцене, и мне все удается без усилий. Совсем не так, как в жизни после сна. Я складываю руки крестом перед собой, ощущая себя в образе. И вот среди публики я замечаю Лео, который укоризненно качает головой и морщится, так как я не дотягиваю в своем мастерстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Несмотря на неразбериху с именами и местами, все рассказанное на страницах книги, — правда. Мой отец был писателем, а бывший муж — адвокатом. Мои дети отправились на его поиски, и я полагаю, что не знаю полной версии того опасного путешествия. Все, правда. Все сказанное мной — правда. Но иногда надо избегать фактов, чтобы рассказать правду.
Кейси все еще моя лучшая подруга. Когда Клаус умер, Лизель уехала в Европу, и Кейси выкупила квартиру. Она все еще одна, но ее практика процветает, и она взяла в штат еще одного психолога. Я говорю ей, что она обязана мне своим успехом, ведь ей пришлось решать мою семейную головоломку. У Эбби Сан появилась маленькая сестричка. Я езжу к ним как минимум раз в год. И хотя я не могу себе многого позволить, мы все равно устраиваем девичник: Стелла, Рори, Эбби, Ланг и малютка. Мы с Кейси все еще ходим к нашему инструктору Ли. И мне удается, пусть и не всегда, выполнить все упражнения у станка. Я не могу прыгать, делать сложных пируэтов, но я все еще на что-то гожусь.
Книга, которую мы выпустили, как и обещала литературный агент, стала своего рода приветствием для тех женщин, которые переживают нелегкие времена. Такие книги дарят в подарок. Роман пользуется скромным успехом. Когда он был издан, Гейба и меня пригласили на утреннюю телепрограмму — ее ведущий такой известный человек, что мне даже нет нужды называть его имя. В тот вечер мы отправились посмотреть Брайна Строукса Митчелла. Потом я сделала укол, и следующие два дня провела в постели.
Это жизнь.
У меня все еще рассеянный склероз.
А у Гейба все еще проблемы с учебой.
Он бросил колледж после первого семестра. Его сил не хватило на большее. Он сказал, что чувствует себя так, словно к нему относятся, как… к человеку, который нуждается в собаке-поводыре. Он злился. Ему было стыдно, но я пришла в бешенство, когда выслушала его. Я спросила: что ужасного в том, что человеку может понадобиться собака-поводырь? Или трость, например. Он провел год в обществе Люка: они красили дома. Гейб жил у моих свекра и свекрови, а затем подал документы на отделение журналистики в Колумбийском университете. Это длилось тоже ровно семестр. Потом он нашел в Бостоне программу для писателей, у которых есть проблемы с восприятием. Это колледж внутри колледжа. Цена поразила бы любого, но Мэтт с энтузиазмом отнесся к этим планам. Деньги дают свои неоспоримые преимущества. Мы наняли репетитора, и Гейб принялся осваивать эту программу. Совсем скоро он сумел справиться с тем, что ему так долго не удавалось: с организацией мыслительного процесса во время письма.
На следующее лето Гейб получил место стажера в газете в Коннектикуте. На вторые выходные, после того как он въехал в дом одной очень милой пожилой леди, Гейб отправился в Йель. Он не знал, чего ему ждать. После нашей свадьбы они с Тиан обменялись лишь несколькими письмами. Я представляла, как она его встретит, и мое сердце сжималось от тоски. Наверняка она с радостью познакомит его со своим молодым человеком, представив Гейба как парня, который когда-то ей нравился. Два дня от него не было никаких вестей.
Материнский инстинкт взял свое, я позвонила и оставила ему сообщение на мобильном телефоне.
Он перезвонил в тот же вечер, и я сразу же спросила:
— Что произошло, Гейб? Что случилось? Он сказал:
— Все.
Они все еще вместе. Тиан через год заканчивает колледж. Гейб тоже. Впереди у нее восемь лет учебы. Я удивлюсь, если она сумеет их выдержать. Сила их чувства поражает меня. Я вижу перед собой пару совсем молодых ребят, которые тоже не хотели ждать. Может, у них все получится.
Странные вещи преподносит нам жизнь. Вопреки всему люди встречаются. Находят друг друга. Возможно, им повезет. Гейб очень преданный. Он нашел свою единственную любовь в четырнадцать лет.
Мириады несоответствий. Такую мысль я вложила в свою книжку стихов для тех, кто устал. Но это зеркальное отражение жизни. Раньше у меня все было разложено по полочкам. Жизнь походила на мои костюмы в стиле Кэтрин Хепберн: накрахмаленная рубашка, заправленная в отутюженные брюки. Но затем что-то изменилось: жизнь человека при рассеянном склерозе — как погоня, которая сменяется долгим периодом тишины. Тело начинает неприятно удивлять тебя, а нервы часто норовят сыграть с тобой злую шутку. Жизнь развалилась на куски, а раньше она казалась единым целым, суммой всех правильно подобранных элементов. Я думала, что моя жизнь уже не будет такой, как прежде. Более того, жизнь моих детей тоже изменилась навсегда.
Однако постепенно, благодаря Кейси и Гейбу, а не собственным силам, я снова начала собирать себя по частям. И поняла, что впереди долгий путь. Я не хочу этим сказать, что та прежняя жизнь была пустой и условной. Просто она имела «маленький срок гарантии». Та, что наступила сейчас, несколько другая. Она похожа на неувядающий букет.
Не каждая женщина, у которой обнаружили эту страшную болезнь, продержится так долго, как это удалось мне. Я окружена медицинской помощью: со стороны Келли, дочери Мэтта, со стороны Тиан, которая учится в медицинском колледже, со стороны моего мужа. Есть такие женщины, которым пришлось столкнуться с гораздо, большими трудностями. Именно об этом я всегда говорю, когда выступаю перед собраниями заинтересованных людей. О необходимости финансировать исследования. О необходимости расширять сферу помощи тем, кто страдает этой болезнью. Я повторяю слова, которые услышала от Джанет: пора вставать и приниматься жить. Я всего лишь обычная женщина, которая любит поговорить. Пусть Лео был прав, когда назвал меня заносчивой и самодовольной леди. Наверное, я заслужила того, чтобы мне преподали урок смирения. Но никто не заслуживает такого жестокого урока, как никто, впрочем, не заслуживает и улыбки судьбы. Как сказал тогда в казино папа Штейнер (он прекрасно себя чувствует, пусть Бог благословит его на долгие годы): если кто-то выигрывает, то это означает, что кто-то в это время становится банкротом. И в жизни приходится попробовать себя и в роли победителя, и в роли побежденного.
Иногда после долгого изнурительного дня, когда я не могу вспомнить самых простых слов, когда я смотрю на руку, которая льет сливки мимо чашки с кофе, когда я не играю с Рори, потому что не в силах этого делать, а Ланг отправляется в свою комнату без меня, я вижу сон. Как будто я танцую. Свет зажжен, и я в роли Одетты, принцессы-лебедя. Я лечу по сцене, и мне все удается без усилий. Совсем не так, как в жизни после сна. Я складываю руки крестом перед собой, ощущая себя в образе. И вот среди публики я замечаю Лео, который укоризненно качает головой и морщится, так как я не дотягиваю в своем мастерстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108