Я улыбнулась — таким невероятным показалось все произошедшее тогда, и я даже промурлыкала отрывок песни, как вдруг…
Как вдруг мелодия пошла в моей голове зигзагами взад-вперед, нота за нотой, единым потоком, как скрипичный смычок по струнам.
Меня точно под дых ударили: я с поразительной четкостью осознала, что у меня есть ребенок, с которым мы накрепко повязаны некой тайной.
Я не могла выбросить мелодию из головы. Она была неискоренима, как запах жареной ветчины воскресным утром. Я вышла на улицу и прогулялась до газетного киоска на углу. Проклятый мотивчик упорно не желал отвязываться.
«А легенда жива…
С тех времен до наших дней…
…йенд хишан од немерв хет С
…авиж аднегел А».
Я вышла на лестничную клетку с уродливыми цементными стенами и прекрасной оперной акустикой, а затем начала исполнять песню назад и вперед. Под мышками похолодело. Я не знала, что и думать. Сбежала в подземную парковку и прыгнула в машину. Грудь вздымалась, голова готова была лопнуть. Я включила магнитолу, чтобы найти какую-нибудь песенку взамен «Краха Эдмунда Фитцжералда». Попала на «Даунтаун» Петулы Кларк. Прослушала, выключила, и тут мелодия вновь искривилась и пошла зигзагами.
Я проскакивала светофоры, не останавливаясь на красный. Подъехав к дому, припарковала машину поперек улицы и бросилась наверх. Вошла в квартиру, и моему взгляду предстал Джереми: он драил стены на кухне, намотав кусок наждачной бумаги на поролоновую губку. Рядом стояли два гриля, цветной телевизор и микроволновая печь — все в фабричных упаковках.
— Мам! Ты что так рано вернулась? Я хотел сделать сюрприз и нанести первый слой.
Я не ответила — прошла к табурету у батареи, на котором сидел Джереми. Опустилась, с неожиданной силой обняла сына и прижала к груди.
— Мам?
— Замолчи, Джереми.
— Ты что, мам?
— Тебе больше не придется красить стены.
Он пытался что-то ответить, но я села на стул и усадила парня себе на колени. Подозреваю, что он тоже не находил слов. Наконец я запела перевернутый вариант «Краха Эдмунда Фитцжералда», а потом сказала:
— Это я тебя наградила.
— О чем ты?
— Подарила тебе способность петь наоборот. Я и сама не знала до сегодняшнего дня, а оно возьми да и пронесись в голове.
— Так тебе понравилось или нет?
Никогда прежде я никого не держала в объятиях. Оказывается, у людей есть вес. Они теплые. Ты слышишь, как в груди бьется сердце, как легкие качают воздух. Интересно, а что я ожидала найти — марионетку?
Джереми запел песню, но я его остановила:
— Ни к чему теперь.
Я окинула взглядом стену, над которой сын успел поработать. Посмотрела на краску, и тут до меня дошло, что между краской и стеной должно быть какое-то пространство — пусть даже микроскопическое, в одну миллионную дюйма толщиной. Я пыталась представить себя в крошечном космическом корабле, который вгрызается в покрытие стены и ищет потайное местечко. Возможно, оно существует гипотетически, хотя с той же вероятностью может пребывать и в реальности. Только мне кажется, что если начнешь разыскивать этот тончайший слой, его не станет — можно лишь почувствовать, как он тебя окружает, окутывает, дарует целостность.
А теперь пришла пора отдышаться и припомнить, что описываемые события происходили семь лет назад. Впрочем, мне частенько кажется, будто с тех пор прошла всего неделя. Время — жестокий фокусник.
Эта история началась одним вечером, когда я стояла на парковке у магазина видео; я подняла взгляд в небо и впервые в жизни увидела комету с двуликим названием в честь открывших ее астрономов — комета Хейла-Боппа. И тогда мне захотелось в жизни мира и спокойствия, и Бог с ней, с этой определенностью.
А теперь, семь лет спустя, позвольте спросить: что случается, когда комета падает на землю? Что случается, когда небесные тела перестают быть небесными и попадают вам в руки в самом прямом смысле слова? Не думайте, тут нет подвоха. Я собираюсь рассказать о двух событиях, которые произошли со мной каких-то несколько дней назад, тех самых, из-за которых я и взялась за перо.
Итак, возвращаясь в четверг с работы, я нашла метеорит. Вернее сказать, он меня нашел. Как по-вашему, такое часто случается? По дороге я забежала за продуктами в «Макс милк». Моросило, в воздухе висел легкий туман. До подъезда мне оставалось пройти всего ничего; я шла и думала, какое кино сегодня посмотреть, размышляя, не взять ли в прокате диск. Вдруг что-то зашипело, и раздался шлепок, будто на гладкий линолеум уронили тяжеленную охапку книг. Что-то грохнулось прямо перед моим носом, и я отскочила от неожиданности; мускусная дыня, творог и курица по-тайваньски — все упало прямо на тротуар.
На дороге образовалась воронка — достаточно крупная, чтобы позвонить и пожаловаться властям. У нее были ровные, как бы вычерченные циркулем, края с запекшейся корочкой. Я приблизилась. На дне лежал коричневый камешек и дымился — честно сказать, словно собачье дерьмо на морозе. Я не могла поверить своим глазам, и зря. Впрочем, все мы реагируем не совсем адекватно, сталкиваясь с событием, выходящим за рамки привычного.
Кроме меня, пешеходов на улице не было (я живу не в таком районе, где принято передвигаться на своих двоих), как, впрочем, и автомобилей. Я огляделась и заметила, что из окон тоже никто не выглядывал. Событьице состоялось только для меня одной.
Я склонилась и взглянула на метеорит попристальнее. По форме и размеру он походил на детский кулачок, его коричневая поверхность была изрыта крохотными кратерами, как у астероида. Плюнула на камень, чтобы проверить, насколько он горяч — не зашипел. Тогда я протянула руку и тронула его пальцем, как проверяют остывающий утюг. Оказалось, что его можно взять в руки, и я, не долго думая, подняла свою находку. Ну все, приятель, теперь ты мой.
Подобрала с тротуара рассыпавшиеся покупки, сунула метеорит в карман пальто и побежала вверх по лестнице. Бросила продукты у раковины, положила остывающий камень на кухонную стойку и, подтянув табурет, стала жадно разглядывать подарочек, словно в нем прятался какой-нибудь космический пришелец или сюрприз из шоколадного яйца. Но нет — самый обыкновенный пористый комок, отливавший металлом. И это меня совершенно устраивало.
Я съела творог и курицу по-тайваньски, не отходя от стойки. Мной овладела паранойя. Стало боязно, как бы какая-нибудь ретивая соседка, которой нечем занять досуг, не звякнула властям, чтобы пожаловаться на яму в асфальте. Тогда пришлют проверяющего; он, вероятно, догадается о метеоритном происхождении данной дыры и сообщит в планетарий. Глазом моргнуть не успеешь, как находку экспроприируют — и поминай как звали. И я решила засыпать воронку.
Итак, мы с метеоритом прыгнули в машину и поехали в «Хоум депо» .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Как вдруг мелодия пошла в моей голове зигзагами взад-вперед, нота за нотой, единым потоком, как скрипичный смычок по струнам.
Меня точно под дых ударили: я с поразительной четкостью осознала, что у меня есть ребенок, с которым мы накрепко повязаны некой тайной.
Я не могла выбросить мелодию из головы. Она была неискоренима, как запах жареной ветчины воскресным утром. Я вышла на улицу и прогулялась до газетного киоска на углу. Проклятый мотивчик упорно не желал отвязываться.
«А легенда жива…
С тех времен до наших дней…
…йенд хишан од немерв хет С
…авиж аднегел А».
Я вышла на лестничную клетку с уродливыми цементными стенами и прекрасной оперной акустикой, а затем начала исполнять песню назад и вперед. Под мышками похолодело. Я не знала, что и думать. Сбежала в подземную парковку и прыгнула в машину. Грудь вздымалась, голова готова была лопнуть. Я включила магнитолу, чтобы найти какую-нибудь песенку взамен «Краха Эдмунда Фитцжералда». Попала на «Даунтаун» Петулы Кларк. Прослушала, выключила, и тут мелодия вновь искривилась и пошла зигзагами.
Я проскакивала светофоры, не останавливаясь на красный. Подъехав к дому, припарковала машину поперек улицы и бросилась наверх. Вошла в квартиру, и моему взгляду предстал Джереми: он драил стены на кухне, намотав кусок наждачной бумаги на поролоновую губку. Рядом стояли два гриля, цветной телевизор и микроволновая печь — все в фабричных упаковках.
— Мам! Ты что так рано вернулась? Я хотел сделать сюрприз и нанести первый слой.
Я не ответила — прошла к табурету у батареи, на котором сидел Джереми. Опустилась, с неожиданной силой обняла сына и прижала к груди.
— Мам?
— Замолчи, Джереми.
— Ты что, мам?
— Тебе больше не придется красить стены.
Он пытался что-то ответить, но я села на стул и усадила парня себе на колени. Подозреваю, что он тоже не находил слов. Наконец я запела перевернутый вариант «Краха Эдмунда Фитцжералда», а потом сказала:
— Это я тебя наградила.
— О чем ты?
— Подарила тебе способность петь наоборот. Я и сама не знала до сегодняшнего дня, а оно возьми да и пронесись в голове.
— Так тебе понравилось или нет?
Никогда прежде я никого не держала в объятиях. Оказывается, у людей есть вес. Они теплые. Ты слышишь, как в груди бьется сердце, как легкие качают воздух. Интересно, а что я ожидала найти — марионетку?
Джереми запел песню, но я его остановила:
— Ни к чему теперь.
Я окинула взглядом стену, над которой сын успел поработать. Посмотрела на краску, и тут до меня дошло, что между краской и стеной должно быть какое-то пространство — пусть даже микроскопическое, в одну миллионную дюйма толщиной. Я пыталась представить себя в крошечном космическом корабле, который вгрызается в покрытие стены и ищет потайное местечко. Возможно, оно существует гипотетически, хотя с той же вероятностью может пребывать и в реальности. Только мне кажется, что если начнешь разыскивать этот тончайший слой, его не станет — можно лишь почувствовать, как он тебя окружает, окутывает, дарует целостность.
А теперь пришла пора отдышаться и припомнить, что описываемые события происходили семь лет назад. Впрочем, мне частенько кажется, будто с тех пор прошла всего неделя. Время — жестокий фокусник.
Эта история началась одним вечером, когда я стояла на парковке у магазина видео; я подняла взгляд в небо и впервые в жизни увидела комету с двуликим названием в честь открывших ее астрономов — комета Хейла-Боппа. И тогда мне захотелось в жизни мира и спокойствия, и Бог с ней, с этой определенностью.
А теперь, семь лет спустя, позвольте спросить: что случается, когда комета падает на землю? Что случается, когда небесные тела перестают быть небесными и попадают вам в руки в самом прямом смысле слова? Не думайте, тут нет подвоха. Я собираюсь рассказать о двух событиях, которые произошли со мной каких-то несколько дней назад, тех самых, из-за которых я и взялась за перо.
Итак, возвращаясь в четверг с работы, я нашла метеорит. Вернее сказать, он меня нашел. Как по-вашему, такое часто случается? По дороге я забежала за продуктами в «Макс милк». Моросило, в воздухе висел легкий туман. До подъезда мне оставалось пройти всего ничего; я шла и думала, какое кино сегодня посмотреть, размышляя, не взять ли в прокате диск. Вдруг что-то зашипело, и раздался шлепок, будто на гладкий линолеум уронили тяжеленную охапку книг. Что-то грохнулось прямо перед моим носом, и я отскочила от неожиданности; мускусная дыня, творог и курица по-тайваньски — все упало прямо на тротуар.
На дороге образовалась воронка — достаточно крупная, чтобы позвонить и пожаловаться властям. У нее были ровные, как бы вычерченные циркулем, края с запекшейся корочкой. Я приблизилась. На дне лежал коричневый камешек и дымился — честно сказать, словно собачье дерьмо на морозе. Я не могла поверить своим глазам, и зря. Впрочем, все мы реагируем не совсем адекватно, сталкиваясь с событием, выходящим за рамки привычного.
Кроме меня, пешеходов на улице не было (я живу не в таком районе, где принято передвигаться на своих двоих), как, впрочем, и автомобилей. Я огляделась и заметила, что из окон тоже никто не выглядывал. Событьице состоялось только для меня одной.
Я склонилась и взглянула на метеорит попристальнее. По форме и размеру он походил на детский кулачок, его коричневая поверхность была изрыта крохотными кратерами, как у астероида. Плюнула на камень, чтобы проверить, насколько он горяч — не зашипел. Тогда я протянула руку и тронула его пальцем, как проверяют остывающий утюг. Оказалось, что его можно взять в руки, и я, не долго думая, подняла свою находку. Ну все, приятель, теперь ты мой.
Подобрала с тротуара рассыпавшиеся покупки, сунула метеорит в карман пальто и побежала вверх по лестнице. Бросила продукты у раковины, положила остывающий камень на кухонную стойку и, подтянув табурет, стала жадно разглядывать подарочек, словно в нем прятался какой-нибудь космический пришелец или сюрприз из шоколадного яйца. Но нет — самый обыкновенный пористый комок, отливавший металлом. И это меня совершенно устраивало.
Я съела творог и курицу по-тайваньски, не отходя от стойки. Мной овладела паранойя. Стало боязно, как бы какая-нибудь ретивая соседка, которой нечем занять досуг, не звякнула властям, чтобы пожаловаться на яму в асфальте. Тогда пришлют проверяющего; он, вероятно, догадается о метеоритном происхождении данной дыры и сообщит в планетарий. Глазом моргнуть не успеешь, как находку экспроприируют — и поминай как звали. И я решила засыпать воронку.
Итак, мы с метеоритом прыгнули в машину и поехали в «Хоум депо» .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58